Знамение пути - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 56

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Знамение пути | Автор книги - Мария Семенова

Cтраница 56
читать онлайн книги бесплатно

Он назвался Колтаем. Без сомнения, это было прозвище, но весьма ему подходившее, ибо означало одновременно и колченожку, и говоруна. Ещё в дороге старик, которому вроде бы полагалось бы одышливо хвататься за грудь, вместо этого без устали потчевал своих спутников всякими смешными рассказами. Знать, много по свету побродил, всякого разного успел наслушаться-насмотреться. Кто сказал, будто разговорами сыт не будешь? Добравшись в погост, Ученики Близнецов пригласили речистого старца к вечере:

– Хлеба с нами отведай, винцом захлебни.

Тот себя упрашивать не заставил. Одежда у него была сущие обноски, котомка – латаная-перелатаная и почти пустая, а когда в последний раз досыта ел – и вовсе неведомо.

Вечер был погожий. Жрецы не пошли внутрь харчевни, предпочтя расположиться во дворике, подальше от духоты и запахов, доносившихся с кухни, где как раз пролили мясной сок прямо на угли. В тёплую погоду здесь и впрямь было славно. Хозяин, давно это поняв, устроил во дворике длинный стол, задней лавкой которому удобно служила завалинка. С другой стороны вместо скамьи стояло несколько пней, некогда приготовленных на дрова, но оставленных до зимы послужить седалищами гостям. На одном из пней и обосновался Колтай. По сравнению с лавкой-завалинкой это было гораздо менее почётное место. Молодые жрецы, годившиеся новому знакомцу во внуки, звали его пересесть, но он отказался, сославшись на увечье:

– Жил на воле, бегал в поле, стал не пруток [19] , почему так? Захромаешь, сам узнаешь…

– Складно говоришь, дед! – засмеялся юноша в красно-зелёных одеждах, тот, что предлагал Колтаю коня. – Может, ты нас ещё и песней порадуешь?

Тот развёл руками:

– И порадовал бы, да ни лютни нет, ни гудка, а без них какая же песня.

Служанка вынесла на подносе еду, и к ней тотчас же обратились:

– Скажи, красавица, не найдётся ли в этой харчевне какого снаряда для песенника?..

Девушка кивнула и пообещала скоро принести требуемое. Хозяин «Матушки Ежихи» отнюдь не сбыл с рук арфу, утраченную злодеем Шамарганом во время поспешного бегства, но убрал её довольно-таки далеко: вещь, чай, недешёвая, чтобы держать на виду! Попортят ещё, а чего доброго, и украдут! Однако четверо жрецов были не какая-нибудь голь перекатная, не первый раз в Овечий Брод заезжают, и всегда конные, при кошельках. И еду спросили хорошую, не хлеба с квасом небось на полтора медяка… Отчего ж не дать таким арфу?

В дверях служаночка разминулась с Волкодавом, выходившим наружу.

Венну понравились дорожные лепёшки, которые пекла одна из здешних стряпух: её мать была из кочевников, и умница дочь унаследовала сноровку готовить маленькие душистые хлебцы, много дней не черствеюшие в дорожной суме. Он и прикупил их целую коробочку, искусно сплетённую из берёсты местным умельцем.

Молодые жрецы не были из числа унотов, коим Волкодав ещё две седмицы назад внушал святую премудрость кан-киро. Однако ехали они из Хономеровой крепости и, конечно, сразу венна узнали. Пока они друг другу кланялись, снова появилась служанка и принесла арфу. Ученики Близнецов передали её старику.

Дорогу, пройденную однажды, Волкодав запоминал так, что потом никакая палка не могла вышибить из памяти. Человеческие лица давались ему гораздо хуже, и, возможно, назвавшийся Колтаем сумел бы его обмануть – по крайней мере если бы сидел молча, избегал поворачиваться лицом и вообще всячески старался отвести от себя внимание. Но, увидев знакомую арфу, Волкодав невольно проследил за нею глазами… и наткнулся взглядом на нищенское рваньё, тотчас показавшееся ему очень знакомым.

Рогожки были те самые, в которых сидел подле тин-виленских ворот удручённый язвами попрошайка.

Тогда Волкодав пристальнее всмотрелся в лицо, и, как ни склонялся над арфой Шамарган, как ни ронял на глаза неопрятные лохмы, выбеленные до совершенного сходства с седыми, – никаких сомнений в том, что это был именно он, у венна не осталось. Следовало отдать должное мастерству лицедея, сумевшего так полно принять старческий облик. Умудрился же намазать какой-то дрянью лицо, руки, ступни, вообще всё, что открывала одежда: высохнув, жидкость стянула кожу морщинами, даже вблизи сходившими за настоящие стариковские. И говорил, словно у него вправду половины зубов во рту не было… а костылём пользовался так, будто лет двадцать с ним ковылял… Всё было проделано с таким тщанием, что Волкодав без труда уяснил себе, чего ради Шамарган отважился вернуться в Овечий Брод, где ему в случае разоблачения навряд ли удалось бы сохранить в целости шкуру. Ну конечно – он хотел вернуть свою арфу. И, глядишь, прошло бы у него всё как по маслу, да вот незадача – как раз и налетел на меня! Что теперь-то делать будешь, ловкач?.. За тот ножичек, по мнению Волкодава, Шамарган заслуживал крепкой порки. Чтобы впредь неповадно было с перепугу хвататься за острые железяки. Этак ведь в самом деле кого-нибудь можно зарезать, – до гробовой доски потом сам себе не простишь… Волкодав стал раздумывать, как бы примерно наказать лицедея, не подвергнув его при этом ярости обитателей погоста, – ибо славного старейшину Клеща он, хоть и покушался, всё-таки не убил. Но тут Шамарган довершил настраивать арфу, пробежался пальцами по струнам и запел:

Что совершенней, чем алмаз?

Сияют сказочные грани…

Но он, услада наших глаз,

Не содрогнётся, плоть поранив.

Не он виной, что вновь и вновь

Кругом него вскипают страсти…

Он отразит пожар и кровь —

А сам пребудет безучастен.

Ему едино – зло, добро…

Желанен всем и проклят всеми,

Своей лишь занятый игрой,

Плывёт сквозь суетное время…

– Хорошо поёшь, странник, – похвалил старший жрец. – И песня у тебя мудрая. Приятно такую послушать.

И заботливо пододвинул мнимому старцу кувшинчик лёгкого яблочного вина – промочить горло.

Волкодав же, смотревший пристальнее других, а главное, знавший, чего примерно следует ждать, увидел, как внезапно блеснул из-под свисающих седин острый и злой взгляд. «Приятно, значит? А вот я сейчас тебе…» Шамарган ударил по струнам и запел быстрей, торопясь, понимая, что сейчас его перебьют, и желая непременно высказать всё до конца:

Но это камешек в земле.

А если взор поднять повыше?..

Молись хоть десять тысяч лет,

Коль Совершенен – не услышит.

Ведь гнев, любовь, упрёк судьбе —

Суть рябь на лике Совершенства.

А значит, нет Ему скорбей,

Ни мук, ни страсти, ни блаженства.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию