Наука логики. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Георг Гегель cтр.№ 67

2. Этот процесс живой индивидуальности ограничивается ею самой и имеет место еще всецело внутри нее. Выше, говоря об умозаключении внешней целесообразности, мы рассматривали его первую посылку (а именно то обстоятельство, что цель непосредственно соотносится с объективностью и делает ее средством) таким образом, что хотя в ней цель остается в этом процессе равной себе и ушла обратно в себя, но объективность в самой себе еще не сняла себя и поэтому цель в ней постольку не есть в себе и для себя, а становится в-себе-и-для-себя-сущей только в заключении. Процесс живого существа [смыкающий его] с самим собой есть указанная посылка, но лишь постольку, поскольку она есть вместе с тем заключение и поскольку непосредственное соотношение субъекта с объективностью (которая в силу этого соотношения становится средством и орудием) выступает вместе с тем как отрицательное единство понятия в самом себе; цель осуществляет себя в этой своей внешности в силу того, что она есть субъективная мощь последней и тот процесс, в котором эта внешность показывает свое саморазложение и возвращение в это отрицательное единство цели. Беспокойство и изменчивость внешней стороны живого существа есть проявление в нем понятия, которое, как отрицательность в самом себе, обладает объективностью лишь постольку, поскольку ее безразличное устойчивое наличие оказывается снимающим себя. Понятие, следовательно, продуцирует себя через свое влечение таким образом, что продукт, поскольку понятие образует его сущность, сам есть нечто продуцирующее, а именно таким образом, что он есть продукт только как такая внешность, которая полагает себя также и отрицательно, или, иначе говоря, как процесс продуцирования.

3. Только что рассмотренная идея и есть понятие живого субъекта и его процесса; определения, находящиеся здесь в отношении друг к другу, суть соотносящееся с собой отрицательное единство понятия и объективность, которая есть его средство, но в которой понятие возвратилось в самоё себя. Однако так как это суть моменты идеи жизни внутри понятия последней, то это не суть определенные моменты понятия живого индивидуума в его реальности. Объективность или телесность последнего есть конкретная тотальность; те моменты суть стороны, из которых конституируется жизненность; они поэтому не суть моменты этой уже конституированной через идею жизненности. Но живая объективность индивидуума как таковая, ввиду того что она одушевлена понятием и имеет его своей субстанцией, содержит также в себе в качестве существенных различий такие различия, которые суть определения понятия – всеобщность, особенность и единичность; тот образ, в котором они внешне различены, подразделен поэтому или получает надрезы (insectum) сообразно им ^[94].

Живая объективность, стало быть, есть, во-первых, всеобщность, колыхание жизненности чисто лишь в самой себе, чувствительность. Понятие всеобщности, как оно получилось у нас выше, есть простая непосредственность, которая, однако, такова лишь как абсолютная отрицательность внутри себя. Это понятие абсолютного различия, поскольку его отрицательность растворена в простоте и равна самой себе, сделано в чувствительности наглядным. Чувствительность есть внутри-себя-бытие не как абстрактная простота, а как бесконечная определимая восприимчивость, которая в своей определенности не становится чем-то многообразным и внешним, а безоговорочно рефлектирована в себя. Определенность выступает в этой всеобщности как простой принцип; единичная внешняя определенность, так называемое впечатление, уходит из своего внешнего и многообразного определения обратно в эту простоту самочувствия. Чувствительность, стало быть, может рассматриваться как наличное бытие внутри-себя-сущей души, так как она вбирает в себя всяческую внешность, но приводит последнюю обратно к совершенной простоте равной себе всеобщности.

Вторым определением понятия служит особенность, момент положенного различия. Это – освобождение той отрицательности, которая заключена в простом самочувствии или, иначе говоря, есть в нем идеализованная, еще не реальная определенность: раздражимость. Вследствие абстрактности своей отрицательности чувство есть влечение; оно определяет себя; самоопределение живого есть его суждение (перводеление) или превращение его в конечное, сообразно чему оно соотносится с внешним, как с некоторой пред-положенной объективностью, и находится с нею во взаимодействии. Со стороны своей особенности оно есть отчасти вид наряду с другими видами живых существ; формальная рефлексия в себя этой безразличной разности есть формальный род и его систематизирование; индивидуальная же рефлексия состоит в том, что особенность есть отрицательность своей определенности как некоторой направленности во-вне, соотносящаяся с собой отрицательность понятия.

Со стороны этого третьего определения живое существо выступает как единичное. Ближе эта рефлексия в себя определяется так, что живое существо есть в раздражимости своя же собственная внешность по отношению к самому себе, по отношению к той объективности, которую оно имеет непосредственно в самом себе как свое средство и орудие и которая поддается внешнему определению. Рефлексия в себя снимает эту непосредственность; она снимает ее, с одной стороны, как теоретическая рефлексия, а именно поскольку отрицательность выступает как тот простой момент чувствительности, который в ней был нами рассмотрен и который составляет чувство; она, с другой стороны, снимает ее как реальная рефлексия, поскольку единство понятия полагает себя в своей внешней объективности как отрицательное единство: воспроизведение. Два первых момента, чувствительность и раздражимость, суть абстрактные определения; в воспроизведении же жизнь есть конкретное и жизненность; в нем, как в своей истине, жизнь впервые и обладает чувством и силой сопротивления. Воспроизведение есть отрицательность как простой момент чувствительности, и раздражимость есть живая сила сопротивления только благодаря тому, что отношение к внешнему есть воспроизведение и индивидуальное тождество с собой. Каждый из отдельных моментов есть, по существу, тотальность всех; их различие составляет идеализированная определенность формы, которая (определенность) в воспроизведении положена как конкретная тотальность целого. Поэтому это целое, с одной стороны, как нечто третье, а именно, как реальная тотальность, противоположно тем определенным тотальностям, но, с другой стороны, оно есть их в-себе-сущая сущность и вместе с тем то, в чем они объединены как моменты и в чем они имеют свой субъект и свое устойчивое наличие.