Вслух же он сказал:
— Расскажите мне о вашем дяде. Вы думаете, он сможет помешать вашему отчиму принудить вас к этому ужасному браку? Поможет ли он вам встретить вашего истинного избранника?
— По сути… дела, — сказала Харита тихо, — я очень давно не… не виделась с дядюшкой Эндрю. Папа всегда говорил, что он… странный человек и ему… следовало бы быть… монахом. Он… отрезал себя от… мира и предпочитает быть… одиночкой.
Граф явно был удивлен.
— Я слышал о таких людях, — произнес он, — хотя никогда не встречал их.
— Он может… отказаться… принять меня, — сказала Харита. — Тогда мне придется поискать приюта где-нибудь еще… или, может быть, найти… какую-нибудь работу.
— У вас нет денег? — поинтересовался граф.
— Своих нет, — признала Харита, — но я взяла с собой драгоценности мамы.
Она поколебалась мгновение, прежде чем сказать:
— Я… хотела… спросить у вас, не будете ли вы… так добры, чтобы… заплатить то… что я должна здешним хозяевам. когда мы… уедем отсюда… с тем, чтобы, когда я продам одну из брошей моей мамы… я смогла… вернуть… вам долг.
— Да, кстати, — вспомнил граф. — Что стало с деньгами, которые были при мне?
— Я заперла их в ящике у себя в комнате, как посоветовала мне миссис Джонсон, — быстро объяснила Харита.
— Тогда вам не нужно беспокоиться о долге миссис Джонсон, — сказал граф. — Но все-таки ваших драгоценностей, какими бы дорогими они ни были, не хватит навечно.
— Я знаю это, — сказала Харита, — но я уверена, что найду какое-нибудь занятие… Я могла бы обучать детей, ., я получила хорошее образование!
Граф ничего не ответил.
Он думал, что она слишком юна, чтобы стать школьной учительницей или гувернанткой.
Он знал к тому же, как скудно оплачиваются обе эти профессии.
И еще он понимал, что ни одна дама в здравом рассудке не возьмет в свой дом девушку столь прелестную, как та» которая опустилась сейчас на колени рядом с ним.
— Я вижу, вы… думаете, что мне будет… трудно… найти работу, — молвила Харита, — но, если я… буду экономной, маминых драгоценностей должно хватить… надолго… по крайней мере на два года… а тогда я ведь стану старше.
— Я не думаю, что два года — достаточно существенный срок, — сказал граф. — Но и в течение этих двух лет кто-то непременно должен заботиться о вас.
— Сколько бы я ни думала, все-таки остается лишь… дядюшка Эндрю, — сказала Харита. — Но поскольку он ведет жизнь… отшельника, он, может быть, вовсе не захочет, чтобы я жила с ним.
— Это действительно проблема, — сказал граф, — но я отказываюсь думать, что она неразрешима. Пока же вы в безопасности здесь, а когда мы уедем отсюда, я найду укрытие, где вы сможете переждать, прежде чем продолжать путешествие в Норфолк.
— Благодарю вас… о… благодарю вас за вашу… доброту! — воскликнула Харита. — Я… не решалась останавливаться в гостинице… я знала, что всем покажется странным, что я одна… и я так боялась, что отчим будет… везде спрашивать обо мне… и наконец нападет на след и настигнет меня.
В ее голосе вновь послышался страх, и граф заметил, как она дрожит.
— Что нам нужно теперь, — произнес он со своим обычным спокойствием, — так это как следует отдохнуть, прежде чем отправляться в дорогу. Я согласен с миссис Джонсон — было бы неразумно уезжать сегодня. Посмотрим, как я буду чувствовать себя завтра, когда проснусь.
— Только, пожалуйста… не торопитесь, — молила Харита. — Я думаю… не только о вас… но и о себе!
— Во всяком случае, это откровенно! — откликнулся граф. — А вы видели Юпитера сегодня утром?
— Да, я ходила проведать Юпитера и Меркурия, прежде чем подняться к вам, — ответила Харита. — Они оба были немного нервными. Думаю, им нужна разминка.
— Юпитер не любит, когда его надолго запирают в стойле? — заметил граф. — Вам не трудно будет спросить у фермера, нет ли здесь какого-нибудь выгула или загона, где можно было бы дать лошадям побегать?
Харита встала на ноги.
— Я займусь этим сейчас же! — сказала она.
Поначалу она испугалась, что он предложит ей покататься на лошадях.
Она опасалась, что кто-нибудь увидит ее во время прогулки.
Она побежала вниз, чтобы сказать миссис Джонсон о предложении Дэрола.
— Я так и знала, что он прежде всего подумает о своей лошади! — сказала миссис Джонсон. — Знаю я мужчин, в голове у них прежде всего всегда эти твари, а мы, бедные женщины, — на втором месте.
Она рассмеялась, прежде чем Харита нашлась, что ответить, и объяснила, где найти фермера Джонсона.
Лошадей выпустили в поле, с которого они не смогли бы убежать.
Они носились кругами, разминая ноги, и взбрыкивали временами, радуясь свободе.
Некоторое время Харита любовалась ими.
Потом она вернулась в дом рассказать Дэролу, что все улажено.
Она появилась на пороге спальни с разрумянившимися щеками и волосами, слегка растрепавшимися от ветра.
Она показалась графу Персефоной, вернувшейся из царства Аида, чтобы подарить миру весну.
— Меркурий и Юпитер наслаждаются свободой! — радостно возвестила она. — Они просили меня поблагодарить вас за заботу о них.
Граф рассмеялся, а она вновь села на стул рядом с его кроватью.
Он умышленно избегал упоминать о ее проблемах, чтобы не расстраивать ее.
У них нашлись другие предметы для беседы.
Граф обнаружил у нее познания, удивительные для девушки ее возраста.
Он невольно подумал, что когда они с Имоджен не предавались любви, то разговоры их были банальны или вращались вокруг сплетен.
Любой разговор неизменно сводился к их отношениям.
Как и всех прочих женщин, которых он когда-либо знал, Имоджен интересовала лишь любовь и то, как она затрагивает ее жизненные интересы.
Харита рассказала ему, что ее отец был офицером морского флота, не открывая при этом его имени.
Она увлеченно и со знанием дела рассказывала о его работе в Портсмуте.
Знала она и места, где он бывал, плавая в море.
— Так он умер в Вест-Индии! — воскликнул граф.
— Он много писал нам с мамой об этих краях, и мы нашли книги о том острове, где стоял в гавани его корабль, а также и о других удивительных островах.
— Я сам хотел бы когда-нибудь попасть туда, — сказал граф.
Харита начала рассказывать ему о Гаити и о распространенном там колдовстве «вуду».
Рассказывала она и об удивительных историях, связанных с этими островами.
— Вы знаете, что императрица Жозефина родилась на острове Мартиника? — спросила она. — Когда она была еще совсем молодая, цыганка предсказала все то, что должно было произойти с нею.