Мурка. Королева преступного мира - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Руссо cтр.№ 10

Колченогого ввезли в просторный зал, который хозяин «скромно» прозвал тронным. Попасть в это роскошное помещение мог не каждый, а только те, кто входил в круг доверия царствующей особы. Человеком он себя считал весьма непритязательным, но все же приучил подчиненных относиться к нему, как к персоне королевских кровей. Водить дружбу с Царем было почетно. Мануфактурщики отдавали немалые деньги, чтобы им была назначена аудиенция у ног того, кто провозгласил себя Царем.

Бывший революционер — Колченогий — сидел на своем инвалидном кресле гордо. Свою ущербность он давно отодвинул на второй план. Главное правило, которое уяснил калека: необходимо быть убедительным. Сила духа против физической силы — как ни крути, а победа на стороне первой. Он пережил много и побывал в разных ситуациях, из которых выходил изящно и мудро, оставляя оппонента «с носом».

— Нынче неспокойно стало! — проскрипел устало Царь, делая знак своему прислужнику, чтобы тот налил в бокалы вина. Молодой человек с идеальной выправкой изящно откупорил бутылку и поднес ожидающим собеседникам выпивку.

— Ты слышал про новые столичные веянья? Появилась банда оболтусов в белых балахонах! Промышляют по ночам — грабят фраеров и впечатлительных дамочек.

Колченогий рассмеялся. Дикая история о ворах-призраках давно витала среди бандитов. Ходили слухи, что «простынники» совершенствуются и для устрашения надевают ходули или спиральные пружины.

— Ты имеешь в виду «попрыгунчиков»? — не скрывая иронии, уточнил гость в коляске. — Да, забавные ребята. Еще группа карликов есть. Наряжаются детьми. В основном проникают в форточки и воруют в магазинах. Мелочь во всех смыслах слова!

— Передавил бы всех! Устраивают, понимаешь, цирк! Стыдно! И ведь это центр! Только в провинции и остались благородные люди!

Не один Царь сетовал на бандитский беспредел в России. До Октябрьской революции были определенные законы и кодексы, которые могли урегулировать спорные вопросы в жульнической среде (как бы забавно это не звучало). Было распределение «ролей» и уголовный мир делился на касты, благодаря чему поле деятельности четко разграничивалось, и грамотно выстраивалась иерархия. Гражданская война породила нищету, и представителям преступной элиты стало голодно. Потоки эмигрантов хлынули за границу.

— Вырождается наша культура… Стыдно, Колченогий, за то, что происходит! — грустно вздыхал Царь. Он выглядел действительно расстроенным, словно потерял очень близкого человека, которого уже не вернуть. — Пристрастился к вину. Уснуть без него не могу. Стареем мы, друг мой. А что останется после нас? Карлики на ходулях?!

— Хоть потоп! — улыбнулся в ответ человек в кресле, не настроенный на философские беседы о перспективах.

Колченогий и Царь были схожи по убеждениям и близки по духу. Наставники жуликов нового поколения с установками и воспитанием старого времени. Люди, которых перемололи жернова революции, старались блюсти традиции (насколько это было возможно). Их усилиями сохранялась преступная артель, в которой они не без труда удерживали власть и порядок в том историческом отрезке, в котором развивалась страна, а именно — в двадцатых годах. Все вокруг свято верили в их благородство, будучи уверенными, что люди «белой кости» знают, как правильно строить новую жизнь. Жиганы, как их называли в то время, изящно манипулировали угасающими традициями старого преступного мира в современных условиях.

Колченогий лишился одной ноги при попытке бежать, когда поезд вез кучу безнадежных и изнуренных голодом людей в ссылку. Он потерял сознание прямо на рельсах, а очнулся снова внутри вагона, лишенный конечности. Эта была обидная случайность, о которой мужчина не любил вспоминать. Заботливые охранники не оставили его подыхать, а впихнули истекающее кровью тело уже во время движения поезда. Он не планировал продолжать жить, но судьба распорядилась по-своему. От дикого холода поврежденная часть ноги онемела, и это остановило кровь. Вторую ногу он повредил во время драки в бараке. Условия для содержания потерянных для общества людей были ужасны и вскоре ему ампутировали и другую конечность. Сотоварищи заботливо соорудили ему маленькую деревянную тележку, на которой он мог возить свое тело. Колченогий пару раз пытался покончить с собой, но потом в нем проснулось неистребимое желание жить.

Благодаря амнистии вместе с потоком урок в «нормальную» жизнь возвращался получеловек. Ему удалось сколотить вокруг себя небольшую банду из босяков, которые беспрекословно подчинялись ему и как шакалы таскали падаль в нору. Преступность стала для него социальным протестом, а организация бандитской группировки — идейной борьбой. Интерес к судьбе страны давно угас, и он сосредоточился исключительно на собственной персоне.

Количество членов банды росло, стали приходить ребята крепче и умнее. Его уважали и побаивались. Он знал правила и этикет «блатных», а также пару нужных и важных имен, получив тем самым ключи от дверей, за которыми царила гармония, спокойствие и легкая нажива. Предприимчивый мужчина держался как бы особняком, он не был замешан в преступлениях, а добычу делил по своему усмотрению. Постепенно он выстроил пирамиду власти, в которой каждый отвечал за свою зону забот. С тех пор пожинал плоды своих трудов и старался быть максимально справедливым в решении важных вопросов. «Закрепившись» в городе вошел в преступный синдикат и стал одним из вожаков, являясь при этом «правой рукой» и советником Царя. Кличку Колченогий получил еще в ссылке, после которой без жалости перечеркнул революционное прошлое и жил только настоящим.

Царь жестом отдал распоряжение прислужникам покинуть тронный зал и мужчины поспешно удалились, оставив двух титанов преступного мира наедине.

Царь вопросительно уставился на Колченогого, ожидая разъяснений. Он величаво прошел к своему огромному кожаному креслу и медленно водрузился в свой вычурный трон, теперь они были почти на одном уровне с человеком в коляске.

— Ты ведь знаешь, по какому поводу я тебя пригласил, Колченогий. Есть какие-нибудь новости, относительно гостей нашего маленького, поставленного на уши города?

— Мало что слышно. Но старик-антикварщик сказал, будто в его лавке какой-то сопляк смог оценить картину Левитана. Вряд ли это местный паренек.

Царь достал сигару, лежащую в золотой шкатулке на изящном дубовом столике, стоящем у кресла, наверняка похищенным его сподручными из какого-нибудь столичного музея. Претенциозный мужчина обожал роскошь, но не любил за нее платить. Поэтому принимал щедрые подарки из рук всех, кто тащил в его дом что-либо дорогостоящее.

Колченогий выдержал паузу, наблюдая с какой скрупулезностью его коллега по цеху разминает сигару, после чего продолжил делиться новостями:

— В антикварной лавке есть картина известного художника. Зашел беспризорник — парень лет «поболешишнацати», как утверждает старик, увидел полотно, определил автора и подлинность. Я отдал приказ, чтобы мои люди днем и ночью следили за лавкой. Сдается мне, что кто-то очень заинтересован в этой картине.

Царь слушал внимательно, погружаясь в облако выдуваемого дыма. Когда Колченогий закончил отчет, они обсудили происшествие с откушенным ухом, о котором трубила пресса. Чей именно жизненный цикл пришел к своему не совсем логическому завершению в тот роковой вечер оба знали и сошлись во мнении: хоть их общий знакомый при жизни слыл мерзавцем и крохобором, но все же был своим человеком — прикормленным. Коррумпированность органов милиции давала огромные преимущества, которыми не гнушались пользоваться и нэпмэны, и воры.