— Да, голос у нее чудесный, — вынуждена была признать Люська. — Я сразу на это обратила внимание…
— Ну так вот. Нас сразу же словно что-то бросило друг к другу… Короче, Леля стала моей первой девушкой. По-настоящему… ты понимаешь?
— Понимаю — она лишила тебя невинности! — хмыкнула Люська, изо всех сил делая вид, что ей это безразлично.
— Мы стали жить вместе в одной комнате в общаге… Конечно, правилами это было запрещено, но мы как-то ухитрялись скрываться и изворачиваться. Практически семейная жизнь началась. Ух, и скандалили же мы! Даже дрались, — он тихонько хохотнул.
— Дрались?! — не поверила Люська. — Ты что, можешь ударить девушку?
— Не то, чтобы «ударить»… Понимаешь, когда в порыве страсти или ярости мутузишь друг друга, это даже не рукоприкладство, а просто выпускание пара. Мы были немного сумасшедшими, этакая итальянская семейка… Одежду, вещи и мебель из окон выкидывали… А помирившись, бежали на улицу — поднимать…
— Да уж, бурные страсти… — Люська покачала головой. — Я вот даже не могу себе представить, чтобы мы с тобой когда-нибудь подрались.
— С тобой все по-другому, — согласился Дима. — Вы очень разные, и мне это сразу бросилось в глаза, когда я только тебя увидел. Ты — полная противоположность Леле. Глядя на тебя, я чувствую нежность и тепло. Мне хочется тебя защищать, понимаешь? Заботиться о тебе. Это очень… тонкое чувство. А с Лелей же все было как на вулкане… Кстати, Юрию Васильевичу она никогда не нравилась, — добавил он. — В самом начале моей карьеры, когда мы только подписали контракт с Азимовым, Леля постоянно срывала меня с репетиций, могла не отпустить на какое-нибудь выступление… Понятно, что Юрия Васильевича это страшно бесило, он так на меня орал!.. Как-то раз вместо того, чтобы петь на одном корпоративе, я вместе с Лелей спонтанно рванул в Питер на выходные… Это же ее родной город, и она едва ли не шантажом удерживала меня там целую неделю, не желая возвращаться в Москву, на учебу… В общем, вела себя очень капризно и эгоистично, как избалованный ребенок. Меня это даже заводило поначалу. Но потом… Я стал более серьезным, повзрослел. А она взрослеть не хотела.
Он надолго замолчал, погруженный в свои мысли.
— А потом она забеременела, — тихо подсказала Люська.
— Да, — Дима очнулся от своего забытья. — Она сообщила мне, что у нас будет ребенок. Но ей этого совсем не хотелось. Она еще не нагулялась. Ей нужны были веселые шумные тусовки, интересные встречи и новые знакомства… Она кричала, что еще слишком молода, чтобы рожать, что у нее испортится фигура… А потом она пошла… и убила нашего ребенка. Даже не поставив меня в известность, словно я не имел права знать… Ну, и все закончилось.
— Вот так сразу?
— У меня — сразу. Как отрезало. Но она долго не могла поверить, что мое чувство перегорело. Звонила. Просила вернуться, даже умоляла. Плакала… Ходила на мои концерты, садилась в первом ряду с букетом и гипнотизировала взглядом… Было тяжело. Потом она поняла, в конце концов, что прошлого не вернешь. Бросила училище и уехала. С тех пор мы с ней не виделись… вплоть до сегодняшнего вечера.
— Зачем она приехала? — задала Люська главный вопрос, который мучил ее с тех самых пор, когда она увидела Лелю.
— Не знаю, правда… Говорит, что какой-то ее друг-художник устраивает в Москве выставку. Что она соскучилась по столице и решила заодно повидать старых друзей. Вообще-то последние годы она провела в Тайланде, у нее вроде там тоже были выставки… Короче, очень в Лелином стиле: ничего не понятно и сумасбродно.
— А про меня она что-нибудь говорила? — сгорая от любопытства, поинтересовалась Люська. Она не присутствовала при разговоре Димы с Лелей — тактично удалилась на кухню и занялась приготовлением ужина, хотя ее так и подмывало подкрасться на цыпочках к гостиной и подслушать, о чем воркуют эти голубки.
— Спросила: «Это твоя новая девушка?» Я ответил ей, что ты моя будущая жена… И на этом расспросы прекратились.
Очевидно, известие о «будущей жене» сильно расстроило Лелю, потому что от ужина в их компании она отказалась и отбыла восвояси. Правда, обещала на днях позвонить… Не забыв при этом разжиться новым номером Диминого мобильника. Умом Люська понимала, что опасаться ей и в самом деле нечего, но на сердце все-таки было неспокойно.
«С этой Лелей нужно держать ухо востро!» — решила она наконец.
Между тем наступил апрель — тот самый месяц, когда наконец происходит окончательный и явный переход от зимы к весне. Если в начале апреля кое-где еще можно видеть остатки снега, то уже в конце месяца на деревьях начинают проклевываться первые нежные листочки.
В делах, кажется, тоже наметился переход от «холода» к «теплу». Все потихоньку налаживалось. Конечно, о возвращении к Диме прежнего успеха говорить было еще слишком рано, но после ток-шоу Андрея Дроздова в сознании общественности произошел явный слом. Многие теперь открыто сочувствовали Диме и крыли алчную вдову Азимова с ее пронырливым братцем на чем свет стоит. Травля Димы в прессе тоже немного поутихла — нынешние владельцы «Айдолз Мэйкер» прекрасно понимали, что сейчас это сработает против них. Они продолжали вялые препирательства в суде по поводу прав на псевдоним и песни Ангела, но уже, пожалуй, и сами начинали осознавать, что это будет пиррова победа.
А Люська… Люська сделалась настоящей героиней после этого шоу. С ней постоянно связывались разные СМИ с просьбами об интервью, уговаривали устроить фотосессии для популярнейших глянцевых журналов, а однажды даже позвонили из одного издательства с предложением написать книгу об их с Димой отношениях. Люська неизменно отвечала вежливым решительным отказом.
Всеобщее внимание пугало ее не только по причине природной скромности, но еще и потому, что срок беременности составлял почти пять месяцев, и это уже было довольно заметно. Люське вовсе не хотелось афишировать свое состояние. В остальном же она чувствовала себя прекрасно. Токсикоз ее наконец-то отпустил, а живот еще не был настолько большим, чтобы причинять реальные физические неудобства, поэтому она просто наслаждалась этим драгоценным временем. Правда, пол ребенка определить пока не удавалось: на УЗИ малыш неизменно поворачивался таким образом, что разглядеть его причиндалы не представлялось возможным.
Поскольку права на песни пока не были отсужены Димой у своей бывшей студии, ему пришла в голову идея записать несколько новых композиций. Пару песен сочинил он сам, еще парочку подарил ему ввиду глубокой личной симпатии знакомый популярный композитор.
— Обычно я не разбрасываюсь своими творениями направо и налево, тем более бесплатно. Но верю, что в твоем исполнении мои песни станут настоящими хитами, — сказал он.
Дима собирался записываться и выступать под своей родной фамилией Архангельский, хотя, конечно, это было довольно рискованно — окупится ли проект?.. Заинтересует ли аудиторию новое имя? Но внезапно другу и коллеге Валерию Меладскому пришла в голову блестящая идея.
— Димка, чего ты мучаешься? Пойди да поменяй паспорт!