Оружие для Слепого - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 69

– В общем, да, жизнь – это подготовка к смерти.

Рождение человека – вот это загадка, дар Божий, а смерть – закономерность. И страшно то, что я не дам человечеству шанс прожить больше, наоборот, мое открытие будет выжимать из жизни сок, так пресс выжимает виноград, и остается лишь жмых, никому не нужная оболочка. Да, да, останется лишь старческая кожа, чехол, ненужный и бессмысленный, пригодный лишь для того, чтобы зарыть его в землю или сжечь в крематории. Неужели это я, Виктор Кленов, истратил свои лучшие годы, чтобы принести человечеству страдания и новый ужас, который страшнее всех прежних, всех термоядерных реакций, нейтронных бомб, биологического и химического оружия – быструю биологическую смерть? Нет, она не будет тихой, она будет бурной. Все произойдет в считанные часы или дни. Человек, на гены которого будет оказано воздействие, состарится почти мгновенно. Это как если кто-то быстро-быстро перелистал бы альбом с семейными фотографиями: вот он в младенчестве, вот подросток, вот мужчина, а вот уже дряхлый старик".

И от этих мыслей холодок пробежал по спине Виктора Павловича Кленова.

"Неужели все будет происходить именно так? Да, так, и не иначе, ведь последние опыты над крысами и червями уже не оставляют сомнений в быстроте процессов, которые по моей воле могут быть запущены.

Молодая, полная сил крыса превращается в дряхлое животное в течение трех дней… Шерсть выпадает, и она из бойкой, резвой становится ко всему безразличной, неподвижной, апатичной, не хочет ни есть, ни пить… И нет никакой возможности от этого защититься, повернуть процесс вспять. Исход один – смерть. Еще шаг – и я создам антибессмертие для всего живого. Но нет, сперва не для всего, а лишь для человека – выборочное.

Он пройдет свой жизненный путь так быстро, что осознав это, сойдет с ума прежде, чем остановится его не по годам одряхлевшее сердце, тронется рассудком, как сейчас схожу с ума я от той информации, которой владею. Неужели эти же мысли мучат и моего американского соперника, моего коллегу, моего друга по несчастью? Неужели и он не спит ночами, смотрится в зеркало, видит свое лицо постаревшим на двадцать или тридцать лет? Это ужасно! Но что я могу сделать? Ведь если не я, то он. Боже, как это страшно! И зачем Бог дал мне разум, зачем он толкнул меня на это? Надо поговорить с Иваном Николаевичем, надо ему все рассказать. И плевать на секретность, плевать на все. Может быть, он, учитель, старик, прошедший жизненный путь, с вершины своего разума, своей мудрости, с вершины прожитых лет сможет подсказать решение, сможет остановить меня. А решение должно быть, оно существует. Не бывает же вопросов без ответа. И вообще, что такое наука? Наверное, лучше всех сказал Ландау:

«Наука – это способ удовлетворять свое любопытство за счет государства». Именно это я сейчас и делаю. Мне и-нтересно, мне любопытно, все эти годы мною двигало только это. А что дальше? Что наступит после того, как я сделаю еще один шаг, что будет, когда я продвинусь еще немного вперед? Ведь я шел, бежал, летел, полз, карабкался, взбирался, даже не подозревая о том, что впереди меня ждет смерть, ужас, кошмар, что я работаю не на Бога, а на дьявола!"

Кленов закрыл лицо руками, уперся локтями в стол.

Будь он слабее духом, скорее всего, сейчас расплакался бы – так плачет ребенок, вдруг увидев что-то странное и абсолютно ему непонятное. Но Виктор Павлович был сильным человеком, разум его всегда контролировал эмоции, он не привык расслабляться и паниковать…

Из оцепенения его вывел стук в дверь. Кленов даже не сказал «войдите», он только перевернул лежавшие перед ним бумаги и взял в руки чашку, на дне которой еще плескалось немного остывшего кофе.

В кабинет вошел генерал Потапчук. Генералы, полковники, майоры – все те люди, которые последние несколько лет плотно опекали Кленова, изолируя его от внешнего мира, – ученого мало интересовали. Правда, с некоторыми из них у него были неплохие отношения, но все равно говорить с ними Кленову было просто не о чем. Этих людей, далеких от того, чем он занимался, интересовал лишь результат исследований и безопасность Кленова;

Временами Виктор Павлович напоминал себе курицу-наседку, которую охраняют, перенося в корзине с места на место, и с нетерпением ожидают, когда же наконец из яиц, которые согревает курица, выведутся птенцы.

«Да, я курица-наседка, но не на золотых яйцах, а скорее, на змеиных, подложенных мне дьяволом», – с грустью думал он.

– Добрый день, Виктор Павлович, – осипшим от усталости голосом произнес Потапчук, протягивая для приветствия руку.

Кленов крутанулся на вертящемся кресле, на мгновение привстал, и; пожал холодную цепкую руку генерала.

– Присаживайтесь, Федор Филиппович. Хотите кофе?

– Я уже напился его сверх меры, – ответил Потапчук и усевшись, принялся массировать виски кончиками пальцев. Затем крепко сцепил пальцы на коленях и захрустел суставами.

От этого хруста Кленову вдруг стало не по себе.

– Что-то случилось? – спросил он у генерала.

Тот вместо ответа лишь кивнул.

– И что на этот раз?

– Несчастье, – ровным голосом произнес генерал Потапчук, – умер академик Лебедев.

Кленова как током ударило. Это было словно продолжением его размышлений и продолжением логичным. Страшное известие укладывалось в цепочку сомнений, являясь их закономерным завершением.

– Ему было восемьдесят четыре… – после долгого молчания медленно произнес Кленов. – Восемьдесят четыре… Он был на тридцать лет старше меня.

– Немалую жизнь прожил академик…

– Да, немалую, – подтвердил Кленов. – Несколько дней тому назад я звонил Ивану Николаевичу, но он отдыхал, и мы не смогли побеседовать. Почему-то так бывает всегда, и именно перед тем, как человек уходит навсегда. Хочешь сказать ему что-то важное, что-то нужное, но не находится времени, обстоятельства складываются так, что встретиться не можешь. То он занят, то мне не вырваться… Вот оно и случилось – Лебедева больше нет, а значит, не с кем посоветоваться.

– Что вы говорите, Виктор Павлович?

– Я говорю, что мне теперь не с кем посоветоваться.

– Насчет чего?

– Насчет жизни и смерти.

– Вечный вопрос.

– Не успел… Я хочу позвонить, – быстро, горячо заговорил Кленов, – хочу позвонить Надежде Алексеевне, Вере Ивановне. Они ведь мне как родные…

Прямого телефона в кабинете не было, все звонки вовне, согласно инструкции, делались через коммутатор. Генерал Потапчук достал из бокового кармана пиджака белый лист бумаги и подал его Кленову.

– Я хочу, чтобы вы, Виктор Павлович, определились, когда и где вы будете присутствовать.

– Вы даже не пытаетесь меня отговорить?

– Я знаю, что это невозможно.

– Правильно, генерал.