Самшитовый лес - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Анчаров, Александр Етоев cтр.№ 10

Дед захрапел.

Шура вытерла глаза.

– Наврал все… Ничего не было, – говорит она. – Идем, Алеша, домой. Папа заругает.

Мы вышли. Снег блестит, как сахарный. Я прижимаю к груди деревянного пучеглазого коня.

Снег скрипит – скрип-скрип. Луна светит. Мрачно сверкают глаза Шурки-певицы. На крыльцо нашего дома выходит отец и вглядывается в темноту.

– Папа вышел… – говорю я.

– Ой, – отвечает Шурка и начинает хромать. – Алеша, иди. У меня нога подвернулась.

Она сворачивает с тропинки и ложится в сугроб, раскинув руки, как птица. Я смотрю на нее, потом бегу к отцу.

– Лешка, вот я тебе задам, – говорит отец.

– Папа, мне коня дали, а у Шурки-певицы нога подвернулась, видишь, лежит? – радостно сообщаю я.

– Вот я вам сейчас задам, – обещает отец и сходит с крыльца.

Он идет по снегу, я ковыляю за ним. Он подходит к сугробу, на котором лежит Шура, и наклоняется. Лицо девушки освещено луной.

– Что… с вами?.. – спрашивает он почему-то на «вы».

Шура молчит.

– Нога у нее! Нога! – ликую я непонятно почему.

– Помолчи. Вы идти можете? – спрашивает отец.

Шурка отрицательно мотает головой. У нее зуб на зуб не попадает. Отец наклоняется и, легко подняв девушку, несет ее на руках к крыльцу. Там он топает ногами и говорит мне:

– Снег стряхни с валенок…

И вносит Шурку в дом.

Он внес ее в ярко освещенную кухню и усадил на стул.

Открылась дверь из комнаты, и вышла мама.

– Вот знакомься – Шура, по прозвищу «певица», – сказал отец.

– Очень приятно, – сказала мама и протянула руку.

И в это время в открытую дверь комнаты Шурка увидала старомодный рояль красного дерева фирмы «Эберг». Он был куплен отцом в подарок матери за мешок соли, полученный им в премию после окончания строительства радиостанции – вот происхождение рояля. Я тосковал. На меня надвигалась музыка. Уже заводили разговор на эту тему. Отец сочувствовал мне, но скрытно.

А Шурка стояла и смотрела на рояль.

– Ой… – наконец произнесла она. – Пианина…

Она, как сомнамбула, пошла в другую комнату, ни капельки не хромая, и отец смотрел вслед, удивленно сощурившись.

– Это рояль, не пианино, – сказала мама. – Сейчас я попробую твой голос. Встань вот тут. Что ты будешь петь?

– Я не знаю, – сказала Шура.

– Ну подумай.

Мама села к роялю.

Отец спросил меня:

– Ты зачем палку принес? Она же ведь не хромает.

– Для красоты, – сказал я. – Посошок…

– Тише, – сказала мама и прикрыла дверь.

Я стал шепотом пересказывать отцу, что к чему. Он смотрел в полуоткрытую дверь. Шура стояла вся красная.

– Ну, пой, – сказала мама.

Шурка открыла рот и запела тонко и противно:

– Ой, девочка Надя… чиво тебе на-ада… Ничего не нада… Кроме шикала-ада…

Мама зажала уши руками. Шурка остановилась.

– Это вульгарно! Вульгарно! – сказала мама.

Шурка смотрела в пол.

– Я слышала, как ты во дворе поешь, – сказала мама. – У тебя есть данные. Хочешь, я тебя буду учить?

– Ой… – простонала Шурка и задохлась. – Хочу…

– Ты хорошая девочка, – грустно сказала мама. – Они мужики. Они нас не понимают. Я мечтала о дочке. Буду учить тебя по-настоящему. Никаких «Надь». Только классика. Вот послушай…

Мама проиграла вступление и запела грудным интеллигентным голосом:

– Л-любовь свободна, мир чар-руя… законов всех она сильней… Меня не любишь, но люблю я… так бер-реги-ись любви-и мо-ей.

Она остановилась. Шурка зачарованно смотрела на нее.

– Поняла? – спросила мама.

Шурка сглотнула и сказала:

– Поняла.

Мама выпрямилась и с торжеством распахнула дверь.

На кухне хохотал отец. Я, как всегда, таращил глаза. Костя да Винчи говорит, что у меня и сейчас такие же умные глаза.

– Вот и все, – сказал я. – Больше сказок я не знаю.

– Нет, не все, – сказала Катя.

Мы шли молча. Ветер качал фонари. На стенах домов взлетали и опускались арки теней.

– Опять вы за свое?.. – сказала Катя.

Опять я за свое. Она права. Я шел и думал, почему я все это рассказываю? Почему меня с такой силой потянуло на воспоминания?.. Ну конечно, общая атмосфера Благуши, ну конечно, девушка Катя, ну конечно, желание доказать себе, что, несмотря на мой провал… Что я хотел доказать себе, я сам точно не знал. Что-то надвигалось на меня. Хорошее или плохое – неизвестно, только чувствовал, что надвигается. «Только бы хорошее, – думал я. – Господи, только бы хорошее!» Была у меня одна догадка, но я даже боялся думать о ней. Это была странная ночь.

– Подумайте, какой трезвый прозаик! – сказала Катя. – Может, сказка только еще начинается.

– Давайте вести взрослый разговор, ладно? – сказал я. – Ну, договорились?

Это была странная ночь. Я начинал понимать Митю. Мне очень хотелось быть Митей и действовать в его духе.

Кто-то бежал, топая ногами, как бегемот.

Я обернулся. Нас догоняла Анюта.

Сегодня я ничему не удивлялся. Она остановилась, задыхаясь, и оглядела Катю.

– Понятно, – сказал я. – Мне надо срочно идти.

– Ага, – сказала Анюта.

– Курьеры, курьеры, – сказал я. – Сто тысяч одних курьеров. Сейчас я вам скажу – познакомьтесь… Катя… Анюта… А вы хором скажете: «Никогда!»

– Катя, – сказала Катя и протянула руку.

– Анюта, – сказала Анюта. – Вы на него не обращайте внимания. Он каждый вечер такой, они все такие.

– Все – это я и еще двое приятелей. Мы очень популярны в узких кругах. Мы очень популярны среди Анюты, – сказал я.

– Значит, так, – сказала Катя. – Видите это здание?

– Ну и что? – сказал я. – Это школа, где я учился. Ну и что?

– Уже начался вечер. Сегодня вечер всех выпускников.

– Да знает он, – сказала Анюта. – Еще с утра заводится. Вы ненадолго. Полчасика, ладно? Алексей Николаевич, а меня без вас пустят?

– Пустят, – сказал я. – Через полчаса мы придем.

– Она могла бы меня и не разыскивать, – говорю я ворчливо. – Это же чистая случайность, что она меня разыскала.

– А она ничего!