Адъютант императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Грегор Самаров cтр.№ 121

Пугачев был мрачен, но холодно спокоен.

– Дело проиграно, – проговорил он, – я потом разберу, как это произошло, и горе виновному. Но мой святой долг и право остаются при мне. Нужно отправиться в степи и набрать новые силы. Скажите артиллерии, стоящей у входа в лагерь, чтобы, она готовилась встретить врага, если ему удастся проникнуть сюда. А мы переправимся на ту сторону Волги. Один отряд казаков останется здесь и передаст мой приказ уцелевшему от несчастного сражения войску следовать за мной. Плоты уже готовы. Пойдем, Ксения! На родной земле мы исцелимся от всех ужасов этой битвы. Ксения поднялась.

– Господи, что с моим отцом? – вдруг воскликнула она. – Он шатается, он ранен!

Матвей Скребкин действительно с трудом слез с лошади и опустился на колена.

– Я умираю, мое дитя, – проговорил он, – пуля пронизала мое сердце. До последних сил я старался держаться в седле, но теперь уже не могу больше. Мой взор тускнеет… Однако, я рад, что жизнь кончается: она потеряла для меня всякую цену.

– Боже мой, – воскликнула Ксения, нагибаясь к отцу и поддерживая его голову руками. – Поедем с нами! Там, на той стороне реки, мы будем в безопасности и вылечим твою рану. Ты поправишься и будешь жить. Бог не может быть настолько жестоким, чтобы сразу послать так много горя.

– Все кончено, дитя мое, – с трудом произнес Скребкин, – для тебя тоже было бы лучше, если бы ты могла отправиться вместе со мной на тот свет. Здесь тебя ждут лишь горе и позор. Ты – вовсе не царь Петр Федорович, – собрав свои последние силы, обратился старик к Пугачеву. – Бог наказал тебя за то, что ты протянул руку к царской короне, которая принадлежит не тебе… Бог судил…

Скребкин не мог окончить последнюю фразу; его голова опустилась на грудь, он глубоко вздохнул и его душа отлетела.

– Идем вперед! – грубо крикнул Пугачев, схватив руку Ксении и отрывая молодую женщину от трупа отца, – теперь не время оплакивать мертвых. Вели спустить на воду плот, для того чтобы мы могли переправиться через реку.

– Стой, Емельян Пугачев! – воскликнул Чумаков. – Ты не переправишься через реку. Довольно тебе смущать народ и проливать невинную кровь. Ты – мой пленник.

– А, так вот в чем дело! – застонал Пугачев в ярости. – О, Ксения, Ксения. Ты своим чистым взором проникла в низменную душу этого человека!.. Но его измена не останется безнаказанной. Если никто из присутствующих не решится убить негодяя, то я сам отправлю его в ад сатаны, откуда он родом.

Схватив саблю, Пугачев бросился на предателя, но Антипов и Федульев быстро схватили его за руки и обезоружили.

Пугачев с нечеловеческой силой рванулся от них, но должен был подчиниться накинувшимся на него людям, которые бросили его на землю, крепко прижимая к ней руки и ноги.

С ужасом смотрели казаки на своего повелителя.

– Не беспокойтесь ни о чем, – уговаривал их Чумаков, – помогите мне связать бунтовщика, а вам бояться нечего. Государыня вполне прощает вас. Отвечать за все будет один Емелька Пугачев.

Но казаки стояли неподвижно и угрюмо смотрели на лежащего царя, которому Федульев связал ноги кусками своего платья.

Горы задрожали от могучего залпа пушек и в ночной тиши раздались вопли тысячи голосов.

– Царская милость будет тем, которые сдадутся добровольно, а сопротивляющихся ожидает смерть! – воскликнул Чумаков.

Казаки, стоявшие впереди, на этот раз вняли словам Чумакова и, подойдя к Антипову и Федульеву. помогли им связать Пугачева.

– И эту женщину, – продолжал Чумаков, указывая на Ксению, – тоже свяжите, отнимите оружие и укройте в безопасном месте. Она моя; государыня императрица подарила мне ее.

Несколько казаков тотчас подошли к Ксении, которая стояла неподвижно, точно мраморное изваяние, и в одну минуту обезоружили ее.

– Она принадлежит тебе? – заревел, как зверь, Пугачев. – Ты лжешь; она тебе не принадлежит, а сам ты принадлежишь нечистой силе…

С неимоверной силой он вырвался из рук казаков и со связанными ногами двинулся вперед, вследствие чего тряпки разорвались.

Быстрым прыжком он подскочил к Ксении и, вытащив кинжал, висевший на его поясе, всадил его в грудь молодой женщины. Кровь фонтаном брызнула из раны.

– Благодарю тебя, мой возлюбленный! – прошептала Ксения и медленно опустилась на землю.

Пугачев обернулся и с поднятым кинжалом бросался на Чумакова, испуская яростный вопль. Но казаки сзади схватили его и снова повалили на землю.

Отняв от него саблю, они связали его крепкими веревками; Пугачев закрыл глаза и перестал сопротивляться.

Мрачно смотрели все присутствовавшие на труп Ксении. Чумаков, скрестив руки, не спускал взора с бледного лица, на котором застыла счастливая улыбка.

– Любовь к ней, – горько прошептал он, – была смыслом всей моей жизни. Она могла бы сделать меня святым, но сделала преступником; она могла вознести на небо и спустить в ад. Теперь все кончено. Все, что ни произойдет со мной, для меня безразлично. Но, по крайней мере, разбойник, убивший мое счастье, наказан по заслугам! – прибавил он, с ненавистью взглянув на связанного Пугачева.

Толпа бегущих солдат показалась у. входа в лагерь.

– Враги идут, идут сюда! – с ужасом кричали шайки Пугачева, – они шагают по трупам, покрывшим все дороги.

– Не бойтесь ничего, – успокаивал их Чумаков, – это – вестники царской милости. Сдайтесь, и государыня все простит вам. А вы, – продолжал он, обращаясь к Антипову и Федульеву, – достаньте телегу; мы положим в нее бунтовщика и вывезем его навстречу войску государыни императрицы.

Пугачева, не проронившего ни одного слова, не сделавшего ни малейшего движения, положили в телегу. Чумаков, Антипов, Федульев и Творогов окружили ее; медленно двинулся печальный кортеж навстречу генералу Панину, уже показавшемуся со своим войском у входа ущелья.

Великолепное, светлое и свежее утро сияло над садом роскошного Зимнего дворца; в этом году императрица, встревоженная множеством беспокойных забот, не покидала его, чтобы, как обыкновенно делала каждое лето, провести некоторое время в Петергофе или Царском Селе. Густые кустарники, высокие кроны деревьев и дерновый ковер сверкали свежей весенней зеленью, так как весь сад до высочайших верхушек деревьев по нескольку раз в день опрыскивали водою и каждый сухой, блеклый лист заботливо удалялся, так что здесь, пока продолжалось короткое северное лето, никогда не было видно и следа тленности и казалось, что на земле царила равномерная, непрерывная весна. Возле дорожек, усыпанных красновато-желтым гравием, на искусно разбитых клумбах росли цветы всех поясов земного шара, апельсиновые деревья и даже несколько пальм были врыты в землю вместе со своими кадками, и казалось, что они росли на свободе; цветы и фрукты различных времен года и поясов земного шара росли друг возле друга, и получалось впечатление, как будто на этом дивно облагодетельствованном клочке земли рукою феи были собраны все красоты и прелести, на радость людям рассыпанные по всему свету Создателем.