Львовский пейзаж с близкого расстояния - читать онлайн книгу. Автор: Селим Ялкут cтр.№ 41

И, что важно отметить, биография Ферганюка удивляла соответствующим сходством. Мистика (а как объяснить иначе?) не терпит случайностей. Ферганюк служил политработником на Дальнем Востоке, оттуда был переброшен в органы, а, выйдя в запас (в звании капитана), продолжал в гражданской жизни служить начальником Отдела кадров (спецчасти, первого отдела и т. д.), то есть (фактически) отдавал всего себя трудовому народу. При этом был веселый человек, жизнелюб, а не какой-то административный сухарь.

С годами, когда известность Леонида Ильича стала фактом всемирного значения, обсуждать внешность Ферганюка стало просто неуместно. Аксиома, это известно, обходится без доказательств, а оно — сходство продолжало крепнуть. Хотя стали проявляться второстепенные различия — наградной пиджак Ферганюка заполнялся гораздо медленнее, по случаю юбилеев и торжеств, а не личных заслуг и подвигов, на которые Ферганюка не нужно было призывать дважды. Пребывание в туберкулезной больнице и усиленные посещения кладбища пришлись, как бы впрок, и когда Леонид Ильич стал болеть, Ферганюк повысил заботу о состоянии своего здоровья, можно даже сказать, заступил на его охрану. Стало ясно, в чем суть испытаний, о которых Ферганюк и прежде загадочно намекал. Как работник органов, он был прикреплен к ведомственной поликлинике. Кроме того, был инвалидом собеса. И еще числился в поликлинике по месту работы. А также где-то, что история не сохранила. Но было именно так. Ф. Б. утверждал, что Ферганюка опекали четыре поликлиники. Здоровье его было не только личным, но именно народным достоянием. Тут нет места иронии для тех, кто помнит, какие это были годы. Ферганюк не любил лечиться, так он утверждал, но считал своим долгом, и непрерывно лечился, особое внимание уделяя анализам и лекарствам. Результаты анализов он сличал, как показания.

— Видал, здесь четыре и шесть, а здесь пять и два — в один день.

Четыре и шесть отсюда, — Ферганюк показывал Ф. Б. палец на правой руке, — а пять и два — из этой. И главное, тот же палец. Один в один. Но на левой. А тот — на правой. Какому верить? Здесь лейкоциты есть, а здесь нет. Из одной банки. Как такое может быть? — И Ферганюк шел проверять, искал правильный ответ.

Зато с лекарствами повезло. Ферганюк получал их бесплатно сразу во всех поликлиниках. У него был целый шкаф с лекарствами. Лекарств было больше, чем в хорошей аптеке, о качестве и говорить нечего. Сплошной дефицит. Ферганюк подходил к хранилищу, открывал и вынимал наугад красивые упаковки. Он любил свои лекарства, как любят коллекцию живописи или редких марок. Он вложил в свое собрание некий особенный смысл, возможно, видя в них замену высоким наградам, которыми был незаслуженно обделен. И хотя Леонид Ильич тоже мог достать любое лекарство, но ему нужно было для этого вызывать академика Чазова, раздеваться до пояса или запускать в собственный организм чужой палец в резиновой перчатке, в то время как у Ферганюка все было уже наготове. — А вот этого нет даже у Машковского, — представлял Ферганюк отдельные экземпляры своей коллекции. Фармакологический справочник под редакцией академика Машковского регулярно (раз в три года) переиздавался, и, если Ферганюку удавалось (нередко) его опередить, это значило немало.

Проглотить все сокровища было невозможно, даже потребляя их трижды в день за пятнадцать минут до еды и через полчаса позже. Некоторые средства Ферганюк любил, к другим недоверчиво присматривался, а многие оставлял на будущее (держал в резерве) под грядущие хвори. Шкаф был залогом его личного бессмертия. Особо его огорчало, когда истекал срок годности. В этом была не только жизнь лекарства, но и его собственная. Он расстраивался, как ребенок, откладывал устаревшее средство в сторону (в шкафу была отдельная полка) и бескорыстно предлагал Ф. Б.

Капиталисты — люди осторожные, а нашим — в самый раз. Срок вышел недавно, а само лекарство живет еще два года. Как минимум. Он узнавал. Что русскому здорово, немцу — смерть. Сам Ферганюк просроченными лекарствами не пользовался, так что поговорка выходила как бы наоборот. А вот Ф. Б. (Фрицу) было здорово, несколько раз он по необходимости пользовался коллекцией и всегда удачно.

Слово порядок — было у Ферганюка из любимых. Сколько раз он говорил, что нужно перебрать и навести в шкафу порядок. И перебирал. Но до всего руки не доходили. И просроченные лекарства множились. Особенно, когда Ферганюк отвлекся. Пришла пора получать квартиры (он состоял в нескольких списках). Настала пора воздаяний за тяжкие труды. Тоже были маневры с ходатайствами, со справками (вот где туберкулез пригодился), с характеристиками. Понадобилась энергия, помог жень-шень. Зато и квартир он получил целых три, расселился, как следует — устроил первую жену, выписал на отдельную площадь маму из деревни, и вознаградил себя. Фото Ферганюка, которое автор этого повествования держал в руках, сделано на балконе новой квартиры. А тут еще Ферганюк женился на старшей продавщице (теперь бы сказали — младшем менеджере) фирмы, которую последнее время опекал. Поздние браки, трудное счастье. Как объяснить дальнейшее? Здесь мы вступаем в область гипотез. Возможно, женщина поглядела на партийный съезд, увидела, как Генеральный секретарь мучительно выговаривает слова. И подумала: — Какой прок от этих лекарств, когда они не могут вылечить даже такого человека?.. Женщина не была готова к отвлеченным рассуждениям (это, увы, не единичное явление), следующая мысль оказалась сугубо личной и практической. Ведь, если сам товарищ академик Чазов не может справиться с болезнью, закатывая в рот вождя чудеса импортной фармакологии, что ждет людей попроще? Ее, в частности. И примчится ли, запыхавшись, на ее зов прославленный академик? Совсем необязательно. Нет, уж лучше сразу. И выждав, когда Ферганюк отправится натощак сдавать анализы, она выбросила из новой квартиры все лекарства. Жить, так жить!

Глава предпоследняя. Умер Леонид Ильич Брежнев. Легко близнецам, которые поровну делят ответственность за свое сходство, а каково простому человеку, которого судьба то ли в шутку, то ли непонятно зачем наделила уникальным даром подобия. Каково ему? Как научиться жить заново без своего великого двойника? Чем заполнить пустоту? Заглянуть в мрачную бездну одиночества. И хоть за несколько лет Ферганюк сумел полностью восстановить свою сокровищницу, но здоровье его сильно пошатнулось. Тут дело не в лекарствах, вернее, не только в них. Судьба приходит за каждым. Пусть пока еще дожидается в приемной, но уже где-то рядом. И Ферганюк стал понемногу отдаляться, будто растворяясь в череде немощных генсеков.

Пошли социальные перемены, перестройка. Борьбу за признание прав Ф. Б. на зарубежные поездки начала его жена. Радужных перемен она, увы, не дождалась, и в Европе Ф. Б. побывал один. И не единожды. В Италии был, во Франции, в Германии, в Израиле, отыскал кое-кого из друзей молодости и даже богатых родственников. Его миллионерша-сестра поддерживала быт Ф. Б., когда с ним случилось несчастье. За эти деньги (через одну из немецких фирм в Киеве) можно было содержать квартиру и оплачивать услуги приходящей женщины, которая готовила и убирала. Даже на водительских правах он — восьмидесятилетний выглядел несгибаемым бодряком. Взгляд отвердел и сфокусировался на чем-то далеком, будто в туманную даль с вершины холма. (я видел это фото). С поездками Ф. Б. успел, повезло, но не повезло со всем остальным. Несчастье случилось два года назад. На подоконнике стояла деревянная кадка с могучим фикусом, Ф. Б. закрывал балкон, неловко повернулся, и фикус рухнул ему на ногу. Ф. Б. оказался в больнице, там сделали какую-то операцию и отправили домой. Все это не бесплатно, в этом ирония, если человеческое здоровье имеет реальную цену, как уверяют сторонники платной медицины. Причин того, что случилось дальше, было две — его необратимо уложили в постель, не оставив ни одного шанса на восстановление (пусть на коляске, пусть с костылями), и он остался совершенно один.