Чарлстон - читать онлайн книгу. Автор: Александра Риплей cтр.№ 43

С отъездом Джулии в доме Трэддов воцарился мир. Элия нашел повариху по имени Клара на место Дилси и служанку Хэтти взамен Пэнси. Соломон был незаменим, а паренек, которого звали Билли, исполнял любые приказания и к тому же был неплохим садовником. Кухня превратилась в безмятежное королевство, управляемое Элией. Пинкни обнаружил, что ему вновь хочется бывать с семьей и что дом превратился в место отдыха, как когда-то прежде. Каждодневные заботы не оставляли Пинкни, но счастье, царящее в доме, и особенно веселый голосок Лиззи, поддерживали оптимизм, бывший неотъемлемой частью его натуры. Пинкни уверовал, что победит бедность и найдет для себя подходящую работу. Теперь он не сомневался, что сумеет исправить зло, которое причинил Пруденс, и восстановить урон, нанесенный собственной чести. Пинкни понял, что любил не Лавинию, а ее образ. Он осознал также, что плотское влечение к Пруденс переросло во что-то неизмеримо более важное. Возможно, это началось с того, как легко она восприняла его увечную руку, которой до сих пор не видел никто, кроме Джо. Перестав прятать тело, он перестал таить от нее и свою душу. Ей одной он говорил о том, как ненавидит себя за свою слабость, за неспособность прервать греховную связь. Он и ее обвинял в том же. Пруденс не утешала его, как обычно делают женщины. Она смеялась над ним и над собой и сетовала, что жизнь будет потрачена ими впустую из-за его ханжества. Пруденс спорила с ним и заставляла его задавать себе самому вопросы и подвергать их строгой проверке. Скоро он понял, что с ней можно говорить обо всем, даже о том, что он не может поехать в Карлингтон и взглянуть правде в глаза. Пруденс не сочувствовала. Она понимала. Ее острый ум, который она и не думала скрывать, и очаровывал его, и бросал ему вызов. Пруденс стала ему близким другом и была незаменима как любовница. Наконец Пинкни решился попросить Лавинию вернуть ему слово. Он никогда не сомневался, что Пруденс согласится выйти за него замуж, несмотря на то что он почти нищий. И ее не смутит страх перед грядущими трудностями.

Лавиния отказалась наотрез.

– Ты, должно быть, сошел с ума! – выкрикнула она. Разгневавшись, она позабыла об осторожности. Пинкни был потрясен ее откровенностью.

– Я не отпущу тебя, даже если ты будешь умолять меня на коленях, – сказала девушка ледяным тоном. – И не потому, что я так сильно люблю тебя. Я вовсе тебя не люблю. Твоя мерзкая деревяшка вызывает у меня тошноту, а при мысли о том, что я когда-то увижу тебя без нее, у меня все внутри съеживается. Но лучше уж меня всю жизнь будет тошнить, чем я останусь иссохшей старой девой. Мы связаны с тобой одной цепью, Пинкни.

Так давай держаться наилучшим образом. Ты никогда не бросишь меня, потому что дорожишь мнением моего отца. И я никогда тебя не брошу, потому что других женихов у меня нет. Тебе не обязательно приходить сюда каждый день. Мне это наскучило. Но ты будешь сопровождать меня на вечера и танцевать, когда я захочу танцевать. Ты будешь вести себя как джентльмен, а я – как леди; я думаю, мы поладим. И ты никогда, никогда больше не упомянешь об этом.

Расставшись с Лавинией, он отправился к Пруденс и пересказал ей разговор с невестой. Но Пруденс огорошила его еще сильней, чем Лавиния. Ее ответ показался лишенным всякого смысла.

– Я никогда бы не вышла за тебя замуж, милый, – сказала она, – я слишком сильно тебя люблю.

Положение представлялось невыносимым. Но внутреннее сопротивление оказалось сильней готовности допустить поражение и погрузиться в апатию. Пинкни научился жить, терпя отвращение к себе; поддерживали его только те часы, когда он мог забыть обо всем, дежуря в Арсенале, играя с Лиззи или забывая о собственном «я» в постели с Пруденс. Он не внушал себе, что счастлив, но испытывал состояние, близкое к душевному равновесию.

Неожиданную опору он нашел в своем младшем товарище. Тень в эти дни в основном был дома. Пинкни понимал, что в отсутствие Джулии паренек чувствовал себя свободней. Симмонс проводил время, сидя с Лиззи в углу веранды и играя в школу. Сиживал он и с Пинкни. Говорил паренек мало, изредка спрашивая об истории города, но по большей части молчал. Его невысказанное восхищение и доверие незаметно оказывали на Пинкни целебное воздействие. Пинкни платил другу привязанностью и все возрастающим уважением. Паренек был тронут, так как понимал, что заслужил его. Его место в доме Трэддов позволяло ему чувствовать собственную значимость. Мэри не замечала его, так же как и своих детей. Стюарт хвастался ему, как и Пинкни, своими подвигами. Лиззи настойчиво предлагала ему вместе с мишкой сесть за книгу.

Только две вещи были Симмонсу заказаны: участие в жизни общества, куда он и не стремился, и груз ответственности, который он добивался разделить с Пинкни, но безо всякого успеха. Пинкни никогда не позволял ему участвовать в общих расходах. Доля комиссионных, полученная Симмонсом, должна принадлежать только ему самому. Так считал Пинкни. Старший товарищ был горд и не терпел пожертвований. Понимая это, Джо даже не пытался спорить.

Тогда он вложил свои деньги во вновь созданную посредническую фирму. Он знал, что его обманут, но прибыль сулила перекрыть потери.

Симмонсу были известны все теневые стороны посредничества. Жертвами посредников становились такие мелкие фермеры, как его отец. Посредники снабжали фермеров семенами и давали денег на прожитье до урожая. Потом они покупали урожай по цене, которую назначали сами. Фермер оставался в долгу всю жизнь и до конца своих дней боялся, что у него отнимут землю как залог. Сырье – обычно это был хлопок – продавалось в пять-шесть раз дороже после того, как проходило обработку. Семена после очистки продавали на хлопковое масло, часть их возвращали фермерам для нового посева. Годовой круг повторялся вновь. Посредничество было хищнической профессией.

Тень не посвящал Пинкни в свои занятия. Он откладывал деньги в банк и ждал, когда они пригодятся.

В ноябре 1866 года такой случай представился. Деньги, вырученные за драгоценности Мэри, год назад казались подарком судьбы, но они быстро растаяли. Трэддам было нечем оплатить налог на собственность. В доме не осталось ничего, что могло бы быть продано.

– Придется продать Карлингтон, – сказал Пинкни. – Мне легче потерять вторую руку! – Он почти обезумел от отчаяния. – Не говори мне ничего, Тень. Оставь меня.

Симмонс хмыкнул. Он знал, что Карлингтон для Пинкни – камень преткновения. Его время наступило. Ради Карлингтона Пинкни возьмет у него деньги. Сердце Джо переполняла гордость.

– Я кое-куда смотаюсь, капитан, – обронил он небрежно, – и увидишь, принесу кое-какие новости.

Он вышел в хорошем настроении и направился в отель навестить деловых партнеров. Он услышал такие новости, от которых у него перехватило дыхание.

Симмонс Тень вошел в библиотеку непривычно оживленный.

– Скажи-ка, капитан, что такое мергель? Пинкни оторвался от приходо-расходной книги. Ему было стыдно за свою недавнюю вспышку.

– Ты сегодня рано вернулся. Хочешь бокал вина?