– На, жри, а то ещё похудеешь, – и он протянул ему еду.
Немец отрицательно замотал головой и продолжал тупо смотреть вниз.
– Надо же, какие мы гордые, не хочешь, как хочешь.
И Егор положил рядом с пленным кусочек хлеба с салом, затем попросил Петренко развязать ему руки.
– И в самом деле, как же он будет есть со связанными руками?
Немец растёр затёкшие руки и немного погодя съел всё, что ему дали. Затем, немного покопавшись в своей медицинской сумке, извлёк оттуда плитку шоколада и протянул Егору.
– Нет, – протяжно выговорил Егор. – Ты вон лучше девушке предложи, мне сейчас только сладкого и не хватало.
Немец протянул Лидочке шоколад, но она категорически отказалась, сказав, что от поганых супостатов ничего ей не нужно. Немец немного подумал и уже хотел положить плитку обратно в свою сумку, как вдруг резко повернулся и предложил её Исмагилову.
– А и то правда, нужно ему дать, он потерял много крови, – и Егор взял у немца шоколад и, подойдя к Исмагилову, вложил отломленный кусочек шоколадки в его ладонь.
– Я бы лучше ещё картошки съел, – произнёс Равиль.
– Ничего, хлопчик, потерпи, зайдём в деревню, будет тебе и бульба, и сало, – сказал молчавший до этого Петренко.
– Обязательно зайдём, но только как стемнеет. Устроим Исмагилова, пусть подлечится, а сами снова пойдём догонять наших, – грустно заключил Егор.
– Товарищ лейтенант, я не хочу оставаться в деревне, у меня хватит сил идти вместе с вами, вот только отлежусь ночь…
– Прекратить разговорчики, рядовой Исмагилов. Ни через ночь и даже ни через три дня ты не встанешь, а с носилками мы далеко не уйдём. Думаю, через неделю, ну, может, через две наши погонят немцев, и мы вернёмся и заберём тебя, Равиль, – и немного смягчившись, добавил: – А пока за тобой присмотрит эта красивая дивчина. Ведь правда, Лидочка, ты не бросишь в беде боевого красноармейца, такого красавца?
– А куда ж я его запрячу? Ведь в деревне немцы.
– Ничего, найдём, как укрыть, да и немцы долго в деревне не будут, наверняка уже ушли. Так! Всё! Хватит болтать и рядиться, – и Егор резко махнул рукой сверху вниз, чтобы прекратить этот поднадоевший ему спор.
– Ну ладно, раз уж так оставьте мне, товарищ лейтенант, хотя бы свой пистолет, – промолвил совсем обессилевший Исмагилов.
– Вот это другой разговор. Оставлю, оставлю, Равиль, только не вздумай…
Но лейтенант не успел договорить – буквально в полукилометре от них раздалась автоматная очередь и послышался надрывный лай собак. Все настороженно переглянулись.
– Неужели за нами, товарищ командир? – тихо произнёс Петренко.
Егор стоял в раздумье, затем тихо произнёс:
– Да, ребята, за нами. Ах, паразиты, всё же догнали, а мне показалось, что мы ушли.
– Товарищ лейтенант! А где наш немец? Этот… Фриц хренов, – с вытаращенными глазами произнёс Петренко.
И действительно – рядом немецкого офицера не было. Услышав автомат и пользуясь растерянностью тех, кто его пленил, он незаметно ускользнул с их поля зрения и рванул по кратчайшему пути в направлении своих.
– Ну гад! – с досадой произнёс Егор. – Вот и посади свинью за стол. Сволочь. Ладно, хрен с ним, что нам-то делать? – и Егор некоторое время находился в растерянности. Но он понимал, что надо срочно что-то предпринимать, чтобы всем спастись, иначе эта растерянность передастся остальным, и тогда сложнее будет управлять людьми.
– Так! Петренко, возьми автомат и прикрывай наш отход. Лида, берись за носилки, они не тяжёлые, и давай веди нас подальше от деревни в какую-нибудь глушь, но так, чтобы до нас невозможно было добраться, особенно собакам унюхать, – быстро проговорил Егор. – Ты ведь здесь все места знаешь, Лидочка, спасай, родная!
– Да, это болото я хорошо знаю, мы с ребятами здесь клюкву собираем по осени.
И Лидочка, сразу осознав всю опасность и сложность обстановки, взялась за носилки и, пристально вглядываясь в знакомый рельеф местности, повела за собой красноармейцев.
Егор обратил внимание, что они идут какими-то зигзагами и даже начинают приближаться к преследователям.
– Лида, а ведь мы, кажется, идём прямо к немцам в лапы, давай отклонимся правее.
– Там трясина, слева тоже, – не говоря лишнего, объяснила девушка.
– Ладно, веди.
И они очень осторожно продолжили движение, осознавая, что Лидочка ведёт их в самую топь болота. Неожиданно с того места, откуда они только что ушли несколько минут назад, послышался пронзительный лай собак. Девушка вздрогнула и выпустила из рук носилки. Исмагилов тихо застонал, при этом чувствовалось, каких усилий и страданий ему это стоило.
– Товарищ лейтенант, давайте я сменю дивчину, – зашептал Петренко.
– Нет. Выполняйте предыдущий приказ, – Егор тоже перешёл на шёпот. – А ты, Лидочка, успокойся и немного отдохни.
Но девушка не стала отдыхать, а вновь взялась за поручни носилок. Все снова двинулись вперёд. Вдруг Петренко подскочил к лейтенанту и, склонясь к его уху, зашептал:
– Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант. Там. Там слева в трясине наш немец торчит. Я бачу, а вин сидэ так тихэнько и на мэнэ смотрить, – совсем на украинский перешел Петренко. – Видать, блуданул по бездорожью и засел по самые уши.
– Да ну и хрен с ним. Сам сбежал. Не стрелять же его, – проговорил Егор, продолжая движение.
– Он сидит смирно и не орёт, держится за какую-то ветку, но, похоже, ему каюк, его засасывает, – продолжал Петренко, идя рядом с Егором.
– А с чего ему орать? Чует, что мы его можем пристрелить.
Неожиданно в отдалении за их спинами послышались автоматные выстрелы. Все остановились, опустив носилки. Лейтенант тихо и спокойно проговорил:
– Так, ребята, без паники. До нас они быстро не дойдут, потому что у них нет проводника такого, как Лида, а мы давайте дальше уходить.
И Егор взялся за носилки.
– А где Лидочка!? – Егор чуть не обомлел. – Где Лида!?
И он уставился на такого же недоумевающего Петренко.
– А я почём знаю? Небось тоже драпанула от страха, – раздражённо ответил Николай, вытаращив, в свою очередь, на командира глаза.
– Кажется, она побежала спасать того немца, – еле проговорил Исмагилов. – Она тоже видела, как он тонет, и, видимо, пожалела.
– Она что, совсем сдурела!? А ты что раньше молчал? – обозлился Егор на Исмагилова.
– Я не видел, как она ушла, это моё предположение…
– Предположение, предположение, – зло передразнивая, Егор схватил автомат у Петренко и осторожно пошёл в обратном направлении. – Немцы на хвосте, а они решили в благородство поиграть, идиоты паршивые.