Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Фурсов, Сергей Правосудов cтр.№ 86

К сожалению, не всегда и не всех мы могли прикрыть своим огнем. Вечная им память.

Тогда же, что называется, посмотрел смерти в глаза. После проверки экипажей возвращался на свою точку. ГАЗ-66 был обстрелян, перевернулся и упал в русло реки. Я вылетел через лобовое стекло, лежал на камнях и видел, как «дух» со склона горы целился в меня, но не выстрелил, пожалел патроны, подумал, что мертв.

Боевая награда

Орден «За службу Родине в Вооруженных Силах» я, наверное, получил по совокупности, хотя представление писалось, по-моему, за рейд в ущелье недалеко от кишлака Анандара.

Меня вызвал командир полка Юрий Сивов и поставил задачу: за ночь подготовить два танка, обязательно с зенитными пулеметами ДШК, утром расположиться у входа в ущелье, поддержать огнем выдвижение мотострелковых рот и в дальнейшем сопровождать их по всему ущелью.

Не «духи», а само ущелье, совершенно непроходимое, оказалось моим танкам не по зубам. Заминированное, местами такое узкое, что приходилось одной гусеницей идти по стене или через валуны величиной с танк, а ведь еще и стрелять надо было ювелирно, наша пехота шла по склонам. Максимального подъема пушки иногда не хватало, и тогда за дело принимался зенитный пулемет.

Помню, в какой-то момент машина, которая шла следом за мной, встала. Вижу, механик вышел и смотрит, как лучше пройти очередной сложный участок. Вдруг на этом танке появляется буквально ниоткуда здоровенный мужик, по пояс голый, с автоматом, с трудом залезает в люк механика, со скрежетом включает передачу и пошел… на скорости, по этим валунам. У машины через пару сотен метров полетела бортовая коробка передач. Я готов был расстрелять этого мужика из автомата в тот момент, матом его обложил.

И тут краем уха слышу свист, оборачиваюсь, заместитель командира полка Александр Ярославцев дает знак – уйди от греха. Мужик этот оказался полковником, заместителем командира дивизии, не понравилась ему наша медлительность. Погиб потом. С его племянником я впоследствии служил в Самаре.

Ранение

А вот нереализованное представление к ордену «Красной Звезды» писалось по одному из очередных рейдов в Герат. Задача была достаточно простой – не дать душманам выйти по старому мосту через Герируд в тыл к нашим.

По приказу командира полка мы разрушили один из его пролетов танковыми орудиями. Помню, что для уточнения маршрутов отхода меня по радио вызвал комбат Андрей Витальевич Жгилев.

Это был уже второй для меня год войны, и я понимал, что «духи» за нами следят. Постарался изменить обратный маршрут, но на «итальянку», противотанковую мину, всё же на полной скорости налетел: гусеница осталась позади метрах в тридцати. Я был на башне, меня тут же обожгло огнем, посекло мелкими осколками, камнями…

Надежда, что этим всё и обойдется, не оправдалась. Это была засада, начался обстрел со стороны дувалов.

Нам тогда повезло. Но пока не подошла подмога, получили еще и выстрел из гранатомета по опорному катку Расстреляли половину боекомплекта, в основном не прицельно: «духи» были, как часто в таких случаях кажется, «везде», но пару огневых точек подавили.

К слову, за два года моей службы в Афганистане ранены были восемь из пятнадцати служивших в моем танковом взводе бойцов. Безвозвратных потерь, как принято говорить, в живой силе и технике не было.

Самара

По окончании Академии бронетанковых войск с 1991 по 1993 годы служил в Германии. После вывода оказался под Самарой. В поселке Рощинский нам показали поле, где будет военный городок.

Военным пришлось жить в палатках, модулях. В лучшем случае на две семьи могли выделить двухкомнатную квартиру без света, тепла, воды. Мой батальон сократили. Будучи майором, командиром батальона без батальона, реально я служил водителем автомобиля «Урал» в роте материального обеспечения, потому что машины были, а солдат почти не было.

Вечерами и ночами таксовал в Самаре: надо было кормить семью. Как-то узнал, что в Ульяновске во время голодовки учителей, не видевших месяцами зарплаты, умер бывший в Афганистане моим командиром роты Александр Моторин. Побывал на его могиле: не душманы, так свои…

Чечня

Фактически меня восстановили в должности в декабре 1994 года. В середине месяца мы простились с женами и детьми, погрузились на платформы и поехали в Чечню. Никто тогда и представить не мог, какие страшные испытания нам приготовила судьба.

Первые выстрелы прозвучали уже в Моздоке. Местные с ведрами и канистрами полезли к нашей технике сливать топливо. Мне, начальнику эшелона, ничего не оставалось, как применить оружие. Вмешался наряд милиции: меня попытались арестовать. У них, конечно, ничего не вышло.

Штурм Грозного

За одну новогоднюю ночь, за двое суток боя с утра 31 до утра 2 января пережито столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь. «Добро пожаловать в ад» было написано на одном из путепроводов на въезде в город. И действительно, Грозный стал адом и для нас, и для боевиков, и для мирных жителей.

Быть первым в любом деле трудно. 81-й полк и 131-я Майкопская бригада ценой огромных потерь выполнили задачу. Мы вышли на рубеж от улицы Чехова – через площадь Орджоникидзе – до железнодорожного вокзала и удерживали его. Бои в Грозном не прекращались. Город горел. Несмотря на зиму, было жарко: горели дома, танки, БМП, люди… Десятки, сотни раненых и убитых.

1 января во второй половине дня в городе в живых и не раненным из руководства полка и командиров батальона я остался один. Комполка Александр Ярославцев (мой знакомый по Афганистану, а сегодня близкий друг), начштаба Семен Бурлаков, второй комбат Иван Шиловский были ранены. Первый комбат Эдуард Пере-пелкин погиб.

Полк с боем выходил из Грозного, а начальник штаба дивизии открыто по связи сказал мне: «Железо (мой позывной), воевать дальше у тебя нет ни боеприпасов, ни топлива, а на выход, значит, есть». Я приказал остаткам батальона прорываться, а сам остался, по существу, умирать. Дважды в мою машину попадали из гранатомета. К утру 2 января танк намертво встал: топливо кончилось. Боекомплект – тоже. Остались только автоматы и гранаты. Заняли круговую оборону. Олег Филатов, офицер батальона, пришел на помощь: на своем танке, на буксире под огнем вытащил меня из города.

3 января меня назначили начальником штаба полка и одновременно командиром сводного батальона. Мы собрались с силами и 8 января снова вошли в Грозный. Батальон с боем занял рубеж по улице Маяковского до Дома печати. Там, во дворе, мы нашли место расстрела наших пленных. Их было десятка два, изуродованных, замерзших трупов. Среди них – солдат с оторванной ногой, перетянутой выше колена солдатским брезентовым ремнем, и поддерживающий его офицер. Они смерзлись. Такого не забыть.

Когда Грозный стал нашим, нас наградили прямо на одной из его улиц. Мне вручили «Орден Мужества» и погоны подполковника досрочно.

Выжить в Чечне мне помог Афганистан.