Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Фурсов, Сергей Правосудов cтр.№ 80

Строки одной из баллад Высоцкого к фильму «Бегство мистера Мак-Кинли» (седьмая, не вошедшая в киноверсию песни, строфа): «Не всем дано поспать в раю, но кое-что мы здесь успеем натворить: подраться, спеть – вот я пою, другие любят, третьи думают любить», – могли бы стать эпиграфом к книге Туманова, которая, безусловно, является одним из лучших документов эпохи.

Владислав Корнейчук

Октябрь 2011

На вопросы журнала отвечает журналист-международник, участник рок-групп «Интербит» и «Второе дыхание» Владимир Кириллов

– Владимир Васильевич, вы были одним из активных участников рок-движения, зарождавшегося в нашей стране в советские времена. Расскажите, как всё это происходило?

– В моем случае всё началось с джаза. Но моя история сильно отличается от тех сказок и мифов, которые созданы вокруг культовых фигур этого движения, возможно даже ими самими. Родился я в 1945 году в маленьком городке Кольчугино Владимирской области. Отец потерял на войне ногу, мама, чтобы прокормить семью, работала в одном из цехов на заводе «Электрокабель» в три смены. Трудности послевоенного времени в глубинке ощущались особенно остро, а условий для культурного отдыха и досуга, по сравнению с крупными городами, практически не было. Отвлечься от серых будней можно было лишь с помощью кино и музыки. Впрочем, репертуар в местном Доме культуры был невелик и обновлялся нечасто, поэтому в свободное от работы время город в основном жил музыкой.

Кольчугинский джаз

– Слушали радио?

– После войны при градообразующих предприятиях – еще одним являлся «Кольчугцветмет» – были организованы духовые оркестры. По праздникам они устраивали концерты, а в выходные – музыкальные вечера с танцами. Сначала на них исполняли произведения советской эстрады и популярные зарубежные, в основном латиноамериканские, композиции, звучавшие на радио. Но затем руководителем оркестра при «Электрокабеле» стал Лера Сальников – самородок, обладавший исключительными музыкальными и организаторскими способностями. У него были абсолютный слух и феноменальная память: услышав композицию лишь раз, он расписывал партии для каждого оркестрового инструмента. Поэтому репертуар произведений, исполнявшихся его коллективом, расширился, причем значительно. Мало того, он сделал оркестр джазовым. Валера, виртуозно игравший на фортепьяно и некоторых других инструментах, собрал вокруг себя талантливых музыкантов города. Среди них был Стас Струнин, который исполнял на трубе самые сложные партии – сравниться с ним в мастерстве могли лишь профессиональные трубачи оркестров союзного значения, да и то далеко не все.

С приходом Леры кардинально изменился и внешний вид музыкантов. Сам он был настоящим стилягой: подтянут, бриолиновая прическа, одет с иголочки – всегда в костюме с ярким галстуком, брюки «дудочки», мокасины. Теперь в ДК был постоянный аншлаг. Неудивительно, что за Лерой тянулся не только коллектив оркестра, но и весь город, а в первых рядах – молодежь, для которой, кстати, при ДК были открыты музыкальные кружки.

– И вы этим воспользовались?

– Нет, но многие мои сверстники – да. Я тогда был классе в восьмом, жили мы в коммунальной квартире.

Поигрывал на акустической шестиструнной гитаре. Но своего инструмента у меня не было. Больше всего мне нравился аккордеон. Наш сосед по коммуналке Толя Богомолов играл на нем очень красиво, просто волшебно. Он согласился учить меня, и родители купили мне где-то с рук трофейный немецкий аккордеон Weltmeister. Я засел за самоучитель, сосед с удовольствием давал мне уроки. Не успев дойти до конца самоучителя, я решил, что играть на инструменте уже умею – пора создавать свой музыкальный коллектив.

Моя инициатива сразу же нашла отклик у сверстников. Собрали команду и составили «концертную» программу на основе звучавших по радио популярных композиций и самых свежих музыкальных вещей, которые можно было достать на городском рынке «на костях». Это самопальные «пластинки», записанные на рентгеновской пленке. Сами подбирали ноты, долго готовились и даже умудрились устроить несколько «концертов» во дворе.

– Как к этому отнеслись местные жители?

– Окружающие восприняли наше увлечение с интересом. К счастью нас сразу же заметили и пригласили участвовать в художественной самодеятельности школы № 7, где я учился. В нашем распоряжении оказались и казенные инструменты, благодаря чему, кстати, я начал осваивать фортепьяно. А музыканты из оркестра Леры Сальникова подарили нам электроконтрабас с усилителем. Тогда такой инструмент было не достать – его сделали умельцы на заводе «Электрокабель». Теперь у нас было всё, чтобы создать полноценный джаз-бэнд.

– Что вы стали играть?

– Джазовые вещи, исполнявшиеся оркестрами Александра Цфасмана, Эдди Рознера, Александра Варламова. Композиции американских джазистов Harlem Nocturne и Petite Fleur. Исполняли хабанеру, а кроме того – танго, фокстрот, твист, шейк, буги-вуги.

– Творчество Леонида Утесова вас не вдохновляло?

– Советский джаз нам нравился очень выборочно. А «деревенский джаз» Утесова мы вообще не воспринимали – считали пародией. От музыки из фильма «Веселые ребята» тоже были не в восторге. Сами, помимо всего прочего, слушали оркестр Олега Лундстрема, лучшие вещи которого были обработкой композиций зарубежных музыкантов.

– Получается, что больше всего вас привлекала зарубежная музыка?

– Нам нравилась искренняя, талантливая, яркая музыка, которая выделялась на общем сером фоне и заставляла нас подняться над болотом окружающей повседневности. Не наша вина, что в стране ее было немного.

– А что-то свое делать не пробовали?

– Конечно, пытались придумывать и исполнять свои вещи. Кстати, мощнейшим толчком для этого стало событие, имевшее просто грандиозное значение для нас и всего города. В ДК показали американскую киноленту «Серенада солнечной долины», благодаря чему мы впервые увидели и услышали оркестр Гленна Миллера. В фильме прозвучало лишь четыре композиции, но этого было достаточно, чтобы внести свежую струю в серую жизнь провинциального городка. Все как будто проснулись от спячки. До этого я и представить себе не мог, что музыка способна так вдохновлять.

Понятно, что такое событие не мог пропустить и Лера Сальников. Его коллектив моментально преобразился и стал точь-в-точь как оркестр Гленна Миллера – и по составу инструментов, и по оформлению выступлений, и по внешнему виду. Когда они сыграли композиции из «Серенады солнечной долины» на концерте, весь город просто лежал от восхищения. Впоследствии я неоднократно слышал, как эти вещи исполняли известные советские оркестры, в частности, Лундстрема. У Леры было ничуть не хуже, а по отдельным параметрам даже лучше. Единственной проблемой был английский язык: в городе его почти не знали – тогда повсеместно учили немецкий, и, соответственно, вокальные партии солисты исполняли «на рыбе». А где «напрашивалось» – вставляли созвучные хулиганские фразы на русском.