Запретная зона - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Калинин cтр.№ 39

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Запретная зона | Автор книги - Анатолий Калинин

Cтраница 39
читать онлайн книги бесплатно

13

Вдруг залаяла, загремела цепью собака, и, занятый своими размышлениями, Шпаков сердито посмотрел вниз, на калитку: неужто кого-нибудь из агитаторов опять принесло уговаривать его бросить дом, все добро и катиться вслед за всеми под гору. Нет, это кого-то другого принесло. Григорий Шпаков вдруг почти рысцой побежал вниз по стежке к калитке, чтобы успеть самому открыть ее перед неожиданным гостем.

– Вас ли, Василий Гаврилович, вижу? – с неподдельным и радостным удивлением спросил он. – А я только что об вас думал.

– Должно быть, вы, Григорий Иванович, думали: опять на мою голову уполномоченного принесло? – спросил Греков, протягивая ему руку.

Григорий Шпаков обеими руками сжал и потряс ее.

– Нет, Василий Гаврилович, я думал, что невеселая у вас получается должность, людей с насиженных гнезд сгонять.

– Это правда, невеселая, – серьезно ответил ему Греков.

Пропуская его в калитку, Григорий Шпаков спросил:

– Неужто, по-вашему, и сюда может подняться вода? – Он заискивающе заглянул Грекову в глаза. Но тот не стал его успокаивать.

– Вы же, Григорий Иванович, уже давно должны были это понять. Хоть вы и построили себе терем на самой горе. Настоящий терем» – Он с изумлением спросил: – А зачем это вам вздумалось его на колеса поставить?

14

– Заходите, Василий Гаврилович, милости просим, – говорил Шпаков, с радушием гостеприимного хозяина вводя его в дом и распахивая перед ним все двери одна за другой. – Вам правда нравится?

– И все своими руками? – неподдельно восхищался Греков.

– А чьими же? – Шпаков невольно взглянул на. свои руки. – До последней досточки.

Двери продолжали распахиваться перед Грековым. Дом и в самом деле был не только снаружи похож на терем: все блестело, и все было окрашено, причем каждая комната в свой цвет: в голубой, розовый, желтый, даже в серебристый. Даже вся мебель: шкафы, диван и стол со стульями – была, судя по всему, сделана руками хозяина, а темно-коричневый пол сверкал, покрытый лаком, как отполированный, так что наступить, не разувшись, нельзя было и рискнуть, что Греков и предусмотрел, оставшись в одних носках еще в передней, при одобрительной улыбке хозяина, который и сам ходил по дому босиком. Еще со двора Греков заметил, что все окна в доме были с затейливо вырезанными из дерева кружевными чепчиками и ошалевай он одна в другую гладко обструганными дощечками, а покрыт не каким-нибудь шифером или листовым железом, а чаканом, аккуратно подстриженным со всех сторон. С детских еще лет, прожитых в станице, Греков запомнил, что под такой вот чакановой крышей никогда не бывало ни холодно, ни сыро в доме. В самые хлесткие ливни вода скатывалась с нее, как со смазанной гусиным жиром.

И терем, и настоящий казачий курень, каких теперь уже почти не строили в донских хуторах и станицах. Люди все больше предпочитали обзаводиться кирпичными, под шифером, домами.

– Это у меня прихожая, это столовая, моя спаленка, а это и зала для гостей. Если пожелаете, я ее вам с вашим молодым помощником предоставить могу.

– Спасибо, Григорий Иванович. – Греков не смог удержаться от вопроса, который давно уже вертелся у него: – И не скучно вам здесь одному жить?

Григорий Шпаков потускнел, но только на секунду.

– Весело, Василий Гаврилович, жить с тем, кому целиком и полностью доверяешь, а я теперь не верю никому. Вам, должно быть, уже успели мою бывшую супругу осветить. А кому, может, и поверил бы, не по средствам товар. Я было посватался к нашей учительнице, Прасковье Федоровне, и получил отбой. – И, продолжая с тщеславной гордостью хозяина показывать Грекову свой терем, он распахнул перед ним последнюю дверь. – А здесь я почти цельный год до прихода наших спасался от немцев, когда из плена убег.

Комната была как комната: широкий, тоже самодельный, шкаф с полками, плотно забитыми книжками и журналами, но больше какими-то синими папками, занимал одну стену, а другая была сплошь выложена белым кафелем вокруг выпукло выступающей из нее голландской печки, окрашенной в черный цвет.

– Хотите, я покажу вам, где спасался? – И, не дожидаясь ответа Грекова, он подошел к кафельной стене. – Терем-теремок, – повергая его в удивление, пробормотал он, – а кто в тереме живет? – При этом он на что-то надавил на кафельной стенке обеими руками, и даже наваливаясь плечом, голландская печка вдруг отъехала, откидываясь в. сторону, как большая дверь, и открыла узкий, темный чулан. Тут же Григорий Шпаков щелкнул выключателем, и при ярком свете Греков увидел в чулане лежанку с подушкой и одеялом. Сажей и мышами повеяло оттуда. – Еще слава богу, что они не заняли под квартиру мой дом, – глухо сказал он. – Боялись, что партизаны могут ночью нагрянуть из степи. – Тем же способом Шпаков опять закрыл голландской печкой, как дверью, свой чулан, и опять постороннему взору никакого сомнения не должна была внушать кафельная стена. Вдруг, поворачиваясь к Грекову, он снова повторил свой вопрос: – И все это, Василий Гаврилович, тоже под воду уйдет, да?

– Вы же, Григорий Иванович, уже и сами на катки поставили свой дом.

– Это на всякий случай, – уныло ответил Шпаков. – Домкратами его поднял и на колеса со старых жаток поставил. Чтобы по крайности трактор мог в одночасье зацепить на буксир мой, – он криво усмехнулся, – терем. Все же, Василий Гаврилович, я надеюсь, вода сюда не дойдет.

Под его взглядом Греков отвел глаза в сторону, но и утешить его не смог.

– Дойдет, Григорий Иванович. Это хорошо, что вы решили поставить его на колеса. Но сейчас я не для этого разговора к вам пришел.

15

Всю жизнь Греков испытывал скрытую неприязнь к тем людям, которые на всякий случай аккуратно хранили в папках-скоросшивателях обязательно пронумерованные квитанции, акты, выписки из приказов начальства и прочие подобные им документы. Сам он никогда не отличался такой предусмотрительностью и даже не прочь был иногда подумать, что, должно быть, не совсем чиста была совесть у этих людей, если они уже наперед обклеивают ее бумажными латками.

Теперь же, кажется, пришла для него пора взглянуть на все это и с другой стороны. Больше того, он даже обрадовался, когда Григорий Шпаков, увидев, что гость его заинтересовался большим шкафом, с аккуратно спресованными на его полках синими и голубыми папками, похвалился ему:

– Здесь, можно сказать, вся моя колхозная жизнь. А как же? Сколько лет я, Василий Гаврилович, по вашему же, если помните, предложению был назначен в колхозе весовщиком, столько и моей бухгалтерии. – Он, как по клавишам, провел по корешкам папок косточками пальцев. – Конечно, те квитанции на всякую продукцию, какую я отпускал двадцать лет назад, у меня давно уже в специальных ящиках лежат, иначе мне бы пришлось здесь целый банк завести, но допустим…

Здесь Греков небрежно перебил его:

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению