Редкий тип мужчины - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ромм cтр.№ 54

Если Алексей не выходил на кухню, Лариса «случайно» встречалась ему в коридоре и приглашала на тарелку борща. Если Алексей вообще не выходил из комнаты, она негромко, но очень настойчиво стучалась к нему. Если он отказывался от приглашения, ссылаясь на то, что поужинал в кафе, по дороге домой, то у Ларисы тут же появлялось срочное дело – якобы неработающий выключатель («Вот что значит мужская рука – тронул и заработало!»), якобы искрящая розетка («Леша, я так боюсь пожаров, будто мой папаша был не слесарь, а пожарный!»), на худой конец годился и затупившийся нож («Начала морковку резать, а он еле-еле режет…»). Неудобно отказать женщине в просьбе о помощи, особенно соседке, особенно такой милой соседке, как Лариса. Приходилось помогать. С каждым днем поведение Ларисы становилось более настойчивым и более откровенным. Когда же она завела разговор о том, что у нее давно не было мужчины (прямее и не намекнуть!), Алексею стало вконец неловко. В определенной мере Лариса ему нравилась, во всяком случае, желание вызывала довольно сильное, но, по мнению Алексея, развитие отношений между мужчиной и женщиной должно было происходить как-то иначе. Более постепенно, что ли, или более плавно, а не так вот прямолинейно: поели борща и в койку. К тому же для отношений хотелось чего-то большего, Алексей не относился к мужчинам, которые ценят в женщинах только хозяйственность и сексуальность. Отношения для него были немыслимы, невозможны без общности интересов, духовной близости. Не обязательно декламировать Петрарку в подлиннике или обсуждать опыты с бозоном Хиггса, но и сводить все общение к еде и постели невозможно. Единственной из тем, которые можно было обсуждать с Ларисой, являлась разница московских и мелитопольских цен на продукты и промышленные товары. Глубокая, в общем-то, тема, изменчивая, многогранная, но, на взгляд Алексея, крайне скучная.

Но главным, что отпугивало в Ларисе, был хищный блеск в ее глазах, который она, возможно, и пыталась скрывать, но безуспешно. Чувствовалось, что Лариса из породы тех людей, про которых говорят: «Только дай палец – всю руку откусит». На этом «молоке» Алексей обжегся еще в десятом классе. В сентябре появилась новая ученица, девочка Яна, дочь подполковника, переведенного в Москву откуда-то с Севера. Классный руководитель посадила Яну рядом с Алексеем и поручила ему «ввести новенькую в курс дела». Алексей добросовестно выполнил поручение: познакомил Яну не только со школой, но и с районом тоже. Две экскурсионно-ознакомительные прогулки Яна приняла за нечто большее и, не дождавшись приглашения на третью (вроде бы все уже показал), устроила Алексею на перемене истеричную сцену, не стесняясь присутствия одноклассников. Затем пересела на другую парту, к толстому увальню Мише Паштакову по прозвищу Паштет, и принялась бомбардировать Алексея записками. На переменах сердито отворачивалась, а на уроках писала записки. Разные, от «прости меня, пожалуйста» до «никогда тебе этого не прощу». Чего ему не простила Яна, Алексей так и не узнал, да и не очень интересовался, поскольку понял, что Яна – девушка странная и непредсказуемая. Хорошо еще, что бомбардировка длилась недолго. В ноябре Яна влюбилась в учителя физкультуры Владислава Степановича и оставила Алексея в покое.

После того как Лариса попросила сделать ей массаж («Что-то спину ломит сегодня, уработалась») и, не дождавшись ответа, скинула халатик, оставшись в кружевном белье бордового цвета, которое не столько скрывало, сколько подчеркивало, Алексею пришлось поговорить с соседкой начистоту. Он призвал на помощь всю деликатность, на которую только был способен, но Лариса обиделась. Скорчила кислую мину, надела халат, запахнувшись в него до предела, туго затянула поясок и выразительно посмотрела на дверь. Вечером следующего дня она угощала борщом Ивана и нежно с ним ворковала. Серега, которому места за столом не досталось (при всем своем изяществе Лариса сидела, широко расставив локти, да еще и кастрюлю с плиты перенесла на стол, чтобы было удобнее потчевать «Ванечку-милого»), примостился у широкого подоконника со стаканом лапши «быстрого реагирования». Ел и обиженно косился на Ларису с Иваном. На приветственное «добрый вечер» Алексея никто не ответил, настолько каждый был занят своим делом. Алексей не расстроился, скорее даже порадовался за Ларису с Иваном. Приятно же, когда люди находят друг друга.

Вспоминая Инну, Алексей понимал, что такого счастья в его жизни больше не будет. Точно не будет, наверняка, никогда, ни с кем. С Инной была та самая настоящая любовь, которую невозможно испытывать к кому-то еще. Но Инна ушла, а жизнь Алексея продолжалась…

Закупками у Евликова занималась Алина Аркадьевна, симпатичная дама (именно дама – ухоженная, с безукоризненной осанкой и еще более безукоризненными манерами) раннего бальзаковского возраста. Алина Аркадьевна славилась строгим характером (закупщику, впрочем, другим и быть нельзя – поставщики на шею сядут) и любовью к классической музыке. Вечером, после семи, когда заканчивался официальный рабочий день, Алина Аркадьевна врубала на полную громкость Шопена, Стравинского или, к примеру, Равеля (она отдавала предпочтение фортепианным концертам) и работала с документами. Нередко задерживалась до полуночи – работы было много. Алексей тоже подолгу задерживался на работе. Однажды, примерно через месяц после того, как обзавелся машиной, он предложил Алине Аркадьевне подвезти ее до дома. Не совсем по пути, но и не так чтобы в противоположную сторону. Крюк в каких-то пять километров – это сущие пустяки, а человеку приятно. Алина Аркадьевна имела проблемы со зрением (плохо видела в темноте), поэтому машину не водила. Пока ехали, разговорились. Алексей с удивлением обнаружил, что начальница отдела закупок совсем не такая «грымза», как считали в офисе. Сам Евликов, высоко ценивший Алину Аркадьевну за деловые качества, сочетавшиеся с редкой для закупщиков честностью (с поставщиками она не сговаривалась и даже конфет от них не брала), говорил про нее: «У Аркадьевны, однако, характер! Не порежешься, так уколешься». У Алексея создалось впечатление, что, уходя домой, Алина Аркадьевна вешает свою надменную строгость в шкаф, чтобы поутру надеть снова. Милая женщина (перестав быть строгой, Алина Аркадьевна помолодела лет на пять), остроумная собеседница, приятная спутница. На следующий день Алексей снова предложил Алине Аркадьевне подвезти ее. Приглашение было принято, а Алексей, в свою очередь, принял приглашение выпить чашку кофе. Питьем кофе и поеданием эклеров домашней выпечки (Алексей слопал штук шесть, если не восемь, так было вкусно) дело и закончилось, но назавтра Алексей заранее поинтересовался, до которого часа Алина (они уже перешли между собой на «ты» и звали друг друга по именам) намерена задержаться сегодня. Та ответила, что сегодня уйдет раньше обычного, потому что в камерном зале филармонии будет играть саксофонист, выступление которого «просто невозможно» пропустить. Алексей вспомнил о том, что у него сегодня тоже мало дел, и как-то само собой вышло так, что в филармонию они отправились вместе. По дороге разговорились о музыке, и на этой почве Алексея вдруг прорвало. Начав с упоминания о том, что его покойная жена была музыкантом, он рассказал Алине всю свою историю. Вкратце, но полностью, «от» и «до», только не назвал ни фамилии Инги, ни ее имени, ни названия принадлежащей ей фирмы. «Сестра жены» – этого довольно для понимания сути. Алина ахала, качала головой и весь вечер просидела печальная. Алексей дюжину раз успел отругать себя за неуместную, в какой-то мере даже бестактную откровенность. Ну зачем надо было грузить постороннего, в сущности, человека своими проблемами? Только расстроил понапрасну, испортил вечер. И с чего бы вдруг потянуло на откровенность? Давно душу никому не изливал? Да вроде как и не было такой потребности. Другие потребности были, а пооткровенничать ни с кем не тянуло. Разве что с Лизой, но это совсем другое дело.