Редкий тип мужчины - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ромм cтр.№ 30

Алексей удивился. Как-то это было не похоже на Нину, и сама она не была на себя похожа. Куда делась былая робость? И смотрит совсем иначе, глаз не опускает.

Осмыслить произошедшие с секретаршей перемены Алексей не успел, потому что Нина застыла у дверей с подносом в руках в ожидании ответа.

– Давай отметим, – ответил он, отодвигая папку с бумагами в сторону, чтобы освободить место для подноса. – Только символически, а то я еще не закончил. Знаешь, а я никогда в жизни не пил гранатового сока. Не приходилось как-то.

Гранатовый сок оказался так себе. Тягучий, вязкий, чересчур сладкий. И вдобавок какой-то дурной – едва Алексей успел сделать глоток, как у него закружилась голова и сразу потянуло ко сну. «Заработался», – подумал он, зажмуриваясь и тряхнув головой.

– Что с вами, Алексей Артемович? – услышал он голос Нины.

Голос был тихим, как будто Нина находилась где-то далеко-далеко.

Алексей попытался разомкнуть веки, но они словно свинцом налились – никак не желали размыкаться. И голова тоже налилась свинцом, стала тяжелой-претяжелой. И совершенно пустой – ни единой мысли, ни единого проблеска…

Алексей проснулся от боли в спине. Боль была странной, двоякой. Спину одновременно ломило и саднило – непривычное ощущение. И место для сна было непривычным – на полу в его рабочем (не домашнем!) кабинете, возле стола. Наручные часы были разбиты. Стрелки их показывали семь часов пятнадцать минут. На настенных часах, что висели над дверью (удобно), было четыре часа двадцать три минуты. За окном темно. Удивительно! Только что был вечер, а сейчас уже ночь, точнее – почти утро…

Разорванная сорочка удивила еще больше. Красно-бурое пятно (кровь?) на правой манжете, такое же спереди. Пиджак висел на спинке стула – тоже удивительно, Алексей так его никогда не вешал. Галстук валялся на полу, между столом и окном, в компании с настольным органайзером и двумя стационарными телефонами – городским и внутренним. Роскошный малахитовый письменный прибор (подарок от сотрудников на сорокалетие) валялся по другую сторону стола. Карандаши и ручки рассыпались веером вокруг прибора. Когда Алексей снял сорочку, то сзади на ней тоже увидел пятна, похожие на кровь, полосами.

Он попытался осмыслить происходящее, но голову словно ватой набили – ни единой мысли, никаких соображений, абсолютно никакого понимания действительности. Хотел пойти умыться, но не успел, потому что за дверью послышались шаги – кто-то шел по приемной, и кажется, несколько человек. Алексей натянул рубашку (застегивать не было времени – хоть так), метнулся к висевшему на стуле пиджаку, и в этот момент за спиной скрипнула дверь (Алексей все забывал сказать завхозу, чтобы смазали петли) и раздался повелительный окрик:

– Стоять! Милиция!

Адвоката звали Владимиром Ильичом, и он намеренно подчеркивал свое сходство с вождем мирового пролетариата: в комплекте с лысиной носил ленинские усы с бородкой, разве что только не картавил. А еще у адвоката были карманные часы на толстенной витой цепочке, что сильно не понравилось Алексею. Он не любил позеров, а карманные часы в наше время есть не что иное, как позерство. Наручные гораздо удобнее, а если по каким-то причинам носить их не хочется, то время показывают все мобильные телефоны. Впрочем, на свидания с мобильными телефонами не пускали, возможно, потому Владимир Ильич и носил часы в жилетном кармашке.

Адвоката наняла Инна. Об этом сообщил Владимир Ильич. Алексей не видел Инну с момента ареста. Он вообще никого, кроме следователя и сокамерников, не видел. На вопросы о свиданиях следователь отвечал уклончиво – потом, не сейчас. Сокамерники просветили Алексея по многим вопросам, сказали и то, что подследственным положено два краткосрочных свидания в месяц. Одни советовали «нажать» на следователя, требовать у него письменного отказа с обоснованием, другие советовали «не возникать» и не злить следователя понапрасну – себе дороже выйдет. Алексей решил выждать время.

Владимир Ильич был деловит, энергичен и не любил ходить вокруг да около.

– Даже в таком тухлом деле, как ваше, есть над чем подумать, – сказал он, представившись и вкусно щелкнув крышкой своих часов. – Можно получить на всю катушку, а можно чуть меньше.

Это тоже не понравилось Алексею. В его представлении, адвокату следовало всеми силами доказывать невиновность подзащитного, тем более что подзащитный был кругом не виноват, а не рассуждать о сроке наказания. Он так и сказал. Надо же быть откровенным со своим адвокатом.

– Помилуйте, Алексей Артемович! – Владимир Ильич как-то очень уютно, по-домашнему, всплеснул пухлыми холеными ладошками. – Я, конечно, уважаю вашу стойкость и искренне ею восхищаюсь, но тактика «ничего не помню, ничего не знаю, ничего такого не было» годится для обвинения в мошенничестве, а не в изнасиловании. Во влагалище у потерпевшей обнаружили вашу сперму, на ее теле нашли ваши волосы, под ногтями у нее была ваша кровь с частицами содранной со спины кожи, а ее кровь была на вашей одежде. Кроме того, на ее теле нашли три следа укусов, оставленных вашими зубами! Заключения экспертов неоспоримы, поверьте. Факты налицо, в полном наборе, и эти факты свидетельствуют против вас неопровержимо! Можно считать, что вас застали in flagrante delicto, на месте преступления. Взяли, так сказать, с поличным. Поэтому со всей ответственностью советую вам сменить тактику, не дожидаясь суда, поскольку…

– А если я ее и на суде не сменю? – перебил Алексей. – Я же в самом деле ничего не помню! Заключение – это бумажка. Написать можно все, что угодно! Любые данные можно подтасовать! У меня есть своя версия произошедшего…

Версия на самом деле была и весьма убедительная. Стоило только попытаться взглянуть на случившееся со стороны, беспристрастно, стоило только предположить невероятное, как версия сложилась сама собой – кирпичик к кирпичику, факт к факту.

– Помилуйте! – повторил адвокат, только на сей раз не стал всплескивать руками, а закатил глаза к потолку и замер в таком положении на несколько секунд – трагическая пауза страдальца, вынужденного годами выслушивать потоки лжи. – Выдвигайте хоть сто версий, я их с удовольствием выслушаю, мне за это деньги платят, но прежде, умоляю, выслушайте то, что скажу вам я. И постарайтесь понять. Вы совершили…

Алексей отрицательно покачал головой.

– Хорошо, вас обвиняют! – поправился Владимир Ильич. – Пусть так! Формулировки не имеют значения, важна суть! Итак, вас обвиняют в изнасиловании, то есть в половом сношении с применением насилия к потерпевшей. На ваше счастье, вы не нанесли…

Алексей снова покачал головой.

– Хорошо, – послушно кивнул адвокат, привыкший жонглировать формулировками. – На ваше счастье, здоровью потерпевшей не было причинено тяжкого вреда и нет свидетелей, которые могли бы подтвердить, что вы угрожали потерпевшей убийством, а «натянуть» укусы и пару синяков на «особую жестокость» я не позволю. Так что вы пойдете по части первой, пойдете самым легким, если можно так выразиться, путем. От трех до шести лет лишения свободы. Вдумайтесь – от трех до шести. Шесть – это в два раза больше, чем три. Если вы полностью признаете свою вину, перестанете упорствовать, заявите, что раскаиваетесь, что сожалеете о том, что вы совершили, ну и вообще, – Владимир Ильич сделал жест правой рукой, короткий взмах с поворотом, словно черпал воздух, – то вы имеете шанс получить три года. Если продолжите твердить, что вы ничего не помните, то при таких доказательствах, которые есть в вашем деле, будете иметь весьма бледный вид. Нераскаявшимся преступникам судьи назначают максимально возможные срока.