Ярость - читать онлайн книгу. Автор: Клаус-Петер Вольф cтр.№ 9

– Может быть, – предположил Веллер, – у него нет детей.

– Но подруга-то есть.

Веллер не смог удержаться и потрогал черное белье.

– Ага, и сейчас она лежит в морге.

Анна Катрина выпрямилась, как свеча, и подняла взгляд к зеркалу на потолке.

– Я хочу знать об этом человеке все. Все, – повторила она.

* * *

Руперт сразу понял, что находится в доме художника. Множество картин на стенах привлекали внимание. В такой обстановке Руперт почувствовал себя еще более бездарным, чем когда-либо. Он не хотел прослыть невеждой и знал, что Анне Катрине очень нравится бохумский художник по дереву Хёрст-Дитер Гёльценлейхтер.

Поэтому Руперт спросил с видом знатока:

– О, это ксилографии Гёльценлейхтера?

Манфред Ц. Шмидт удивленно на него посмотрел.

– Это не ксилографии Гёльценлейхтера, это гравюры по металлу моей жены.

– Вот как. Самодельные?

Шмидт ухмыльнулся.

– Да, но не мои. Почти все сделала моя жена. Например, вот эту.

– Она рисует рваные ботинки?

– Каждый видит то, что хочет увидеть, господин комиссар. Чем могу служить?

Они направились на кухню. На столе лежали две книги. Новый роман Манфеда Ц. Шмидта и «Мои нераскрытые дела» Уббо Гейде.

Шмидт постучал по книге пальцем:

– Ваш шеф подписал ее для меня.

– Он больше не мой шеф, – возразил Руперт и задался вопросом, растут ли книги в цене, если на них есть автограф автора.

Манфред Ц. Шмидт подтвердил показания Петера Гердеса до мельчайших подробностей.

Тогда Руперт показал ему фотографию рыбака.

– Узнаете этого человека? Это он напал?

Шмидт покачал головой:

– Нет, не думаю. Кроме того, я не видел преступника в лицо. Хотя хотел бы…

– Ему как следует врезать?

– Именно! Но, к сожалению, он убежал слишком быстро, – добавил Манфред Ц. Шмидт.

– Если вы его нормально не рассмотрели, то почему исключаете этого мужчину? – уточнил Руперт. Он начинал раздражаться.

Шмидт взял в руку фотографию.

– Думаю, этому мужчине лет пятьдесят. Даже пятьдесят пять. Он производит, скажем так, громоздкое впечатление. Судя по движениям, преступник был гораздо моложе, максимум тридцать, и очень быстрый. Тренированный.

Руперт засомневался в его наблюдениях:

– Вы смогли это рассмотреть? В темноте? Ночью? На расстоянии?

– Нет, – пояснил Шмидт, – мы же гнались за ним, но он от нас убежал.

Поскольку Руперт по-прежнему выглядел не слишком убежденным, но массировал левой рукой спину и сидел с явным напряжением, Шмидт ухмыльнулся:

– А от вас часто убегают люди вашего возраста или старше?

Руперт ничего не ответил, только схватился за спину еще и правой рукой и выгнулся назад.

– Я имею в виду, – продолжил Шмидт, – когда вы в форме и у вас нет проблем с межпозвоночными дисками.

– Я в форме! – простонал Руперт.

– Ясно. Оно и видно.

Шмидт встал, подошел к шкафу и положил на стол тюбик обезболивающего геля.

– Это поможет, – пообещал он.

Руперт отказался.

– Значит, вы утверждаете, что преступник моложе вас, исходя из того факта, что он от вас убежал?

Шмидт похвалил сообразительность Руперта, но Руперт не уловил в интонациях иронии.

Руперт попытался встать, но не смог сдвинуться с места.

Шмидт ему помог.

– В таком состоянии вы не сможете вести машину. Может, мне отвезти вас обратно в участок?

«Ну уж нет, – подумал Руперт. – Автор детективов совершает с сотрудником уголовной полиции прогулку за рулем полицейского автомобиля. История, достойная репортажа Хольгера Блёма. Я не позволю этой шайке писак водить меня под уздцы. Проще уж сразу показать им мои результаты теста Баума».

Руперт вспомнил о предложенной ему гимнастике. Спина заболела еще сильнее.

– Не могли бы вы все-таки дать мне обезболивающий гель…

К сожалению, Руперт больше не мог самостоятельно дотянуться до нужных мест, и поэтому Шмидту пришлось уложить его грудью на стол, приспустить штаны, задрать рубашку и собственноручно намазать.

В это время с рынка вернулась жена Шмидта. Сначала она удивилась полицейской машине, припаркованной возле двери, но увиденное на кухне вообще лишило ее дара речи. Она только вопросительно посмотрела на мужа, и тот пояснил:

– Комиссар берет у меня показания по делу об убийстве в Лере.

– Ясно, – ответила она. – Я так и подумала.

И закрыла дверь.

* * *

Они приехали на автобусе из Занде к причалу в Харлезиль.

В гавани, в здании кассы, был туалет для инвалидов. Подобные детали, на которые прежде он не обращал никакого внимания, стали вдруг очень важны для Уббо Гейде.

Он десятки раз проходил через турникет в автобус. Теперь он радовался существованию входа для колясочников.

Уббо Гейде вез с собой пять детективов пера своих новых коллег, которые хотел прочитать на Вангероге. Остальное можно будет купить в книжном прямо на острове.

Пока они ждали автобуса в Харлезиле, его мобильный звонил два раза. Возможно, он бы ответил, если бы жена Карола не посылала таких укоризненных взглядов. Слова были ни к чему. Ее глаза говорили: «Ты больше не на службе! Это не твое дело. Дальше пусть халтурят другие».

Да, он сидел в инвалидной коляске. Да, он вышел на пенсию. Но где-то в глубине души Уббо по-прежнему чувствовал себя шефом остфризской уголовной полиции. Это убийство в первый же вечер, который он провел в качестве писателя, или, как с таким удовольствием говорила его жена, в качестве частного лица, очень его взбудоражило. Словно кто-то отправил ему послание. Женщина, которая посетила его выступление, была убита вскоре после этого, всего в паре сотен метров от культурного центра.

Несмотря на многочисленные сомнения, Уббо Гейде никогда не терял веры в Бога. И теперь терзался вопросом, не было ли это убийство знаком небес, что ему еще рано заканчивать карьеру. Что его задача на земле еще не выполнена.

Подобные вещи он мог обсудить с женой. Он это знал. Она не станет над ним смеяться. Они вместе смотрели на море. Моросящий дождь освежал побережье.

Карола стояла за ним, опираясь обеими руки на инвалидную коляску. Они не пытались укрыться от дождя, а подняли лица ему навстречу. Уббо поделился с Каролой своими мыслями. Она внимательно его выслушала и некоторое время молчала. Он знал эту ее черту. Она предпочитала сначала все взвесить, а потом уже отвечать. Наконец она заговорила, перекрикивая ветер: