Посреди времен, или Карта моей памяти - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Кантор cтр.№ 100

Другой главой в этой истории должна бы стать работа из майского номера «Вопросов философии» 1985 г. «Эстетика жизни (Споры вокруг второго – 1865 г. издания “Эстетических отношений искусства к действительности”)».

Осмелюсь утверждать, что так в нашем литературоведении о Чернышевском прежде не писал еще никто. В той работе, о которой сейчас идет речь, Писатель объясняет, в чем особенность его подхода к эстетической теории Чернышевского: эту теорию он, Писатель, рассматривает в контексте тем и проблем, поставленных русской художественной культурой, на фоне символических образов, в которых литература тех лет выражала свое понимание действительности.

Этот системный подход к теме, исследование великой диссертации как части системы – «в контексте» и «на фоне» – позволили Писателю сделать самые оригинальные наблюдения.

Слово и сама жизнь Николая Гавриловича Чернышевского – не просто достояние, а, по мнению Писателя, одно из высших проявлений русской культуры, из статьи «Эстетика жизни» встают как насущно, жизненно необходимые современности, сегодняшнему развитию мысли… Вот каков бывает результат талантливого и компетентного чтения, развитой и глубокой мысли, воспитанных чувств, умного письма.

О последнем романе Ф. Достоевского, о «Братьях Карамазовых», Писатель создал довольно значительную по объему главу в ту самую Историю русской литературы, которая нарисовалась в моем воображении (это будет злободневнейшая книга, написанная на уровне предмета исследования; она будет интересна, как сама русская литература; она будет так же насущно необходима современности, как сама русская литература; мы будем зачитываться ею, как лучшими русскими книгами; она будет написана с той же глубиной и обстоятельностью знания, так же вольно, дерзко и смело, как те главы, о которых я говорила, не успела сказать, еще скажу чуть позже, – она будет написана так, как умеет только этот Писатель).

«Художественная литература» выпустила книгу о «Братьях Карамазовых» в серии «Массовая историко-литературная библиотека». Писатель не спеша подводит читателя к роману, рассказывая историю его создания, затем вместе с читателем входит в роман, как в дом, помогает в нем обжиться… Что есть братство? Какие решения «предвечных» и «проклятых» вопросов предлагает стране русская интеллигенция? Народный идеал – это осуществленная реальность или социально-психологическая возможность, некая ориентация народного сознания? И что это за способность к самоосуждению, которая проявляется на Руси с такой беспощадно-страшной силой? И кто он, безымянный повествователь в романе, каково его соотношение с самим Достоевским? Что такое карамазовская стихийность? Не проявление ли это в России «донравственного, дохристианского, природно-языческого начала, того, без всяких нравственных ограничителей поведения, которое, на взгляд писателя, было тесно связано с крепостным правом»? И что это за загадочные, завораживающие слова: «Жизнь полюбить больше, чем смысл ее»?

И каковы бывают мучения одинокого ума, и что такое вообще одиночество, и когда в человеческой жизни наступают высшие миги…

Над такими-то вопросами бьется книга.

А совсем недавно в издательстве «Искусство» вышел в серии «История эстетики в памятниках и документах» сборник «А. И. Герцен. Эстетика. Критика. Проблемы культуры». Составление, вступительная статья и комментарии – Писателя. Книгочеи знают, какая это серьезная серия. А те, кому удалось купить книгу, о которой я говорю, может быть, уже успели насладиться и вступительной статьей (очередная глава в Историю русской литературы!), восхитились примечаниями. «Лучшее лекарство против стагнации, а издается и продается вглухую, втихую», – замечает Писатель в статье «Имя роковое. Духовное наследие П. Я. Чаадаева и русская культура», опубликованной в «Вопросах литературы» за март нынешнего года.

Статья Писателя о Чаадаеве – очередная глава в его будущую историю – блистательна. Это страстный монолог о выстоявшем человеке, это Слово о слове, оставившем след в нашем сознании – будто алмазом по стеклу.

Я могла бы долго еще говорить про статьи и книги Писателя о Литературе, о развитии мысли – и буду говорить, но не сейчас. Мы и так уже слишком далеко от сюжета: «Началась процедура приема Писателя в Союз писателей». А надо хоть несколько слов сказать о его романе. Он вышел в 1985 г. в издательстве «Советский писатель», называется «Два дома», состоит из двух повестей. Московский мальчик в этом романе становится отроком, потом юношей. Но это совсем не о послевоенном детстве книга, как может показаться на холодный и поверхностный взгляд. Хотя приметы быта, нравы, сам воздух жизни в ней точны, безошибочны, безупречно реальны…

Я не доверяю людям, забывшим, какая трудная пора – детство, отрочество. Людям, которые легко говорят «счастливое детство» и предаются воспоминаниям под девизом «что пройдет, то будет мило». Эти люди создали бессчетное число книг, из которых следует, что в послевоенном детстве у них был тяжелый, несытый быт, но очень много чистоты, радости, счастья. Я когда-то очень давно, просто страшно сказать, как давно, поклялась себе не забыть, как трудно жить в детстве, – и держу клятву. Не забываю, как часто и горько плачешь, как тебя обижают и унижают, как все тебя учат и все тебе приказывают, как ты ни на что не можешь повлиять, ничего не можешь одолеть, победить. «Несправедливо, несправедливо, неправда, больно, перестаньте, не хочу», – кричит наш ребенок. Но мы ведь все всегда знаем лучше него, за него… И этому нет и не будет никогда конца.

Так хочется вырасти, наконец. Вырасти – но тянется, тянется время. И ты не так все делаешь, ты не такой, как все, ты хуже всех.

Все могут, умеют, все ловкие, все красивые, все сильные… А ты маешься, маешься, маешься. И думаешь, думаешь, думаешь… Каким быть? Взрослые учат всегда говорить правду, но они ведь не выносят и не хотят прощать то, что детям представляется правдой. И как высказать, какими словами сказать, как одолеть немоту и найти слова, чтобы тебя поняли, чтобы ты сам себя понял? Два таких разных человека родили тебя на свет. Ты – их, они оба – твои. Но как одному воплотить в себе два дома, два уклада, два характера, сколько уйдет на это сил и откуда они возьмутся…

Взросление человека идет под знаком жажды освобождения. Вырасту – свободен. Видимо, взросление, формирование, строительство человека похоже на взросление и самостроительство целого человеческого сообщества. И тот же знак: буду, буду свободно.

Расти, понимать, додумываться, учиться, быть «как все», оставаясь собой, осознавать, каким ты себя строишь, как надо строить, видеть свои пределы, с самим собой, таким, а не иным мириться, себя ломать, терзать, казнить, чтобы себя же и изменить, решаться чувствовать, что нет тебе пределов, ударяться о стены, без конца ошибаться – вот труд…

И об этом книга. Ее легко читать, но простота обманчива: в книге много ума и чувства, и много мыслей, по которым не надо бы скользить глазами.

По мыслям, по хорошим, честно написанным строчкам вообще никогда не надо бы скользить.

И, видимо, в Союзе писателей все думают так же. Поэтому прошло больше трех лет со дня, когда Писатель подал свои документы, прежде чем первая приемная инстанция сказала: да, он достоин стать членом нашего Союза.