Капитул Дюны - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Герберт cтр.№ 39

— Так же больно, как и теперь. Мне говорили, что боль — лучший учитель.

Такое признание сломало лед. Они поделили свой опыт, как любили выражаться прокторы.

— Я не поняла ваши слова о лошадях, Верховная Мать. — Стрегги взглянула на тарелку. — Это не конина. Уверена, что я…

Одраде громко рассмеялась, чем вызвала всеобщее изумление. Положив руку на плечо Стрегги, она едва удержала улыбку.

— Спасибо тебе, моя дорогая. За последние годы никому не удавалось меня так рассмешить. Думаю, что это начало нашей долгой дружбы.

— Благодарю вас, Верховная Мать, но я…

— Я объясню тебе, почему я сказала о лошади. Это моя старая шутка, я отнюдь не хотела тебя обидеть или унизить ею. Я хочу, чтобы ты носила на плечах своего маленького ребенка. Он должен двигаться быстрее, чем позволяют его короткие ножки.

— Как вам угодно, Верховная Мать.

Никаких вопросов, никаких возражений. Вопросы, конечно, вертелись на языке послушницы, но она знала, что ответы она найдет сама, правда, позже.

Магический возраст.

Одраде сняла ладонь с плеча девушки.

— Как твое имя?

— Стрегги, Верховная Мать. Алоана Стрегги.

— Отдыхай спокойно, Стрегги. Я присмотрю за садами. Они нужны нам не только для еды, но и для нравственной поддержки. Сегодняшний доклад — повод для нового задания. Скажи прокторам, что я жду тебя завтра в своем кабинете к шести часам утра.

— Я буду вовремя, Верховная Мать. Мне следует продолжать делать вашу карту? — спросила она, видя, что Одраде поднялась, чтобы уйти.

— Пока да, Стрегги. Но попроси, чтобы это задание передали другой послушнице и проинструктируй ее. Скоро ты будешь слишком занята, чтобы возиться еще и с картой.

— Благодарю вас, Верховная Мать. Пустыня растет слишком стремительно.

Слова Стрегги внесли в душу Одраде небывалое удовлетворение, которое рассеяло обреченность, нависавшую над ней весь прошедший день.

Кругооборот жизни дал Одраде новый шанс, кругооборот совершался, преподнося свои сюрпризы, движимый невидимыми подводными течениями, которые люди обозначают ненужными ярлыками вроде «жизни» или «любви».

Вот и свершился новый оборот. Так все и обновляется. Какое волшебство! Какое колдовство может отвлечь внимание от такого чуда?

Вернувшись в кабинет, Одраде передала распоряжение в отдел Управления Погодой, выключила аппаратуру и подошла к сводчатому окну. Красные прожектора отбрасывали отсветы на низкие тучи, освещавшие силуэт Капитула в красноватый цвет. Этот отблеск придавал крышам и стенам что-то романтическое. Но Одраде отогнала от себя лирические мысли.

Романтика? Нет, не романтики искала она в обеденном зале, общаясь с послушницами.

Наконец я сделала это. Я посвящена. Теперь Дункан должен восстановить память нашего башара. Это очень деликатное задание.

Она продолжала вглядываться в ночь, подавляя спазмы, подкатывавшие к горлу.

Я посвятила этому не только себя, но и то, что осталось от Общины Сестер. Так я чувствую это, Тар.

Собирался дождь. Одраде чувствовала это по воздуху, который проникал в кабинет по вентиляционной системе. Нет нужды читать донесения Службы Погоды. Она редко обращалась в этот департамент, а в последние дни особенно. Зачем беспокоить людей? Однако в докладе Стрегги таилось возможное предостережение.

Дожди шли все реже и реже, и их ждали с нетерпением. Несмотря на холод, многие Сестры в дождь устремлялись на прогулку. В этой мысли таилась щемящая грусть. Каждый дождь вызывал страшный вопрос: Не последний ли это дождь?

Люди из ведомства Управления Погодой предпринимали героические усилия, чтобы сохранить сухость пустыни и влажность плодородных территорий. Одраде не понимала, как им удалось выполнить ее приказ относительно этого дождя. Давно уже они не могли выполнить такой приказ, даже если он исходил от Верховной Матери. Пустыня восторжествует, ибо мы Сами запустили необратимый механизм в действие.

Она распахнула окно. На этом уровне ветер прекратился. Но облака продолжали свой стремительный бег по небу. Ветер спешил закончить свое дело. Погода, казалось, понимала неотвратимость происходящего. В воздухе чувствовался пронизывающий холод. Значит, они снизили температуру, чтобы сделать этот дождь. Одраде закрыла окно, не чувствуя никакого желания выходить на улицу. Верховная Мать не имеет права играть в игру «Последний дождь». Дожди случаются редко, но Пустыня, неизбежная, как судьба, наступает на Капитул с юга, и это движение уже нельзя остановить.

Нам остается только составлять карты и наблюдать. Но что это за фигура, которая во сне преследует меня с топором. Что это за охотник? Какая карта подскажет мне, где сегодня эта фигура?

Религия (преобладание детских черт в душе взрослого) одевает покровом прошлую мифологию: догадки, завуалированные допущения истины существования вселенной, заклинания, произносимые от вожделения личной власти, и все это смешано с лоскутами просвещения. И всегда подспудно присутствует невысказанная заповедь: не смей ни о чем спрашивать! Мы каждый день ломаем эту заповедь, стараясь обуздать человеческое воображение для того только, чтобы воззвать к глубинам творчества.

Кредо Бене Гессерит

Мурбелла, скрестив ноги, сидела на полу тренировочного зала, все еще дрожа от выполненной нагрузки. Женщина была в зале одна. Не прошло и часа, как отсюда ушла Верховная Мать, нанесшая Мурбелле визит. И как всегда бывало в таких случаях, Мурбелла чувствовала, что ее покинули в состоянии лихорадочных мечтаний.

В этих мечтах продолжали звучать слова Одраде, сказанные ею на прощание:

— Самый тяжкий урок для послушницы — это понимание того, что во всех делах надо доводить себя до предела возможного. Твои способности могут повести тебя дальше, чем ты способна вообразить. Следовательно, не воображай! Расширяй себя!

Каков будет мой ответ? Что меня научили обманывать и мошенничать?

Одраде каким-то непостижимым способом сумела пробудить в Мурбелле некоторые черты детства и образование, полученное у Досточтимых Матрон. Меня с раннего детства учили обманывать. Как симулировать потребность и привлекать внимание. Множество таких как составляли рисунок обмана. Чем старше она становилась, тем легче было обманывать. Она научилась распознавать, чего хотят от нее окружающие большие люди. Я действовала в ответ на эти требования. Это и называлось образованием. Почему учение Бене Гессерит так разительно отличается от такого обучения?

— Я не прошу тебя быть честной со мной, — сказала Одраде. — Будь честна с собой.

Мурбелла пребывала в отчаянии. Ей никогда не удастся вырвать из своей души глубокие корни привычки к обману. Почему я должна это делать? Но то был еще один обман.