Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 96

Увы, романтические мечты слишком часто разбиваются о суровую прозу жизни.

Роза Рабинович вовсе не подумала о том, что о ней уже говорит не только весь Киев, но к ней внимательно присматривается и охранное отделение.

29 апреля ровно в десять часов утра Исаак Розенберг вышел из лечебницы от своей возлюбленной. Он прошел в стоптанных башмаках не более сотни саженей, как около него остановилась коляска. Из нее спрыгнули на тротуар двое в штатском, они крепко вцепились в молодого человека и зловеще улыбнулись:

— Не шумите! Это в ваших интересах… — Подтолкнув в кострецы, усадили промеж себя в коляску. Вскоре смертельно напуганный Розенберг предстал перед ротмистром Спиридовичем.

Поначалу Спиридович шевелил жуткими усами и говорил страшные слова о смутьянах и террористах. Розенберг трепетал и уже задумывался о неудобствах смертной казни через повешение. Он невольно втягивал шею, и слезы тихо скатывались по его неказистому лицу. И в этот момент Спиридович своим страшным взглядом посмотрел в напуганные глаза Розенберга.

— Хватит слюни пускать! Вы хоть и еврей, но внушаете мне надежду. Ежели вы обещаете добросовестно сообщать нам все честно, что происходит на сходках в лечебнице, мы вам ничего не сделаем. Более того — за исполнение гражданского долга будем платить двадцать рублей в месяц. И это для начала…

Розенберг моментально воспрянул духом и нахально поправил ротмистра:

— Двадцать пять, и я оправдаю надежды, господин начальник.

— Пишите обязательство о неразглашении! — Спиридович протянул лист почтовой бумаги и чернильницу. — Вот образец. Каждую среду в десять утра, непременно, как почтовый поезд, будьте на конспиративной квартире на Николаевской в доме под номером девять, это где банкирская контора Григория Лесина. Запомните: ваш вход с черной лестницы на втором этаже, номер квартиры семь. Не перепутайте! Если что будет совершенно срочное, скажем, узнаете о подготовке покушения, прибегайте ко мне домой на Бибиковский бульвар, наискосок от университета… Но это на самый срочный случай. Ваша агентурная кличка Конек, поздравляю!

Исаак Розенберг расцвел. Испытав прилив симпатии к жандармскому ротмистру, воскликнул:

— Вы можете мне не верить, но я патриот, люблю Россию больше, чем потную Рабинович! — И почему-то отвел глаза в сторону.

Все рухнуло — и любовь, и партийный кружок — в субботу 12 мая 1903 года. В этот день красавица Роза Рабинович, на свое несчастье, проводила очередную революционную сходку. Эту сходку проще было бы назвать обыкновенным застольем с наливками, самоваром и пустой болтовней. К сожалению, застолье несколько портило обязательное чтение какой-нибудь жидкой брошюрки под хлестким названием вроде «Долой деспотов!» или «Николка Кровавый жаждет трупов».

На сей раз читали нелегальную брошюрку в розовой обложке «Воля царская и воля народная. Издание второе, исправленное, партии социалистов-революционеров и аграрно-социалистической лиги, 1903 год».

Несмотря на жаркий день, окна были плотно закрыты, зашторены, чтобы ни один подрывной звук не вылетал наружу. Все уже устали от дурного, застоявшегося воздуха, от гневных революционных призывов и тихо дремали, а новобранец охранного отделения Розенберг, он же Конек, потеряв бдительность, откровенно дрых в глубоком кресле.

Роза Рабинович, не желая замечать общей спячки, с воодушевлением басила гневные слова:

— «Мы призываем всех честных рабочих людей добиваться, прежде всего, свержения самодержавия и введения свободного, выборного управления во всей стране…»

Вдруг раздался громкий стук в дверь, не условный — три коротких, — а тот неорганизованный долбеж, который устраивают жандармы и другие столпы самодержавия.

Все вмиг проснулись, вздрогнули, а Исаак Розенберг даже свалился с кресла. Оказалось, пришел почтальон в фуражке с толстой сумкой на широком ремне и принес телеграмму.

Хозяйка нервно разорвала облатку, прочитала, и ее нежное лицо залилось необыкновенным румянцем. Она вмиг похорошела, как хорошеют все женщины от сердечной страсти. И тут она совершила трагическую оплошность: вместо того чтобы спрятать телеграмму между необъятных грудей или в другом недоступном месте, она в волнении торопливо сунула ее в тощую «Волю царскую…» и неосмотрительно опять положила на стол. Сказала:

— Наша нелегальная сходка закончилась, жду в следующую субботу.

Гости поблагодарили за гостеприимство и потянулись к выходу. Хозяйка отправилась проводить их до порога. Исаак Розенберг, как обычно, остался, чтобы исполнить свой мужской долг. Но его вдруг кольнула ревнивая мысль: «Что Роза так разволновалась? Хахаль небось прислал?»

Оставшись один в комнате, он подскочил к столу, вытряс из брошюры телеграмму и лихорадочным взором пробежал текст. И текст этот ему показался ужасным. Но послышались в прихожей шаги, и он моментально сунул телеграмму обратно в брошюру. Вошла вдруг повеселевшая Роза, сдернула с себя кофту и повернулась к Розенбергу широкой, как Черное море, спиной:

— Исаак, расстегни на бюстгальтере пуговки! Сегодня останешься у меня до утра, потому что я о тебе соскучилась. — И подумала: «Конечно, это не Гриша, но лучше хоть такой мужчина, чем подушка в обнимку…» — Улыбнулась. — Иди скорей сюда, моя рыбонька, окунек мой красноглазый. Что у тебя тут? Ай-яй-яй, какой симпатичный прыщичек!

…Исаак Розенберг всю ночь не смыкал глаз. Своей чуткой натурой он уловил: текст телеграммы содержит какой-то секрет. Но расспрашивать подругу благоразумно не стал. Решил: надо доложить!

С первыми лучами весеннего солнца Розенберг выскользнул из горячих объятий подруги, а поскольку день был воскресным, понесся на Бибиковский бульвар. Здесь в роскошном доме с лепниной и двумя громадными зеркалами в вестибюле жил жандармский ротмистр Спиридович.

Сначала Розенберг столкнулся с закрытой изнутри входной дверью. Он начал нажимать электрический звонок, и тут же появился привратник. Он с подозрением глядел на тощего еврея, дверь не открыл, а задумчиво покачал седой головой и поднялся по ковровой лестнице на второй этаж и сообщил о визитере горничной.

Вниз сбежала румянощекая красавица, на спине болталась русая коса толщиной в полено. Она наметанным взглядом определила: наш! Коротко спросила:

— Чего?

— Скажите: Конек прибежал, очень нужно.

— Подождать никак нельзя? Господин ротмистр в четверть восьмого сам поднимется…

— Будьте так благонадежны, доложите, нету возможности ждать… — Сказал и сам напугался: а что, если дело пустое? Рассердится господин ротмистр, даст в ухо и выгонит с денежной службы…