Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 90

Азеф лениво возразил:

— Это чистые и порядочные люди. Но судьба их печальна, тюрьмы и ссылки — вот их удел. Вы, граф, верно, слыхали: Немчинову выслали из Москвы.

— Не только слыхал, но и скорбел. Хорошо, что заступничество покровителей спасло красивую барышню от Восточной Сибири. Преступники задурили Евгению и вовсю пользовались ее капиталами.

Азеф съязвил:

— Одни эксплуатировали ее богатства, другие — красоту.

Официант принес на подносе свежие газеты. Тут же на столе появилось несколько кружек пива.

Соколов углубился в чтение, закрывшись газетой.

У Азефа вдруг мелькнула шальная мысль: отомстить этому самоуверенному и нахальному графу! И отомстить его же оружием! Благо слабительные таблетки лежат в брючном кармане.

Пользуясь тем, что Соколов его не видит, Азеф высыпал в пиво большую дозу порошка без вкуса и запаха, размешал вилкой и пододвинул Соколову.

В этот момент подошел официант, принес еду. Соколов отложил газету на край стола, да так неловко, что та упала к ногам Азефа. Азеф наклонился за ней.

Соколов предложил:

— Выпьем пива? Угощаю — для поднятия революционного духа! — И взял кружку, которую подставил Азеф.

Тот, радуясь своей проделке, уже весело глядел на собеседника:

— Ну, если только за ваше здоровье, Аполлинарий Николаевич!

— Нет, пить надо за ваше здоровье, а мне моего хватает!

Пиво было великолепным. Закусили паюсной икрой, масленистой горкой блестевшей на тарелке.

Соколов назидательно сказал:

— Русский народ предназначен для великой миссии. Во многих странах усилиями социалистов ныне проповедуются две лживые теории: о якобы равенстве людей и о необходимости все силы отдавать для достижения материальных благ. Даже собаки или лошади бывают породистыми или беспородными. Люди происходят от родителей психически и физически здоровых, но порой родятся от больных и порочных. У России громадный потенциал, ее люди обладают главными качествами — умением жертвовать собой на благо большинства и умением побеждать в самых трудных условиях. Задача государства — создать здоровую нацию, создать героев — мужественных богатырей с могучим интеллектом, героев, которые станут образцом для всех остальных. Именно герой — мудрый, честный и бесстрашный, стоящий во главе империи, — поведет ее к новым победам!

Азеф усмехался, его сейчас интересовало другое. Он думал: «Ну, герой, сейчас ты схватишься за пузо и понесешься в сортир со скоростью ветра! Только не успеешь добежать, познаешь тот позор, какой я когда-то испытал!»

Так, сладко улыбаясь, Азеф согласно кивал головой и ожидал могучего действия лошадиной дозы слабительного. Время шло, но, к величайшему изумлению Азефа, Соколов спокойно закусывал, не показывая и малейших признаков беспокойства. Хитро подмигнув Азефу, сказал:

— Жизнь такая короткая! Не успеешь родиться, как гробовщик спешит со своей меркой. Не пойму, зачем люди норовят делать другим гадости?

Азеф удивился: «Что за чертовщина, он еще рассуждает, умные слова говорит. А сильное слабительное разве не действует?» И вдруг страшная резь в желудке заставила его скривиться. Азеф, чувствуя катастрофу, подхватился, понесся в ватерклозет, и Соколов весело смеялся вслед:

— Хотел меня провести! Приятного облегчения…

Гений сыска был не так прост, как думал Азеф. Соколов сумел заметить маневры Азефа. Пока тот лазил за газетой, нарочно сброшенной со стола Соколовым, он поставил «заряженную» кружку под руку злоумышленника.

Гершуни был в ярости. Лишь воспоминание о том, как ловко за нос провел его наглый хохол Григорьев со своей шлюхой, заставляло скрежетать зубами и нецензурно выражаться. Он размышлял: «Мало того что они не выполнили партийного задания по уничтожению сатрапов, они сбежали, прихватив две с половиной тысячи рублей. Ну, я их поймаю, я их подвергну революционной казни».

Тем временем заказчики Гершуни требовали или вернуть деньги, или совершить убийства, которые они оплатили. Гершуни не имел вредной привычки возвращать чужие деньги. Поэтому с риском попасться в лапы российского правосудия он начал действовать.

Лето 1902 года было в разгаре. Гершуни прикатил в Харьков в самом мрачном состоянии духа. За местного губернатора князя Оболенского он еще три месяца назад получил денежный аванс и все никак не мог выполнить заказ. Свой деловой авторитет Гершуни берег. И если бы не крайняя робость, то сам, наверное, с отчаяния пошел бы на это рискованное дело.

Чтобы развеяться, спустился в трактир, заказал сарделек и два пива «Империал». С наслаждением пил и ел, ибо проголодался изрядно.

Вдруг он увидал, как по ступенькам в трактир спустился молодой парень в кепке, надвинутой на нос, в стоптанных сапогах, рубахе навыпуск, подпоясанной кожаным ремешком, — типичный уголовник. Парень нерешительно остановился у буфета, начал считать свои копейки: стало ясно, что денег парню не хватает. Он плаксивым голосом обратился к буфетчику:

— Васильич, поверь в долг алтын, завтра, чтоб сдохнуть, отдам…

Буфетчик рявкнул:

— Пошел вон, идол проклятый! Чтоб твоей ноги тут не видел, змей гремучий!

Несчастный поплелся на выход. Его окликнул Гершуни:

— Эй, пролетарий, греби сюда!

Тот осоловело уперся мутным взглядом:

— Чего тебе, жиденок?

Гершуни ласково улыбнулся:

— Освежись пивком, — и поманил пальцем лакея: — Тащи еще три бутылки «Империала» и порцию сарделек для моего приятеля. — И снова к парню: — Садись, не бойся! Я человек бесхитростный, у самого, случалось, кишки протокол писали. Гуляй! Горчицей сардельки мажь. Мало будет, еще закажем.

Парень все еще недоверчиво смотрел на благодетеля. Потом освоился. Грязными руками макал сардельку в горчицу, что лежала на блюдечке, жадно засовывал ее в рот и с наслаждением пил пиво. Ткнул пальцем в этикетку на бутылке, с полным ртом промычал:

— А я… того… этой пивнушке служил. Этот пивоваренный завод «Россия» у нас, в Харькове. Понимаешь, чернорабочим был. Пива — хоть залейся. Малина! Тут, ну, на Пасху я перепил, у дверей склада на солнце грохнулся, уснул. А тут, понимаешь, хозяин идет — Игнатищев. Сам пузатый, тростью меня по голове огрел и приказал: «Этого оглоеда на моем предприятии чтобы не было!» Выбросили за ворота, как мусор. Вот, теперь без дела…

Гершуни авторитетно сказал:

— Негодяй твой Игнатищев! Все буржуи негодяи. Их, как вшей, давить надо.

— Это правильно, давить! — обрадовался парень.

— Тебя как зовут?

— Фома Качура!

Гершуни с сердечными интонациями сказал: