Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 50

Он рассуждал:

— Что на мысль наводит: шпики, кхх, почти в открытую ходят, пятки топчут — так бывает перед арестом, когда хотят вывести из равновесия, чтобы человек занервничал и каким-нибудь необдуманным фортелем глупостей натворил. — Подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску. Сдавленным голосом прошептал: — Вон гороховое пальто, на углу пасется!

— Андрюш, вспомни, не завалялось ли какой листовки или брошюры…

Аргунов окрысился:

— Маш, ты прямо дура натуральная: какая там листовка! Тут вал типографский и доска для набора, а она — листовка! Мне что-то совсем не хочется в Сибирь.

— Андрюш, я, кажется, придумала…

Аргунов с надеждой посмотрел на супругу. Та продолжала:

— Ты сиди дома, будто тебя это не касается, а я все оборудование в корзине погружу на извозчика и поеду к Москве-реке, к какому-нибудь глубокому месту…

Аргунов скептически усмехнулся:

— Ну и что?

— Въеду, скажем, на Крымский мост, корзину с моста в реку — бух! Концы в воду…

Аргунов презрительно сморщил лицо и постучал себя по голове:

— Маш, ты лучше засунь вал себе между ног — умнее будет и как раз поместится! Представь, если Ратаев не знает про вал, а ты с ним объявишься? К тому же ныряльщики тут же со дна достанут, а тебя на месте повяжут. А уж если на киче торчать, так пусть мне одному, ты должна быть на свободе, чтобы посылки отправлять и на свидания приезжать, кхх. — Вздохнул. — А вал очень мне нужен, легче самому с моста броситься, чем с ним расстаться. Тут, мамочка, надо покумекать. Ты чего, плачешь? Ишь, обиделась, слово сказать нельзя! Ну, успокойся, успокойся, кхх. Насчет того, что вал поместится, так я пошутил. Юмор такой. Выгляни осторожно в окошко, шпик еще пасется?

— Да вон прохаживает, тросточкой помахивает! И еще один, поодаль. Андрюш, а что, если к Ивану Николаевичу обратиться? Он такой умный, поможет выкрутиться.

Аргунов так и подпрыгнул:

— А что, конечно! Он помогал вал делать, теперь пусть голову ломает, как нас под монастырь не подвести.

Мария Евгеньевна в сердцах сказала:

— Притащил вал, так пусть и утащит…

В этот момент резко, словно судьба-злодейка ударила в свой тимпан, загромыхал бронзовый звонок. Супруги обмерли. Аргунов, враз облившись смертельной бледностью, прошептал:

— Обыск? Арест?

На непослушных ногах подошел к двери, сдавленным голосом спросил:

— Кто?

— Аргунову телеграмма!

Бессильно опустился на стул, стоявший в прихожей, в отчаянии схватился за голову: «Это обычный прием полиции — телеграмма. Пропал я, пропал безвозвратно. Опять этапы, дорога дальняя, Туруханский северный край…»

Звонок снова нетерпеливо задребезжал. Аргунов ослабшей рукой открыл дверь, ожидая увидать толпу полицейских. Но на пороге действительно стоял человек в форменном кителе с двумя рядами блестящих пуговиц, в фуражке с кокардой и громадной сумкой черной кожи на плече — почтальон. Он протянул замусоленную книгу:

— Распишитесь, вот здесь! Что-то руки у вас трясутся? Заболели, никак?

Аргунов поставил подпись, вышло коряво, как у малограмотного.

За почтальоном закрылась дверь. Аргунов разорвал облатку, прочитал: «18 прибывает Сибирским экспрессом вагоном 3 тетушка Омска зпт встречай тчк Вербицкий». Обратился к жене:

— Телеграмма шифрованная, твой братец прислал. Надо от даты отнять один, а к номеру вагона прибавить два, а подпись с мужского рода перевести на женский. И читать надо не «Омск», а «Томск». Итого получается: «17 прибывает в пятом вагоне Вербицкая из Томска». Кхх! За оборудованием едет. Слава богу, передадим ей, нам спокойней будет, а то я уж было решил: за мной пришли!.. Уф, пронесло!

Мария Евгеньевна как из ушата холодной водой обдала, остудила восторг мужа:

— «Передадим»! Вот когда станешь передавать, так всех и схватят — и тебя, и Вербицкую!

Из Томска действительно была делегирована некая барышня Наталья Вербицкая. Домашняя преподавательница лет двадцати пяти, потомственная дворянка, незамужняя, весьма смазливой наружности, она страстно обожала все передовое, по неизвестной причине ненавидела самодержавие, а еще до смерти боялась мышей.

Ее непорочная натура жаждала страсти пылкой, испепеляющей. Избранник представлялся в облике прекрасного мужчины, высоченного роста, с гордым блеском в глазах, похожего на красавца атлета графа Соколова, изображенного на открытке за семь копеек, висевшей в девичьей спальне. Этот избранник должен был пламенеть двумя страстями — к самой Вербицкой и к революции. И вот они, рука об руку, пошли бы вместе по жизни, вооруженные передовыми идеями Карла Маркса и Григория Гершуни, они переустроили бы мир на благо пролетариев всех стран.

Увы, в этой жизни порой ждешь очаровательную любовницу, но приходит теща требовать возврата долга. Вместо идейного красавца в эполетах на одной из вечеринок повстречался некий доктор Павлов с плешью и в черепаховых очках.

Для романтической роли Павлов никак не годился, да и не претендовал на нее, но он был руководителем местного Союза эсеров. Революционные идеи манили нашу девицу, и она с удовольствием была принята в малочисленные ряды борцов за светлые идеалы.

Если сказать правду, так в партии Вербицкая оказалась по причине провинциальной скуки, отсутствия мужа или хотя бы любовника, а еще от ужасной тяги к всякого рода приключениям. Прятаться от царских ищеек — филеров, подвергаться допросам и сидеть в одиночной камере (лишь бы там мышек не оказалось!) — вот это ей казалось делом очень романтичным. Она могла часами читать на память стихи Надсона или, склонившись над роялем, исполнять душещипательные романсы.

И вот теперь девица, преисполненная романтического порыва, неслась в «Сибирском экспрессе» в старую столицу. Она была горда своей высокой миссией, и что-то сладко таяло в груди в предвкушении встречи с замечательными героями, сердца которых пламенели прогрессивными идеями.

…Предупреждение супруги повергло Аргунова в уныние: «Вербицкая припрется сюда с вокзала и тоже попадет под слежку, кхх. Едва шпики увидят ее с корзиной в руках, как тут же схватят. И тогда преступный царский режим бросит нас всех в сырой каземат… Ужас, лучше на ночь об этом не думать! Где выход? Послать кого-нибудь встретить Вербицкую и сказать, чтобы не совалась в Добрую Слободку? Но как это сделать, квартиру шпики обложили, словно охотники волка, ни прорваться, ни спрятаться! Легче крушение на железной дороге устроить. Как тяжела ты, ноша борца за счастье народное, чтоб этот самый народ в тартарары провалился!»

Но чудеса бывают! На помощь безутешному Аргунову пришли могучие стихийные силы природы.