Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 5

— Дети, запомните это мгновение. К нам пожаловал знаменитый на весь мир математик, ученик великого ученого Николая Ивановича Лобачевского — Виктор Иванович Ломакин.

Гость оказался добрым, он никого не ругал и не вызывал к доске. Он рассказывал всякие интересные истории о математиках и математике.

— Я сейчас вам дам остроумную задачу, для решения которой нужна смекалка.

Ученики перестали дышать, а Ломакин сказал:

— Дети, сколько получится, ежели сложить все числа от одного до ста?

Весь класс лихорадочно заскрипел перьями, лишь Азеф задумчиво глядел громадными черными глазищами на ученого. Тот спросил:

— Мальчик, тебе непонятно условие?

Азеф поднялся из-за парты:

— Нет, господин ученый, условие мне понятно. Мне непонятно, зачем целый класс так долго решает столь легкую задачку.

Ломакин удивился:

— А ты уже решил? Где твои записи?

— Записей не надо. Задачку легко решать в уме, разве вы не знаете?

— Хм! И сколько же у тебя получилось?

— Пять тысяч пятьдесят.

— Верно! — воскликнул Ломакин, удивленный так, будто встретил живого Ломоносова. Обратился к классу: — Дети, этот мальчик — как тебя зовут? — Евно Азеф дал правильный ответ. Евно, как тебе удалось решить? Дети, внимательно слушайте — это очень занимательно.

Азеф бойко отвечал:

— Если к единице прибавить сто, получится сто один. Далее к двум прибавляем девяносто девять, в результате имеем опять сто один, к трем — девяносто восемь — тоже сто один. И так до конца. Понятно, что всего получится пятьдесят пар по сто одному. Если пятьдесят умножить на сто один, то результат — пять тысяч пятьдесят.

Дети не любили Азефа, но и они не удержались от восхищения:

— Какой ты умный, Евно!

Ломакин достал из своего портфеля книгу, торжественно произнес:

— Первым показал такое решение знаменитый немецкий математик Карл Фридрих Гаусс. Я тебе, Евно Азеф, дарю труд Гаусса о теории чисел, посвященный квадратичным вычетам. Он, к сожалению, на немецком языке, да и сложен пока для тебя, но ты когда-нибудь изучишь язык Гете и Канта и прочтешь эту книгу.

Директор гордо вскинул подбородок:

— Азеф прекрасно владеет немецким языком.

Евно сказал по-немецки:

— Я люблю этот прекрасный язык! Он прост и чист, как идиш.

— И где вы, мой юный друг, успели выучить его?

— Напротив нашего дома живет госпожа Елена Цыбина. Она сказала: «Евреи могут иногда между собой не ладить, но они всегда должны помогать друг другу». Вот тетя Лена уже третий год бесплатно занимается со мной немецким.

Ломакин был восхищен:

— Миром управляет математика. Тщательный анализ собственных обстоятельств и точный расчет последствий наших поступков помогут обрести жизнь совершенную. Так что, маленький Азеф, правильно высчитывайте последствия собственных решений, и вы сумеете достичь в своей жизни максимального успеха.

После урока знаменитый математик передал директору училища некоторые деньги и сказал:

— Пожалуйста, это для родителей Азефа. Я вижу, ребенок из бедной семьи, пусть родители купят ему что-нибудь из одежды. Мне кажется, его ждет великое будущее.

…История с решением задачи прокатилась по всему городу. На какое-то время учащийся Евно Азеф сделался популярной личностью. Но потом все стало, как прежде: товарищи по учебе при всяком случае норовили обидеть некрасивого, стремившегося к уединению мальчугана Евно Азефа. Тот тихо плакал по ночам, зарывшись головой в подушку.

Что касается великого ученого Ломакина, то Азефу еще предстояло встретиться с ним совсем в другие времена и совсем в другой стране.

С блеском окончив гимназию, Евно ринулся в погоню за капиталом: давал уроки, был репортером местной газетки, служил писцом, ссужал небольшие деньги под хорошие проценты, но это были копейки. Настоящий капитал упорно шел в другие руки, например владельцу большого продовольственного магазина Фишману, с сыном которого, Димой, он дружил.

…Счастье всегда приходит нежданно, когда его совсем не ждешь. Там, где для других была тюрьма и позор, Евно поджидало большое счастье. Все началось в начале девяносто второго года, когда его лучший друг Дима Фишман сказал:

— Евно, я имею вам сказать пару слов! Пришла пора взяться за дело.

Азеф оживился:

— Да? Какой будет гешефт?

— Гешефт будет таким, что его и сосчитать невозможно. Евреи — народ великий, но порабощенный проклятым царизмом. Надо сражаться за свои права.

Услыхав слово «сражаться», Азеф сразу же заскучал и хотел уйти. Фишман успокоил:

— Подожди бояться! Неужели ты не устал носить ярмо проклятого самодержавия? Оно, это ярмо, пьет из нас все соки!

Азеф подумал: «Ну, Фишман, из тебя много не пили, вон какую ряшку отожрал!» — и ничего не отвечал. Фишман настаивал:

— Так что вы скажете за это несчастье?

— Я, конечно, скажу, но кто будет кормить моих стариков, если меня в цепях отправят на каторгу?

— Авось не отправят! Сегодня в восемь вечера собираемся у Мееровича, прибегай посмотреть. И приводи Нисана, сына тети Сары.

— Приду! — согласился Азеф, и сердце почему-то забилось в тревожном предчувствии.

Собственно говоря, этот кружок вовсе не был собранием серьезных революционеров, и ничего там подрывного не происходило: дело ограничивалось пустой болтовней да раз прочитали какую-то непристойную книжульку «Как поповская жена мужику горизонт показывала», так что все едва не померли от смеха.

Молодым людям хотелось быть смутьянами. По этой причине решили на деле показать ненависть к самодержавию: коллективно составили прокламацию, которую назвали бойко, но не оригинально — «Долой самодержавие!». Каждый из революционеров переписал по три экземпляра и сам же их тайком развесил на заборах и воротах.

Азеф и тут проявил смекалку: свои экземпляры он на всякий случай писал печатными буквами, а потом тщательно разорвал и выбросил в сортир: а то мало ли чего! Листовки сорвали обыватели, а вскоре разнеслась ужасная новость: арестован Нисан! Конечно, можно было надеяться, что он не расскажет о приятелях, но это все равно что надеяться на богатое наследство из Америки.

Азеф боялся страшных российских законов, а еще больше их исполнителей. Он заметался по городу, ища надежного убежища. Такое нашлось в доме Фишмана. Старик сам сходил куда надо, дал денег, сколько надо, и там обещали: «Твоего сына, жидовская морда, пока не тронем!»