Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 27

Гости поглядывали на них и откровенно веселились. Женечка, напротив, казалось, вот-вот расплачется.

— И что я должна с ними делать? Не могу же я их в спальню устроить, и тут оставлять нет возможности.

Соколов великодушно сказал:

— Иди к гостям, я сам их устрою.

Он поманил к себе лакеев, что-то сказал. Те сбегали на улицу, остановили ломового извозчика, наверх явились дворник и лакеи. Начался вынос тел.

Всех бесчувственных стали стаскивать вниз и класть в сани. Соколов передал извозчику записку дежурному Пресненского полицейского участка: «На ночь нетрезвых приютить, утром отпустить!»

Один из лакеев тряпкой вытирал на паркете сырость, оставшуюся от социалистов.

В это время Зинаида Жученко подошла к дворнику, который поудобней прилаживался, чтобы тащить грузного Азефа. Она протянула ему двугривенный и, покраснев, сказала:

— Это мой родственник, я отвезу его домой! Только помогите до саней донести…

Зинаида, не прощаясь, торопливо сошла вниз, оделась и вышла на улицу. Она остановила ваньку, Азеф был погружен в сани, накрыт ободранной медвежьей шкурой и доставлен на Мясницкую, 17, в маленькую квартирку, в которой остановилась гостья из Берлина.

Она раздела бесчувственного друга, помыла его, одежду выстирала и повесила сушить.

Утром Азеф мало что помнил о происшедшем, но горячо благодарил свою спасительницу.

Пробежит несколько лет, Азеф снова встретит Зинаиду, и эта встреча сулит весьма необычное приключение, вошедшее даже в русскую историю. Об этом, впрочем, расскажем в своем месте.

Гости вошли в столовую.

Впереди был великий князь Константин Романов, он вел под руку хозяйку — Женечку Немчинову. За ними следовали министр Сипягин с глухой княгиней Гагариной, затем Плеве с Ольгой Книппер.

Соколов повел какую-то молодую даму, весьма рослую, с тем особым костяком лица, который нередко бывает у певиц. Она недавно поступила в труппу Большого театра, сладострастным взглядом облизывала Соколова и что-то басила о Шаляпине, который якобы хвалил ее голос и пытался назначить свидание.

Официанты зашевелились, стулья задвигались по зеркальному паркету. На сцене музыканты заиграли Чайковского — «Времена года». Почему-то начали сразу с «Декабря».

Впрочем, божественный Чайковский не заглушил звуки серебряных ножей и вилок, тонкий звон хрустальных бокалов. Официанты хлопотали возле гостей.

Но вот с бокалом в руке поднялся великий князь Константин Романов, и все сразу стихло. К. Р. мягким, задушевным тоном произнес:

— Дорогие друзья! В наш сухой, рассудочный век приятно встретить на жизненном пути такого отзывчивого человека, как наша очаровательная хозяйка. Она не только на редкость красива, она переполнена благородных чувств, она альтруистична, она помогает бедным людям, а ее взгляды на жизнь самые передовые. Подымем первый бокал в честь удивительного творения Божия — пьем за Евгению Александровну! Виват, друзья!

— Виват, виват! — Выпили дружно, налегли на закуску.

Затем говорил Сипягин:

— Наступает новый век, век технических революций и социальных перемен. Предлагаю выпить за государя, который, уверен, осуществит те перемены, к которым его призывают лучшие люди России.

Со всех концов стола послышались крики:

— Ура! Да здравствуют демократические перемены!

Когда все выпили, поднялась Ольга Книппер, заверещала:

— Я, ваше высочество, в восторге от ваших последних стихов. Я в «Ниве» их видела и переписала себе. Позволите познакомить с ними присутствующих?

— Буду польщен.

Книппер прижала руки к груди и проникновенно прочитала действительно прекрасные строки:

Гости в искреннем порыве захлопали в ладоши:

— Какие замечательные стихи.

Соколов согласился:

— Всяким бальмонтам и брюсовым далеко до К. Р.!

Великий князь был растроган.

— Я эти стихи написал в нынешнем июле, когда был в Новгороде, ушел один ночью гулять. Кругом меня все спало, и я загляделся в эту беспредельную глубину неба, и вдруг по его черному бархату прокатилась яркая огненная комета. С необыкновенной и прежде не испытанной силой я ощутил всю пугающую беспредельность космоса. Вернулся в дом, сел за стол и почти сразу, без помарок записал.

Соколов сказал:

— Пьем за великого князя и за великого поэта, дорогого К. Р.!

Дружно осушили бокалы. За столом сделалось уютно. Званый ужин пошел далее как по маслу.

На другой день Азеф отправился в Добрую Слободку, что между Чистыми прудами и Садовой-Черногрязской.

Супруги Аргуновы жили в большой, удобной квартире на третьем, последнем этаже старинного кирпичного дома с телефоном и водопроводом.

Жена Аргунова, Мария Евгеньевна, крупная женщина с обширным бюстом, чистым, белым лицом, — дама из тех, которых называют русскими красавицами. Она радушно улыбнулась:

— Какой приятный молодой человек! Я много слыхала о вас положительного! Как вас прикажете называть?

Азеф важно кивнул:

— Называйте меня просто — Иван Николаевич.

— За стол, за стол, — заворковала Мария Евгеньевна. — Грибки, селедочка с горячей картошкой, прошу!

Аргунов плотоядно потер ладоши:

— Мамочка, эта закуска провокационная, кхх-кхх!

Мария Евгеньевна подозрительно посмотрела на мужа:

— То есть?

— Провоцирует выпить! Под такую закуску по рюмочке чистой пропустить — эх, восторг чувств… Ну, мамочка, не жмоться, в честь гостя поставь графинчик.

— Вот, кувшин пива стоит!

— Пиво микробы не убивает, а размножает! Принеси графинчик, мамочка…

Азеф поддержал: