Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 133

— Да есть же, есть! — восторженно заорал Бурцев, предчувствуя хорошую добычу.

Бакай отдулся.

— Коли у нас его нет в розыске, стало быть, этот Азеф — наш сотрудник, не иначе. — Посопел, добавил: — Однако коли ваше желание, так могу вникнуть и вам сообщить. Нет ли в долг до четверга «зелененькой»? Голова на части раскалывается…

Спустя некоторое время Бакай принес Бурцеву несколько листочков, исписанных мелким почерком: «Пользуясь совершенно секретными сведениями департамента, я имею возможность весьма конфиденциально констатировать…» И далее шел перечень арестов эсеров, разгром томской типографии и сорванные покушения на чиновников, которые стали «исключительно результатом агентурных сведений». Причиной этих несчастий назывался «провокатор Виноградов», который прежде действовал под кличкой Раскин.

Стало ясно: этот «Виноградов» — Евно Азеф.

Бурцев ликовал, а Бакай получил денежное пособие в размере двадцати целковых и еще более усилил деятельность.

Понятно, что Бурцев с добытыми сведениями побежал к эсерам. С разоблачителем общался Борис Савинков, который хотя и принял сторону Азефа и всячески его защищал, однако невольно вспомнилась анонимка, пришедшая в штаб эсеров в пятом году. Как выяснилось, доброжелателем оказался… начальник Петербургского охранного отделения полковник Кременецкий. Полковника задело, что в Петербурге были проведены аресты террористов без его участия. И награды, в том числе денежные, выпали не на его долю, а на долю Рачковского. Кременецкий назвал имена «провокаторов», которые помогли осуществить поимку террористов, — Азефа и Татарова. Последнему это стоило жизни, но авторитет Азефа был столь велик, что на него не пало и тени подозрения.

Но теперь все переменилось. Над его головой нависла смертельная угроза.

И тут случилось нечто такое, что, казалось, окончательно добьет великого агента.

Читателю памятно имя юного эсера Карповича, убийцы министра народного просвещения Боголепова. Это злодейство почему-то многих привело в восторг. И вот этот Карпович бежал из Сибири и теперь с паспортом шведского подданного Свенсона проживал в петербургской квартире Азефа. Был он чем-то вроде его денщика, Азеф к нему привязался и искал случая, чтобы переправить молодого убийцу за границу.

Карпович обжился и в Петербурге уже чувствовал себя в полной безопасности. И был прав, поскольку Азеф известил охранное отделение, которое не смело посягать на протеже Азефа. Более того, Азеф решил заручиться поддержкой Герасимова. Сказал:

— Мне Карпович как сын родной, замечательный молодой человек!

Начальник Петербургской охранки усмехнулся:

— Да, самый лучший из беглых каторжников! — и тут же успокоил Азефа: — Ваш Карпович в полной безопасности. Мы его сняли с розыска. Более того, мы поможем убийце министра Боголепова убраться куда-нибудь подальше. Лучше всего пусть уплывет в Америку и тихо сидит там, нам спокойнее будет.

Вот почему, с разрешения Азефа, Карпович стал спокойно расхаживать по улицам, делал покупки в магазинах, посещал кинематограф и полюбившийся ему публичный дом мадам Ренье. Партийное руководство ставило в заслугу Азефу риск, которому он себя подвергал, привечая беглого каторжника.

Документы Карповичу для отплытия в Америку в Департаменте полиции подготовили, была оплачена каюта первого класса, и дело оставалось за фальшивым паспортом на имя российского подданного Иванова, который не сегодня завтра должны были оформить в охранке. До отплытия парохода «Цесаревич Алексей» оставалось пять дней.

Апрельским утром Азеф собрался на три дня съездить в Иматру, а Карпович сказал:

— Иван Николаевич, пожалуй, я напоследок посещу кинематограф «Аквариум», там лента идет «Последняя страсть Соньки Золотой Ручки».

— Сходи, дружок! И даже можешь посетить заведение мадам Ренье, там свежие девчата поступили. Держи пятьдесят целковых, побалуй себя! В Америке небось публичных домов нет, а если есть, то клиентов обслуживают какие-нибудь шимпанзе в трусиках, хе-хе. — По-отцовски поцеловал в щеку. — Счастья тебе, дружок! Я буду скучать без тебя. Впрочем, я чертовски устал от революционных морд, скоро все брошу и прикачу к тебе. Станем плантаторами. Негры будут обрабатывать, а мы их плетками подгонять. Не зря в дни ушедшей молодости у меня была такая партийная кличка — Плантатор.

По расчетам Азефа, разоблачение и неизбежная кара делались все более угрожающими. Он понимал: надо бежать — стремительно, с чужим паспортом. Вот почему Азеф ста рался теперь вести безукоризненный образ жизни, боясь замараться в каких-либо политических интригах.

И тут великого афериста, подвигам которого позавидовал бы его литературный наследник — Остап Бендер, поджидал удар — тяжелый и нежданный, едва не ставший роковым.

Бывший унтер-офицер Кексгольмского полка Максим Фроленко служил в охранке уже третий месяц. Был он младшим филером, работу свою любил и гордился ею. У него была замечательная зрительная память, за что его однажды удостоил похвалы и даже изволил руку пожать суровый начальник — Евстратий Павлович Медников.

В тот апрельский день Фроленко был свободен от службы. Помахивая тросточкой, нахально подмигивая попадавшимся навстречу девицам простого звания, он шел по Невскому проспекту без всяких дел, а только моциона ради. По успевшей выработаться профессиональной привычке он разглядывал попадавшиеся лица: не попадется ли кто из альбома «Разыскиваемые преступники»? Мечта, конечно, была наивной и появилась исключительно по причине служебного рвения.

Фроленко проходил мимо дома под номером восемьдесят один, где помещался кинематограф «Аквариум» и куда любил заходить филер. Он с любопытством разглядывал громадную афишу, на которой была изображена красавица с пышным бюстом и страдальческим лицом. Красавица заводила глаза к небу, а на ее нежных руках висела могучая якорная цепь. Тут же был изображен мужик. У него было зверское лицо, забрызганный чем-то красным передник, а в руках мужик держал тяжелый молот. И подпись: «Грандиозная картина! Последняя страсть Соньки Золотой Ручки. В главной роли сама знаменитая аферистка. Исключительный сюжет! Последняя новинка! В трех сериях 2000 метров».

Фроленко задумчиво поскреб свежевыбритую щеку, размышляя: купить билет или пройти на дармовщинку, используя служебное положение? Такого рода сомнения выдавали в молодом человеке здоровую натуру, еще не успевшую набраться полезного опыта на полицейской службе.

В это время закончился сеанс, и люди густой толпой поперли на улицу. Несколько мальчишек, пригибаясь, пытались на встречном движении обхитрить контролеров, попасть в вожделенный зал.