Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Лавров cтр.№ 119

Герасимов приписал красным карандашом: «Возможно, погиб в результате взрыва при изготовлении бомб в гостинице „Бристоль“ в четыре утра 11 марта 1905 года. Следует уточнить!» Но твердой уверенности, что счастливый случай избавил от зловредного Швейцера, не было. Лишь спустя полгода это подтвердит Азеф, о существовании которого провинциальный Герасимов пока не имел понятия, а тот, кто имел — Рачковский, — делиться важной информацией не собирался.

Теперь было делом чести — хоть из-под земли отыскать остальных участников замышлявшегося злодейства.

Итак, воодушевленный взрывом в гостинице «Бристоль», когда взлетел на воздух главный пиротехник боевиков Швейцер, Герасимов еще старательней принялся за создание осведомительской сети.

Позже Герасимов напишет: «Внутренняя жизнь революционных организаций, действующих в подполье, это совсем особый мир… Они там в глубокой тайне вырабатывали планы своих нападений на нас. Мне ничего не оставалось, как на их заговорщицкую конспирацию отвечать своей контрконспирацией, — завести в их рядах своих доверенных агентов, которые, прикидываясь революционерами, разузнавали об их планах…»

Стучать на любимую партию желающих всегда было много, но обладающих интересной информацией — единицы. Тем не менее агентурная сеть была создана. И тут Герасимову пришлось теряться в догадках: среди обилия информации то и дело звучало имя какого-то таинственного Ивана Николаевича. Осведомители сообщали, что он руководил Боевой организацией зловредной партии эсеров.

Это было время, когда террористы старательно готовили убийство Петра Николаевича Дурново, с октября 1905 года ставшего министром МВД. Уже было известно, что боевики рядятся под извозчиков. По этой причине полиция вела наблюдение за постоялыми дворами, в которых жили эти фальшивые извозчики. Владельцы дворов были обязаны извещать полицию о тех извозчиках, которые по образу, манерам и повадкам кажутся подозрительными. И вот поступили сведения о трех таких лицах.

В Северную столицу была командирована большая группа московских филеров, которых возглавлял Евстратий Медников. Его правой рукой был Геннадий Волков, по кличке, как помнит читатель, Волчок.

Наблюдение группой Волчка за домом Дурново установило: за домом министра МВД усердно следят боевики, принявшие вид извозчиков. Последних было трое. Соблюдая внешнюю осторожность, они постоянно входили в контакт между собой.

Филеры в своих ежедневных рапортичках то и дело сообщали, что «извозчики» почти ежедневно общаются с рослым, полным человеком, одетым весьма изящно. Судя по всему, этот таинственный человек является руководителем.

Волчок в ежедневных рапортичках важного господина неизменно называл «Наш Филипповский». Герасимова это настолько заинтересовало, что он пригласил к себе Волчка, спросил:

— Геннадий Иванович, почему вы таким странным псевдонимом называете солидного дядю?

Волчок улыбнулся:

— По порядку, Александр Васильевич, можно? Этот дядя был у нас в прослежке еще лет пять-шесть назад. Однажды он так ловко ушел от моей группы, что я по сей день поражаюсь недоуменно. Ну прямо сквозь землю провалился! Было это в замкнутом дворике московского «Елисеевского» магазина. Как-то с Евстратием Павловичем мы зашли в булочную Филиппова выпить чаю, а он мне глазами показывает на солидного господина, смеется: «Видишь, это тот, который ушел от тебя в „Елисеевском“ магазине, за что я тебя по справедливости на трешник оштрафовал. Это важная птица, думаю, наш самый ценный секретный сотрудник!» С той поры к этому господину и приклеилась кличка «Наш Филипповский», в память о встрече в булочной Филиппова.

…Герасимова этот рассказ удивил. Выходило, что от него скрывали ценнейшую агентуру! Как быть? «Эх, — решил Герасимов, — для начала поговорю-ка я с Рачковским, это наверняка его человек».

Рачковский развел руками, сделал невинное лицо:

— Александр Васильевич, да как такое вы могли подумать? Да я к вам всем сердцем… И разве я могу от вас чего-то таить? Нет, обижаете подозрениями. Да и не может мой агент участвовать в подготовке покушения на министра…

Герасимов продолжал возмущаться:

— А как же показания опытного и преданного филера?

— Это уж как вам угодно! Сочувствую, но помочь ничем не могу.

Разъярился Герасимов и принял решение: взять быка за рога! Вызвал к себе Волчка, приказал:

— Геннадий Иванович, при первом удобном случае арестуйте Филипповского! Но без шума, тихонько так, чтобы другие боевики задержания не видели.

Широко улыбнулся бывалый филер:

— Так точно, Александр Васильевич! Сделаем все аккуратно, как отцы-командиры учили.

Герасимов стал с нетерпением поджидать гостя дорогого.

Минуло три дня. На одной безлюдной улице филеры подстерегли Филипповского, который, понятно, был Азефом, схватили его под локти:

— Господин Романов Василий Егорович?

Азеф стал, понятно, кипятиться:

— Кто такие? Как вы смеете? Сначала надо фамилию уточнить, а уж потом хватать на улице. Я известный человек — инженер Черкас, служу на фабрике ламп и фонарей, что на Разъезжей улице. Вот моя расчетная книжка, вот паспорт. Вы ответите, вас всех со службы погонят, в кандалах на Сахалин отправят…

В этот момент подъехала закрытая коляска, и бедного Азефа втолкнули внутрь.

И вот в кабинете Герасимова появился высокий, грузный человек, на круглом лице выделялись громадные умные глазищи. С порога он начал ругаться:

— Что за безобразие? Кто позволил? За такие штучки министр вас со службы отставит!

Герасимов улыбался вполне дружелюбно, с натуральной приветливостью сказал:

— Не будем ссориться, нам вместе предстоит трудиться на благо империи…

Азеф прорычал:

— Ерунда! Вот мои документы. Я на фабрике Макарова, что лампы и фонари производит…

Герасимов полюбовался на паспорт, который оказался настоящим, только не все приметы сходились, но это — по мелочам. Он ласково сказал:

— Простите, господин Черкас. Ах, как вас по имени-отчеству? Сергей Поликарпович, служба у нас такая…

Азеф ярится пуще прежнего:

— Вы лучше террористов ловите, а то по улицам уже страшно ходить!

— Что верно, то верно, — согласился Герасимов. — Особенно мимо дома Дурново, когда он на службу выезжает. Бомбой министра шарахнут, а невинные люди пострадают.

Азеф перестал шуметь и с любопытством уставился на собеседника. В его глазах читались вопросы: «Откуда такие сведения? Проследили? Донес кто-нибудь?»