Гладиатрикс - читать онлайн книгу. Автор: Рассел Уитфилд cтр.№ 82

В этот раз все обстояло иначе. После того как Лисандру изнасиловали, Бальб буквально бегом бросился к Телемаху, сообразив, что между спартанкой и афинянином успело установиться дружеское доверие. Ланиста не был ни жестоким, ни бессердечным. Он вполне понимал, что последствия чудовищного испытания, которое постигло Лисандру, вполне могли довести ее до гибели. Бальб предлагал Телемаху деньги, но жрец решительно отказался.

Завершив дневные труды, он отправился в свою библиотеку и принялся подбирать тексты, чтобы предложить их Лисандре для переписывания. На самом деле у него не было никакой нужды в подобной работе, но ее следовало придумать. Это потребовало времени. Сказать по правде, большую часть его собрания составляли далеко не самые глубокие труды известных умов, и засаживать за них Лисандру он просто стеснялся.

Телемах так увлекся, откапывая достойные работы, что сам не заметил приближения позднего вечера. Но вот его лампа начала мигать, а это значило, что он рылся в хранилище уже несколько часов. Протерев усталые глаза, жрец оглядел внушительную гору подготовленных свитков. Вполне достойное поле деятельности для спартанки!

Он поднялся, с хрустом разогнул затекшую спину и отправился было к себе, но не дошел. В тишине храма отчетливо раздавался голос Лисандры. Она звала на помощь.

Мысленно обругав себя, Телемах кинулся в ее комнату, надеясь, что иссякающая лампа не погаснет на полпути.

Лисандра билась и корчилась на своем ложе. Судя по всему, ее одолевал жестокий кошмар. Телемах прислушался к крикам и понял, что девушке кажется, будто ее вновь истязают насильники во главе с Нестасеном. Жрец немедля устремился на помощь.

— Лисандра!

Он осторожно потряс ее, стараясь не причинить лишней боли и не испугать, сделав пробуждение слишком внезапным.

Ресницы спартанки взлетели, глаза цвета синего льда в ужасе распахнулись.

— Прочь!.. — закричала она. — Прочь от меня!.

— Лисандра, это я… — начал было жрец, но ответом ему был лишь бессвязный и бессмысленный крик, полный страха и боли.

Телемах понял, что она еще оставалась во власти жуткого сновидения, и присутствие в темной комнате мужчины уж точно не шло делу на пользу. Он сдался, поспешно вышел за дверь. Крики начали постепенно стихать. Жрец вздохнул и сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене. Кажется, ему предстояла долгая и очень неспокойная ночь.

«Как бы то ни было, Лисандру я в одиночестве не оставлю».

Бешеный гнев Сорины худо-бедно улегся лишь через несколько дней.

Все это время перед ней так и плавало лицо ненавистной спартанки, в ушах звучал хриплый от ярости голос, всюду мерещились эти странные, нагло прищуренные, пронзительные глаза. Теперь Сорина со всей очевидностью понимала, что Эйрианвен сказала правду. Морриган наложила печать на всех троих, связав их судьбы единым узлом. Богиня темных судеб, конечно же, замыслила устроить состязание, выжить в котором должна была только одна. Эйрианвен уже пала от руки амазонки. Теперь вот и Лисандра бросила ей вызов.

Сорина думала, что скоро она останется совсем одна, как было в самом начале, и взывала к богам. Она жарко молила их о скорейшем выздоровлении гречанки, чтобы их вражда поскорей разрешилась и перестала тяготить ее душу. Безмерная наглость этой соплячки сама по себе кого угодно могла довести до белого каления, но Лисандра еще и умудрилась швырнуть ей обратно в лицо предложение дружбы, сделанное от чистого сердца. Сорину попросту начинало мутить, стоило ей вспомнить об этом. Знала бы эта дура, эта сучонка, чего стоило предводительнице общины первой произнести слова примирения, на которые та ответила оскорблениями!

Ну что ж, так или иначе, вызов был брошен, а Сорина еще в жизни своей ни разу не шарахалась от врагов. При обычных обстоятельствах она, как правило, сожалела о необходимости отнимать жизнь, но Лисандра…

«О, Лисандру я убью с истинным наслаждением. Я всажу ей в поганое брюхо три фута железа и с восторгом буду следить, как эти льдистые глаза расширятся от боли и изумления. Как сладка будет месть! В особенности оттого, что Лисандра провалится в Хель с мыслью о том, что ее победила, ее убила презренная дикарка».

Гнев, снедавший Сорину, отчасти выжег даже ее скорбь по Эйрианвен и тем самым придал ей сил. Да, она еще чувствовала вину, но и ее скоро смоет спартанская кровь. Ничего непоправимого ведь не случилось бы, не появись в луде Лисандра. Эта девица пожелала подчинить себе привычный и устоявшийся мир гладиаторской школы, замахнулась совратить храбрейших и лучших в общине, соблазнив их через Эйрианвен!

Правду молвить, прежде бывали моменты, когда Сорина сомневалась в правильности своих рассуждений. Теперь она со всей ясностью видела, что до последнего пыталась усматривать добро там, где его не было и в помине.

Лисандра олицетворяла собой зло. Даже учиненное над нею насилие было знамением богов, возжелавших укротить ее наглый и бессовестный нрав. Самозваная жрица и это предупреждение пропустила мимо ушей. Ну что же, пускай прощается с жизнью!

Ненависть Сорины к Лисандре постоянно всплывала в ее разговорах с Луцием Бальбом. Ланиста частенько навещал ее, пока она поправлялась. Амазонка отлично понимала, что он заботился не столько о ее здоровье, сколько о благополучии своего крупнейшего денежного вложения. Бальбу требовалось, чтобы его лучшие бойцы упражнялись, сражались и приносили ему денежки, а вовсе не отлеживали бока в лечебнице при амфитеатре, весьма недешевой, кстати сказать.

Римлянин так и этак допытывался о причине их свары с Лисандрой, но Сорина всякий раз отвечала немногословно:

— Это касается лишь меня и ее, ланиста.

— Я больше подобного не потерплю! — Бальб наставил на нее палец. — Все равно Лисандра никуда из луда не денется, так что лучше смирись!

— Как скажешь, Бальб, — хмыкнула амазонка. — Но эта шлюшка не будет ни оскорблять меня, ни попрекать.

— Я прослежу, чтобы у нее было побольше других дел, причем подальше от тебя.

Луций улыбнулся и переменил тему:

— Чувствуешь-то ты себя как?

— Все болит, двигаться трудно, но лекарь говорит, что дело идет на лад. Скоро я смогу вернуться в луд. Правда, понадобится повозка. Для седла я пока еще не гожусь.

— Это не страшно. — Бальб потрепал ее по руке. — Лишь бы моя лучшая воительница поскорей встала на ноги, а все остальное мы как-нибудь да уладим.

— Что-то больно хорошее у тебя настроение, ланиста, — лукаво поглядев на него, проговорила Сорина. — Кстати, сам ты почему до сих пор в городе? Тебе что, в луде нечего делать?

— Дела задержали, — расплывчато пояснил он. — Это вы, гладиатрикс, вольны думать только о себе да о следующем поединке, а у ланисты вечно хлопот полон рот! Кстати, обстоятельства складываются так, что в скором времени мне придется расширять школу!