Нана - читать онлайн книгу. Автор: Елена Сокол cтр.№ 27

Я выдохнул. Облизнул губы.

Неприятная тяжесть легла на грудь. С одной стороны — реальный замут, с другой — встреча с девушкой, которую больше не увижу, если не приду.

— У меня свидание в девять. — Выдал как на духу.

Тим ударил ладонью о приборную панель.

— И чо? — Выгнул брови дугой. — Да отложи ты его на хер.

— Не могу.

— Скажи своей Нинке, что у тебя дела есть и поважнее.

— Не с Ниной… С той девушкой… с вокзала.

В салоне вдруг повисла тишина. Если не считать музыки. Она играла, Левицкий молчал.

— Так. — Сказал он спустя некоторое время, затем закинул в рот жвачку. — И на хрена тебе эта замарашка вокзальная? Чо, телок мало?

— Мне нужна именно эта. — Ответил, крепко обхватывая руками руль.

— Да скоро у нас будет столько бабла, что телки на тебя будут пачками вешаться! И не такие, а в тысячу раз лучше!

Покачал головой.

— Заткнулся бы ты.

— О-о-о, Кирюха… — Рассмеялся Левицкий. — Так понравилась, что ты решил забить на серьезное дело, да? Променять все, что мы планировали, на юбку?!

— Нет!

— Тогда забей уже на нее!

— Не знаю. — Сжал челюсти. — Не могу.

— Может, ты… просто боишься? — Забарабанил пальцами по коленкам.

— Слушай, ты достал! — Добавил скорости, нервничая.

— Может, просто… сомневаешься?

Резко вырулил на встречку, обогнал всех и вернулся в свой ряд.

— Не знаю. В этой игре слишком большие ставки. Жизнь, свобода, карьера моего отца. А вдруг нас заметут?

Тим погладил бумажный пакет.

— Либо играть по-крупному, либо вообще не играть. — Спрятал его обратно в карман. — Удача любит того, кто ставит на карту все.

— Хорошо. Хорошо! — Согласился, чувствуя, как неприятно и тревожно тянет живот. — Я все улажу. Понял? Что-нибудь придумаю. Только сейчас мы с тобой поедем ко мне домой, сядем, и ты расскажешь мне все в деталях. И действовать будем так, как решу я. Идет?

Левицкий хмыкнул, но все же согласно качнул головой.

Через пару часов я уже шел по направлению к трассе. Рев Илюхиного Зверя, покоряющего очередной поворот, ласкал слух. В первый раз я ощутил пустоту. Сказать, что бросаю суперкросс, было минутной слабостью, просто очередной блажью. Нет, даже трусостью. Самое время в этом сознаться. Хотя бы самому себе.

Трудно было сейчас отмотать назад и переиграть, а еще труднее было представить, что больше не будет того адреналина, который заполнял меня изнутри, давил и взрывался, выплескиваясь наружу, на заездах. Скука, жажда новых ощущений — вот что толкнуло меня тогда на погоню за адреналином еще большим, еще более концентрированным и острым. И за это я временами даже ненавидел себя.

— Хэй! — Махнул приветственно.

Брат, слетев с последней волны гребенки вниз, немного притормозил и показал пальцем жест, означавший, чтобы я подождал его у финиша. Он собирался проехать еще круг.

Глянул на часы. Покрутил перед глазами коробку с купленными наушниками. Тяжело вздохнул.

Леманн младший меня точно убьет. Тут даже к бабке не ходи. Слушать не захочет.

Но к кому я мог еще обратиться, если не к человеку, похожему на меня, как две капли воды? Будет отказываться, но, в конце-то концов, все равно согласится. Он ведь такой. Побесится, но уступит все равно. Всегда уступал мне.

Всего-то и нужно: прикинуться мной, поговорить с ней, вручить наушники, выболтать номер телефона или переназначить свидание на другой день. Ерунда. Вот просто как два пальца об асфальт.

Илья

Почему я согласился выступить под именем брата в финальном заезде? Да потому что хотел этого. Не обидно ли было мне, что все лавры достались ему? Конечно же, нет.

Ведь Он-то знал, что только Я мог в нем победить. И победил. И мне тогда казалось, что это убавит количество его понтов, умерит самолюбование, но вышло как раз наоборот. Кирилл с удовольствием принимал поздравления и гордо поднимал над головой заветный кубок. И единственным, что вызывало теперь его раздражение, был факт, что кто-то в мире знает о его обмане. И этим кто-то снова был я, что неумолимо отдаляло нас друг от друга.

Вот и сейчас он стоял, навалившись плечом на ограждение и не боясь запачкать белоснежную футболку. Смотрел на меня привычно хмуро, как смотрят утром на собственное отражение. Недовольно разглядывая каждую деталь лица, словно придираясь, ища недостатки. Но при этом натянул дежурную улыбку, которая должна была обозначать в его понимании радушие.

Остановился подле него, заглушил мотор, слез, поставил байк на подножку, снял маску и шлем. Втянув жадно запах пыли, адреналина и выхлопных газов, повернулся к брату и протянул руку. Рукопожатие вышло крепким. Но в нем явственно ощущался какой-то непривычный доселе холод. Мы больше не были сросшимися деревьями с переплетающимися ветвями, у нас не было одного на двоих сердца, мы не дышали одновременно в такт друг другу. Нас что-то словно разъединило насильно. Или кто-то.

Один из нас.

Или сразу оба.

И от понимания этого странно ухнуло в животе, незаживающей раной ковырнуло в самое сердце. Будто дали под дых. Это так больно, точно я вдруг потерял часть себя.

Мы были вместе всегда.

Рядом в мамином животе. Щека к щеке, как на том старом выцветшем снимке с УЗИ. Рядом на диване под толстым одеялом. Уставшие и отрубившиеся, едва только мама запела нам колыбельную. Спящие бок о бок, потому что так теплее, и держащие друг друга за пальцы — так привычнее и спокойнее.

Рядом у батареи на полу, плечом к плечу, когда ее однажды вдруг не стало. Всхлипывающие, растерянные, отчаявшиеся. Рядом с ее холодным телом на кровати утром. Слушающие крики и топот смятенных соседей, пытающихся дозвониться в скорую. Напрасно. Ведь она была мертва уже давно — мы нашли ее уже окоченевшей.

Лежала, словно продолжала мирно спать. Не видела снов. Не дышала. Синяя. Умиротворенная, точно пару секунд назад закрыла веки. Но они больше не дрожали, грудь не вздымалась от ровного дыхания, руки были ледяными. Сердце не билось. Просто остановилось, и все. Точно отработало свой положенный срок. Все. Тишина. Ее больше не было.

А мы были рядом. Нам было всего восемь лет. Держались друг за друга, и не думали, что когда-то сможем отпустить. Были единым целым. Либо так, либо никак. Все и всегда вместе, во всем согласны друг с другом. Обо всем могли друг другу рассказать. Вся жизнь одна на двоих. Плечом к плечу. Точно приклеенные. Сросшиеся. Неделимые. Мы.

Которых больше почему-то не было. Почему?

— Привет! — Быстрее отпустил мою руку.