Учитель биологии - читать онлайн книгу. Автор: Мурадис Салимханов cтр.№ 10

– Не спорю.

– Слышь! А чья эта спортивная сумка под моей койкой?

– Моего друга.

– А чего он сумку оставил? Освободили?

– Наверное. Он за ней не вернулся.

– Давай познакомимся, под одной крышей все-таки пока. Меня Махмуд зовут, а тебя как?

– Мазгар.

– А кто ты по жизни, Мазгар?

– В смысле?

– Ну, чем занимаешься?

– Учитель биологии.

– А сюда как попал?

– Случайно.

– Случайно? – собеседник ухмыльнулся и сказал: – Я тоже случайно, шел по улице и попал.

– Бывает.

– Не особо ты разговорчив. Да это и лучше так, – резюмировал сосед, – меньше знаешь – лучше спишь. Верно? – голос его звучал уверенно, хотя иногда прорывались нотки то ли страха, то ли растерянности. «Хотя кто может чувствовать себя комфортно в таком месте?», – подумал учитель.

– Наверное, – ответил он.

– Слышь, братан, а ты другие слова знаешь?

– Какие?

– Ну, кроме «наверное» и «бывает».

– Наверное, знаю.

– Шутник ты. Слышь, мы в одной хате, и нам надо дружить или поддерживать друг друга хотя бы.

Учитель с трудом повернул голову и посмотрел на собеседника, парню было лет тридцать на вид, крепкого телосложения, круглое лицо с короткой рыжеватой бородкой и подстриженными усами. Верхняя губа была разбита, нос расквашен, а под правым глазом красовался огромный синяк. На лице было написано почти детское выражение обиды, смешанной с недоумением и растерянностью.

– Наконец посмотрел в мою сторону, – сказал он учителю и добавил: – помощь нужна? Ты весь какой-то покореженный. После аварии сюда попал?

– Нет. Упал с лестницы.

– А серьезно?

– Давай о чем-нибудь другом, если понадобится помощь, я попрошу.

– Ладно. Ты не знаешь, как тут узнать время намаза?

– Охранник поет Азан в нужное время.

– Шутишь?

– Ну да. Здесь нет времени. Здесь есть время до допроса и после него.

– Как хочешь, а я помолюсь, я три намаза пропустил, пока везли сюда.

Сосед оказался весьма деятельным, он ухитрился подмести камеру, соорудив подобие веника из каких-то тряпок. Подойдя к параше, благо она была пустая, сделал омовение и, достав из пакета молитвенный коврик, каким-то наитием определил стороны света и, выбрав, как ему казалось, правильное направление в сторону Мекки, стал восполнять пропущенные намазы. Закончив молиться, он собрал в кучку брикеты лапши быстрого приготовления и почему-то, подойдя к двери, стал бить в нее.

Через минуту кто-то подошел к двери, и открылась квадратная дверца, в которой появилось лицо пожилого охранника.

– Чего шумим? – спросил он. – Еще раз услышу, получишь по чану и прямиком в карцер.

– Начальник! Воды дай горячей, лапшу надо развести.

– Нет горячей воды.

– А чайник?

– Ты слепой? Ты где тут розетку видел? – ответил вопросом на вопрос охранник.

– Ну вы же чай пьете?

– Пьем в столовой, и у каждого термос. Еще раз услышу шум, накажу, – сказал охранник и, захлопнув окошко, неспешно удалился.

– Вот сволочь. А ты как кушаешь? – спросил он учителя.

– Никак. Пью воду.

– Ну ты так и умереть можешь.

– Могу. Но кушать нет желания. Живот болит.

– Чай хотел сделать, у меня и пакетики есть, вот твари, – бормотал сосед, – первый раз в такой тюряге сижу беспредельной.

– А много сидел?

– Третья ходка, ответил сосед. – Первый раз год отсидел за хранение оружия. Второй раз – пять лет за пособничество НВФ, и сейчас третья будет.

– А за что?

– Кто-то видел меня недалеко от того места, где произошло нападение на патрульную машину, за это и взяли.

– Понятно. Не буду спрашивать, был ты там или нет, но мне интересно, зачем они это делают?

– Зачем?

– Да.

– Меня-то там точно не было, да и в прессе было бы сообщение, если кто взорвал патрульную машину, а вот зачем люди взрывают, то я думаю, что кто-то мстит за родню, близких, кто-то за халифат, а кто-то за идею воюет.

– А халифат – это не идея?

– Может, и идея, но мне она не по душе.

– А почему? Извини, что спрашиваю, если не хочешь, не отвечай.

– Почему же, я отвечу. Халифат уже был, были четыре праведных халифа, и потом много других халифов, это было далеко на юге, и ничего в итоге путного из этого не вышло, разве что Ислам получил распространение, но будущее не за ними, не за халифами. Да и не хотелось бы, чтобы снова кто-то за тысячи километров от меня определял, как мне жить.

– А за кем, по-твоему, правда?

– Я не знаю, мы ведь и так живем в большом таком типа халифате, где правит белый царь, а здесь у нас – его наместник-мусульманин, где меньше чем за двадцать лет построили много мечетей, и где верующий может спокойно пойти в мечеть и помолиться, – тут он поднял палец вверх и добавил: – если ты, конечно, официального направления веры, и с первого взгляда вроде все хорошо.

– Тогда за что ты воюешь?

– Я? Я лично не воюю, – он выдержал паузу и внимательно оглядел углы камеры, потолок, единственное окошко и, посмотрев на учителя, добавил: – я говорю о тех, кто так говорит.

– Тогда за что они воюют?

– Ты знаешь, может быть, они воюют против того, чтобы им назначали наместников, чтобы непонятные партии, которые по сути одно и тоже, не морочили людям голову, за право распоряжаться своими жизнями, судьбой, чтобы жили по законам, сочинённым не где-то за тысячи километров, а по своим собственным, чтобы жить не чужим умом, а своим, они воюют за свою свободу и независимость, – выпалил он, потеряв на миг всякую осторожность.

– А что даст ваша, вернее, их независимость в республике, где сотня народностей, и порою даже простые люди не могут договориться по бытовым вопросам?

– Не знаю, – ответил он, – что даст, может, научатся договариваться, наверно, будет что-то новое, может хуже, а может лучше, но это будет уже другое.

– А где ты всего этого набрался или как пришел к этому?

– Сидел по первой ходке с умным человеком, он все объяснил, а до этого я ничего не понимал, да и не стремился понять, считал, что все и так хорошо. А когда на этапе в зону слушал его, я понял всю несправедливость, в которой мы живем.

– И в чем несправедливость, по-твоему?

– В чем? В том, что народы наши горские по сути ничего не решают, низведены до уровня скота, и как нас присоединили к России больше ста лет назад, так и завертелось. Вместо самоуправления сельских обществ пришла царская администрация, потом была революция, две мировые войны по ходу, коммунизм строили, теперь капитализм вроде, и все это время нас убивали, гноили в тюрьмах, заставляли отречься от языка, культуры, религии, и только потому, что были пристегнуты к большей стране с чуждыми нам интересами, которая сильнее нас, которой нет дела до наших проблем, и которая нас не отпускала и не хочет отпускать. А сейчас все то же самое. По приказу из Москвы менты и спецслужбы убивают своих же земляков, и все это только ради денег и власти.