Отражение удара - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 30

— Нравитша вибратор, бля? — спросил Шкилет сквозь оскаленные зубы, задыхаясь от свирепого боевого азарта.

И тогда случилось самое страшное: мать подняла с подушки опухшее от водки и побоев синее лицо, посмотрела на него заплывшими бессмысленными глазами и вдруг с воплем: «Убью бляденыша!» рванулась к ножу.

Витька не помнил, как выскочил из квартиры. «Вибратор» все еще был у него в руке, и при свете горевшей в подъезде лампочки он разглядел, что изогнутый наконечник лыжной палки испачкан густой, лаково поблескивающей кровью. Он оглянулся. Погони не было — то ли у матери хватило ума не выскакивать голышом на улицу (в чем Витька сильно сомневался), то ли она просто не удержалась на ногах и свалилась рядом со своим козлом. Витьке это было уже безразлично. Он просунул конец лыжной палки между прутьями перил, уперся, налег всем своим цыплячьим весом, и тонкая дюралевая трубка медленно, нехотя согнулась пополам. Витька потянул ее на себя, сгибая в другую сторону. После первого раза дело пошло легче, после третьего на металлической поверхности появилась черная трещина, похожая на беззубый рот, а после пятого палка переломилась, и кусок с окровавленным наконечником со звоном запрыгал по ступенькам.

— Штоять, бля, — сказал ему Витька.

Он поднял обломок и вышел во двор. Половину палки с ручкой он зашвырнул в кусты — пусть ищут свой вибратор, если он им нужен, — а кусок с наконечником спрятал под куртку, предварительно ополоснув наконечник в луже. Он и сам не знал, зачем ему понадобилось это смехотворное оружие, но с ним было как-то спокойнее — пожалуй, это была единственная надежная вещь в предательском, изменчивом мире.

В начале третьего он вышел на Малую Грузинскую.

Несколько раз мимо него проезжали патрульные машины, и тогда он прятался в тень — мальчишке вдруг подумалось, что чертов козел мог отбросить копыта, и теперь менты рыщут по городу, чтобы изловить его, Витьку Гущина, и упечь в колонию для малолетних правонарушителей. В колонию Витьке не хотелось — про тамошние порядки он был наслышан. Он не знал, что из слышанных им страшных рассказов является правдой, а что —, беспардонным враньем, но знакомое, привычное зло всегда кажется предпочтительнее неизведанного, и Шкилет старательно прятался от милицейских машин.

Точнее, прятался он от всех машин, проезжавших в этот глухой ночной час по Малой Грузинской. Издалека не разберешь, патрульная машина или нет, так что лучше не рисковать.

Витька чувствовал, что тупеет, превращаясь в шагающий автомат. Куртка грела слабо, и зверски, до обморока, хотелось спать. На протяжении последних двух недель он сильно недосыпал — мешали вольные упражнения с «вибратором», сопровождавшиеся придушенными нечеловеческими воплями, зверским хрюканьем очередного «папаши» и глухими ударами по голому телу.

О еде он старался не думать — сейчас, посреди ночи, ее негде было даже украсть.

«На вокзал надо идти, — подумал Витька. — Пропаду на хрен, околею…»

Впереди опять сверкнули фары. Они горели совсем низко и были широко расставлены. Это могла быть навороченная иномарка какого-нибудь выбившегося в люди бандита, но с такой же вероятностью фары могли принадлежать милицейскому «форду» или «мерседесу», которых в последнее время в Москве развелось неимоверное количество. Шансы были пятьдесят на пятьдесят, и Витька решил не рисковать. Он чувствовал, что сегодняшнего риска ему хватит на несколько лет вперед, а при экономном расходовании эту дозу можно было спокойно растянуть на всю оставшуюся жизнь.

Шкилет торопливо огляделся. Шея ворочалась с трудом, словно у него уже началось трупное окоченение. Поблизости обнаружилась узкая полукруглая арка, пронзавшая насквозь толщу старого, довоенной постройки дома. Впрочем, в таких тонкостях Шкилет не разбирался.

Арка представляла собой надежное укрытие, и это было все, что его в данный момент интересовало.

Он нырнул в провал, мгновенно растворившись в темноте, и прильнул всем телом к холодной шершавой штукатурке. Штукатурка пахла сыростью, пальцы мальчишки нащупали какие-то борозды. Одни борозды, мелкие и шедшие в разных направлениях, были, наверное, оставлены гвоздями наскальных живописцев, а другие, глубокие горизонтальные царапины, похоже, образовались из-за того, что далеко не каждый водитель мог точно вписаться в эту каменную кишку.

Машина неторопливо прокатилась мимо, и Витька прерывисто вздохнул это все-таки оказался милицейский «форд» с потушенными мигалками. Сквозь боковое стекло Шкилет разглядел тлеющий огонек сигареты, и ему страстно захотелось курить. Витька на секунду задумался. С одной стороны, сигарет оставалось всего две штуки, а с другой — что же их теперь, до самой смерти беречь?

Шкилет вздрогнул и поежился. Сегодня вечером слово «смерть» перестало быть для него пустым звуком Сегодня он заглянул в ее пустые глазницы, ощутил ее смрадное дыхание и понял, что хочет жить. В грязи, в муках, в колонии — как угодно и где угодно, но жить.

Мысли были совершенно недетские, Витька понимал это лучше любого психолога, но он понимал также, что от этого никуда не денешься. Он вовсе не стремился к раннему взрослению — просто так сложилась жизнь Шкилет вздохнул и потянул из пачки предпоследнюю сигарету. Дрожащий огонек на пару секунд высветил худые скулы, вздернутый нос и сведенные к переносице сосредоточенные глаза. Потом спичка полетела в сторону, прочертив в воздухе коротенькую огненную дугу. Витька глубоко затянулся и сделал шаг в сторону улицы.

Позади раздался шорох. Шкилет вздрогнул и хотел было обернуться, но не успел. Его рывком притянули к чему-то податливому, влажному, пахнущему кожгалантереей, табаком и пролитой водкой. Витька сообразил, что это чья-то кожаная куртка. За доли секунды в его мозгу пронеслись десятки жутких рассказов о притаившихся в таких вот арках извращенцах и даже охотниках за донорскими органами. «Утекай… В подворотне нас ждет маньяк», вспомнилась ему строчка из подслушанной где-то песенки, а в следующее мгновение в детское горло впился капроновый шнур удавки.

Начни Витька рассуждать и изобретать планы спасения, все кончилось бы быстро и в меру болезненно Но, выиграв пару часов назад первый в своей жизни бой не на жизнь, а насмерть, Шкилет все еще был взведен, как боевая пружина, хотя и полагал себя смертельно уставшим и готовым вот-вот околеть от холода, голода и недосыпания. Кроме того, он был вооружен. Смешная пика, сооруженная из обломка лыжной палки, словно сама собой выскользнула из-под куртки и удобно, прикладисто легла в ладонь. Не помня себя от боли, ужаса, Витька перехватил пику поудобнее, взявшись за нее обеими руками, извернулся и нанес короткий удар назад, со стороны выглядевший так, словно парнишка делал себе харакири. Убийца был заметно шире тринадцатилетнего подростка, и обломок лыжной палки, лишь слегка чиркнув по старенькой джинсовке, вонзился незнакомцу в ребра.

Этот удар, конечно же, не смог прорвать плотную кожу куртки, но все же убийца, болезненно зашипев, присел и на миг ослабил смертельную хватку. Витька-Шкилет ужом выскользнул из-под удавки, развернулся и наотмашь ударил своей пикой, целясь по смутно белевшему в темноте размытому овалу лица. На этот раз он промазал, и удар пришелся не по глазам, как он рассчитывал с холодным спокойствием человека, которому нечего терять, а по прикрытому вязаной лыжной шапочкой черепу. Чуть повыше виска. Убийца охнул и схватился за голову.