Над законом - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 64

– Любишь кататься, люби и саночки возить, – ответил Илларион. – И потом, я ведь только начал.

Я еще не звонил тебе на службу и не писал жалоб генералу Федотову. Ты у меня еще поплачешь.., специалист по туризму и отдыху.

– Ладно, ладно... А может, все-таки не стоит?

Задавая вопрос. Мещеряков знал, каким будет ответ: при всей своей общительности и улыбчивости Забродов умел быть твердым, как скала.

– Помнишь, как в 'Фаусте'? – сказал Забродов. – Люди гибнут за металл... Очень мне хочется побеседовать с этими доморощенными Мефистофелями. У меня такое ощущение, что я им крупно задолжал.

– Позвонить, что ли, в Ригу? – задумчиво сказал Мещеряков.

– Это еще зачем? – подозрительно спросил Илларион.

– Пока ты доедешь, они, может быть, успеют эвакуировать город.

– Трепаться – моя прерогатива, – назидательно сказал Забродов. – Ты на нее не посягай, полковник. На совещаниях у себя трепись. Ладно, привет Сорокину. Где он, кстати?

– Взял плоскогубцы, килограмм булавок и пошел пытать задержанных. Участковый твой ему помогает – не дает землякам слишком отклоняться.

– От булавок, что ли?

– От истины. А это еще что такое?

Справа от них вдруг неожиданно и громко затрещали кусты, и на дорогу, шатаясь, выбралось подобие человека в изодранной, свисающей живописными клочьями одежде. Лицо его было расцарапано и распухло от комариных укусов, левый глаз заплыл и не открывался, а ободранная рука крепко сжимала пустую армейскую флягу с отвинченным колпачком, болтавшимся на цепочке. Человек что-то нечленораздельно мычал, и друзья не сразу поняли, что он пытается петь. Почувствовав под ногами твердую ровную поверхность, он остановился и, сильно качаясь, обвел дорогу мутным взглядом зрячего глаза.

Глаз был нехороший, налитый кровью и совершенно пьяный. Увидев Иллариона, гуманоид сильно качнулся ему навстречу, едва не потеряв равновесие, и хрипло промычал, с трудом ворочая языком:

– М...мос...квич? Пр.., ривет, столица! Здорово мы их, а? Сл...лушшш.., а где все наши? Где все, а?

– Воробей, братуха! – с преувеличенной радостью воскликнул Илларион, обнимая его за плечи и аккуратно разворачивая лицом в сторону деревни. – В сельсовет иди, там собрание, все тебя дожидаются. Где, говорят. Воробей? Надо, говорят, ему премию выдать за геройство.

– А.., ага, – с пьяной значительностью кивнул головой Воробей. Если бы не Забродов, его кивок непременно закончился бы ударом об асфальт. – Яс-ссное дело.., премию. Плешивого.., в глаз.., как белку! Ружье мое где? Оптика... 'цейсс', блин.., где?

– В сельсовете, – повторил Илларион. – Все в сельсовете, и ружье твое там, и оптика, и премия...

– В глаз! – выпрямляясь, рявкнул Воробей. – Как белку, блин, понял? Не упустить момент!..

– В сельсовет, – снова сказал Забродов. – Там расскажешь. А то все сидят и думают: кто же это Плешивого шлепнул? Кому же премию-то давать?

– Ну да? – озабоченно спросил Воробей.

– Ого!.. – туманно, но ободряюще ответил Илларион. Спотыкаясь и двигаясь сложным зигзагом, а временами переходя на бег в отчаянных попытках удержать равновесие. Воробей двинулся в сторону деревни.

– Не дойдет, – покачал головой Мещеряков.

– За премией-то? Дойдет, – уверенно сказал Илларион. – Видишь, человеку опохмелиться надо, а денег нет. На зубах доползет, если руки-ноги отнимутся.

– Ты его знаешь?

– О чем ты! Это ж мой боевой товарищ, мы вместе в разведку ходили!

– Ну и товарищи у тебя, Забродов!

– Да мне, понимаешь, выбирать как-то не приходилось.

Мещеряков зябко поежился от тона, которым были сказаны эти слова, но Илларион снова повеселел, хлопнул полковника по плечу и согнал его с бампера.

– Нечего тут рассиживаться, как купчиха на лавке. Иди лучше Сорокину помогать.., он там, небось, запарился, ногти вырывая. Мне ехать пора, а я болтаю тут с тобой, как будто мне больше делать нечего. Будь здоров.

Он пожал полковнику руку и запрыгнул в кабину грузовика.

Зарычав и обдав Мещерякова сизыми клубами дыма, 'мерседес' тронулся с места и покатился туда, где окончательно взопревший в своем бронежилете сержант торопливо поднимал полосатый шлагбаум.

Когда Мещеряков вошел в кабинет участкового, сидевший за столом Архипыча Сорокин поднял голову и пристально взглянул ему в лицо.

– Ну как? – спросил он.

Мещеряков тоскливо пожал плечами и сделал неопределенное движение подбородком, словно говоря: да отстаньте вы все от меня, ради бога!

– Уговорил? – не отставал упорный Сорокин. – Поедет он в Ригу?

– Уговорил, – со странной улыбкой ответил Мещеряков и вздохнул. – Поедет. Точнее, уже поехал.

– Как, уже? Но ты его проинструктировал?

Мещеряков, собравшийся было прикурить сигарету, замер в согнутой позе с зажженной спичкой в руках и медленно повернул к Сорокину лицо с недоуменно поднятыми бровями. Некоторое время он стоял молча, разглядывая Сорокина, как некую несуразную диковинку, а потом спросил:

– Что?

Сорокин смутился и принялся без нужды перекладывать на столе бумаги.

– Ну, извини, – сказал он. – Это я сдуру ляпнул.

– Какой парень, – подал голос из своего угла молчавший до сих пор Архипыч. – Огонь!

– Да, – согласился Мещеряков и опустился на табурет для задержанных. Спичка, догорев, обожгла ему пальцы, он зашипел и отбросил ее в угол. – Да, – повторил он, – парень – огонь.

Капитан Эдгар Валтер немного поерзал, устраивая свое порядком отяжелевшее за последний десяток лет тело в парусиновом шезлонге, и посмотрел на свет через высокий стакан с жидкостью коричневого цвета. Официально эта жидкость считалась охлажденным чаем. Она и была холодной – стакан сильно запотел, и можно было не тратить попусту время, пытаясь рассмотреть что-либо сквозь него, – но отнюдь не являлась тем, чем ее полагалось считать из уважения к капитану.

Капитан Валтер и сам прекрасно понимал, что пить коньяк охлажденным – дурной тон, и, уж тем более, ему было известно, что не стоит пить его в такую рань, когда солнце еще только-только вскарабкалось в зенит. Капитан Эдгар Валтер последнее время стал относиться к своим слабостям бережно и снисходительно. 'Я – это мои слабости, – любил говорить он в дружеской компании, – точно так же, как и мои сильные стороны. Что такое Эдгар Валтер без своих слабостей? Автомат для зарабатывания денег, и больше ничего! А к чему деньги, если не умеешь их со вкусом тратить? Чтобы обеспечить детей?

Черт побери, я без ума от своих детей, но если папа Эдгар обеспечит их на всю жизнь, то чем, скажите. эти маленькие негодяи будут заниматься, когда вырастут? Обеспечивать своих детей? Давайте-ка лучше выпьем и не будем говорить о грустном!' Кроме этого жизненного кредо, у капитана Валтера были другие причины выпить в неурочное время. Ему до чертиков опостылела эта стоянка в устье Даугавы.