Лето бабочек  - читать онлайн книгу. Автор: Хэрриет Эванс cтр.№ 32

Есть секретная тропинка, такая узкая, что по ней еле-еле может проехать лошадь с повозкой, по которой мы обычно ездили через поля, но больше никакой дороги нет. Вы можете приехать только со стороны моря, потом вдоль по реке, что и сделал Король триста пятьдесят лет назад. Высадитесь на берег и идите по лестнице, вырезанной из скалы, как и он шел, и следуйте по короткой петляющей тропинке сквозь густой лес, пока тропинка не сделает круг, и вы заметите каменные ворота, покрытые мхом: два существа подпирают их, но вы не сможете их как следует разглядеть. Там, спрятанный за деревьями, не видимый никому с дороги, в трехстах ярдах отсюда, расположен центр нашего мира, и это:

Проходите через арку с лисой и единорогом, которые обозначают фамильные гербы Лионеля и Королевы. Дом квадратный, низкий. Проходите под длинным массивным арочным балконом и направляйтесь к огромной деревянной двери – она сделана из дуба, который выцвел от времени и стал светло-серым. Говорят, что в эту дверь может пройти слоненок. Так говорила мне моя бабушка – но, как и обо всех ее историях, нельзя точно сказать, правда это или вымысел. На внешней стене Восточного крыла стоит статуя самого Лионеля, в алькове, его руки лежат на бедрах, борода растрепана, как будто напоминая гостям дома о важности хозяина. Голова отсутствует. У него крепкие ягодицы, большие каменные кольца на каждом пальце, в руке причудливо вырезанный меч, но головы нет.

Однако наше самое дорогое сокровище находится не внутри дома, а сбоку: это сад, скрытый рай, заложенный моими предками, возделанный и выращенный до тех пор, пока он не стал непохожим ни на один другой. Ананасовые грядки, редчайшие цветы, причудливые деревья, как неизвестные существа, и пьянящий аромат в воздухе. Этот сад наполнен нашими секретами и чудесами. Сад полого поднимается за домом и ведет к лужайке, а перед домом спускается к ручью. За устьем реки и до самого сурового северного побережья, среди болот, расположены оловянные и медные шахты, которые много лет служили источником нашего богатства, но уже давным-давно заброшены, проданы или просто закрыты.

Летом река и море иногда затихают. Тогда в доме тепло и сухо, деревья обнимают его и укрывают в своей тени, а плющ и вьюнок пытаются наклонить дом к земле. Осенью вокруг дома кружат туманы, а ветры пролетают сквозь окна, и мы закрываемся внутри, устраиваясь на зимовку. Мы защищаемся от самых суровых штормов и от холода.

Вот почему прилетели бабочки.

Десять лет – мой мир начался и закончился в Кипсейке. Я не была его узником, я оставила этот кусок земли, который столько раз был нашим; когда мне было восемь, я уже могла плавать на лодке вдоль устья Хелфорда, где река встречается с морем. Я знала приливы лучше своего расписания, знала звуки птиц в лесах, голоса сов и дроздов раньше, чем научилась различать человеческие голоса.

Мой отец зимовал в городе, в дремоте Клуба, занимаясь любой работой, которую, как он говорил, должен был выполнять, чтобы оправдать свое существование, наслаждаясь деньгами моей семьи. Так что получилось, что меня воспитывали две женщины: мама и бабушка. Мама научила меня ходить под парусом, читать, различать голоса птиц. Она научила меня заплетать волосы, и она сидела со мной по ночам, когда я лежала в лихорадке и кричала от ночных кошмаров. А бабушка рассказала мне о бабочках.

Моя бабушка, Александра Парр, была известным энтомологом, одной из великих женщин-ученых поздней Викторианской эпохи. Наверное, она была самым важным человеком моего детства: я обожала ее. Мой отец ее ненавидел, но, конечно, все деньги принадлежали ей, и я думаю, поэтому он так часто уезжал – пока она не умерла, только тогда началось его царствование.

Бабушка была строгая. Ее мать, Лонли Энни, умерла молодой, и ее воспитывал дедушка, священник Фредерик, один из немногих наследников-мужчин в семье Парр. Он, будучи вдовцом, ничего не знал о детях и просто воспитывал ее как мальчика. Она ничего не боялась; мне жаль, что ее дети и внук вообще не унаследовали этого качества. Она считала, что может делать все, что делают мальчики, и она хотела изучать бабочек. Никто до нее (за исключением Безумной Нины, моего самого печально известного предка) в нашей семье не понимал и не изучал их так тщательно.

Ее жажда знаний была подобна безумию. Она была единственной женщиной, которую допустили к известной дарвиновской коллекции в Музее естественной истории. Она была одной из очень немногих женщин, упомянутых в славной истории Энтомологического общества. Ее специальностью был вид Рябчиков, блестящие оранжево-черные бабочки, которые когда-то были широко распространены в Англии, но теперь являлись вымирающим видом. Именно бабушка научила меня различать Серебряную Омытую, Жемчужнокрылую и Болотного Рябчика, научила, как искать их, что они едят, где отдыхают.

Мой сын сделал карьеру на изучении экзотических бабочек тропических лесов: Стеклокрылых бабочек, прозрачных, как дневной свет, радужных морфов, или Оранжевых Дуболистников, которые сидят со сложенными коричневыми крыльями и становятся так похожи на листья, что иногда их просто невозможно заметить, а потом они расправляют крылышки и открывают самый прекрасный кислотно-оранжевый и по-павлиньи синий узор.

Думаю, бабушка бы улыбнулась, слушая меня. Как-то в молодости она отправилась в командировку в Португалию, но я уверена, что ей больше нравились английские бабочки. Они не такие экзотические, но они интереснее. «Рябчиков можно изучать годами, их привычки, маршруты их полетов, их биологию, – говорила она. – Они чудесные маленькие создания. Так зачем нам путешествовать? У нас ведь есть они».

На самом деле, чудесной была моя бабушка. Я очень по ней скучаю, и жаль, что она выбрала такую дорогу. Несколько лет я считала себя ответственной за ее кончину, полагая, что могла бы ее предотвратить, если бы знала о ее намерении.

Когда ты из такой семьи, ты знаешь каждого домашнего, их слабости и причуды. Они живут здесь, в этих стенах, в воздухе – они обвивают дом, как этот плющ. Ты понимаешь их как никто другой. Я точно понимала Парров лучше, чем немногие другие из внешнего мира. Взять, например, историю моей самой необычной родственницы, моей прапрапрапрабабушки, Безумной Нины.

Безумная Нина, пятая в династии, кто унаследовал Кипсейк, родилась в 1790 году. Она была матерью вышеупомянутого священника Фредерика. Однажды ночью она убежала, бросив собственного сына, который тогда был еще совсем маленький, и вернулась только тогда, когда он был уже молодым человеком и готовился вступить в наследие Кипсейка. Она пришла с Востока, совсем потеряв рассудок. Где она была более пятнадцати лет? Бабушка рассказывала мне, что Фредерик не узнал ее. Скорбь так ее изменила, что она выглядела неузнаваемо.

В ней всегда было зерно безумия, и сумасшествие, которое преследует нас всех, плохо подходило для скрытой жизни. Бедная, беспокойная Безумная Нина. С детства это мучило ее, расшатывало ее психику. Ей снилось, что у нее внутри заперты бабочки, что по ночам они влетают в нее через рот и другие части тела, что однажды она родит тысячи бабочек. Когда она вышла замуж и родила ребенка, ей стало еще хуже. Позже я сама ощущала это; на самом деле, можно сказать, что иногда ее призрак присутствует рядом со мной.