Личник - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Валериев cтр.№ 23

Через час разместились в номере, и мадам Динесс стала готовить оборудование. В номере кроме меня, Аглаи Павловны присутствовали поручик Чижов и один из моих секретных агентов Буров Пётр Фёдорович, который, оказывается, имел специализацию по тайным осмотрам помещений. У него даже имелся богатый набор отмычек. Это выяснилось сегодня с утра, когда старший агент из оставшейся пятёрки доложил мне, что майор Фукусима после размещения в гостинице заказал в номер переносную ванну для мытья, отдал в чистку и стирку одежду. Ужинал в номере. До утра из него не выходил. Сегодня в семь ноль-ноль вышел в город. Посетил ателье Като Сэтоши, где сфотографировался. В это же время фотоателье посетили еще два азиата, в которых приданный к группе наблюдения городовой опознал владельцев ещё двух фотосалонов Мигива Изаму и Мизухо Тэкео.

Выслушав этот интересный доклад, особенно про фотосалон Като Сэтоши, я вслух посетовал, что хорошо бы негласно проверить помещения этих японцев-фотографов. После моих слов, старший агент Макеев, который был в моей секретной части кем-то вроде администратора-завхоза, сообщил о Бурове. И теперь данный агент был готов вместе с Чижовым приступить к осмотру номера Фукусимы.

Дождавшись времени «Ч», когда майора должен был принять цесаревич, Буров и Чижов направились к номеру Фукусимы. Удивившись, как быстро Буров вскрыл замок, я выдвинулся к лестнице, по которой надо было подняться в коридор с шестью дверями в номера гостиницы. Всё было тихо.

Немного постояв перед лестницей, я вернулся к номеру, куда поселили японца, и постучал условным стуком. Дверь приоткрылась, и Буров передал мне блокнот. Взяв его, я быстро переместился в номер, где находилась мадам Динесс. Читаем.

«Пока я подъезжал к Казани, духота всё более усиливалась, и температура днём поднялась до двадцати пяти — тридцати  градусов Реомюра ^[1]. Едущий под палящим солнцем, конь, вскоре задыхаясь и проливая пот, словно как падающий водопад, через несколько ри ^[2] уже переутомился».

Не то! Перелистнул несколько листов. Читаю.

«Так как я подвергался частым рвотам, то опасался о том, не случится ли со мной солнечный удар. Вот почему я решил, что от Казани на востоке буду отдыхать днём и ехать ночью».

Дальше. Листаю ещё пару-тройку листов. Скольжу по иероглифам глазами.

«Двадцать восьмого числа я приехал в Пермь. Расстояние между Казанью и Пермью равняется ста пятидесяти четырем нашим ри. Хотя пятнадцать дней было потрачено на всю поездку, но сам пробег на коне был совершён в течение тринадцати дней за исключением двухдневной остановки. Поэтому проехавшая за одну ночь дистанция в среднем равняется около двенадцати ри. Это означает то, что в этот раз я ежедневно проезжал почти по одному ри больше чем тогда, когда я проехал сто десять ри от Нижнего Новгорода в Казань в течение десяти дней. Это так и случилось благодаря удобству ночной поездки. Ночью везде так прохладно и тихо, что и конь поощряется к быстрому ходу. К тому же, он начинает бить копытом о землю и с испугом ускорять бег, услышав хотя бы малейшее звучание. Вся дорога на протяжении ста пятидесяти четырёх  ри покрыта сплошным дремучим лесом и лишь в промежутках найдены два  маленьких городка — Малмыж и Оханск».

«Стратегическими данными и не пахнет, — с усмешкой подумал я. — Расстояние между городами на любой карте просчитать можно. Если карта масштабная. Кажется, блокнот пустышка».

Я открыл лист блокнота почти в самом конце.

«Страшный мороз затруднял передвижение лошадей по льду рек и озер; из-за ураганов и снежных заносов копыта их глубоко увязали в снегу, пот тут же застывал, и лошадь вся покрывалась инеем. Выдыхаемый воздух на козырьке шапки, воротнике сразу же замерзал и как бы покрывал шапку сосульками; нос, брови, усы полностью покрывались инеем, и, если на какое-то время закрыть глаза, ресницы смерзлись бы. Кроме того, замерзали и покрывались инеем, как плесенью, металлические предметы в мешке и, конечно, сабля, шпоры и пистолет».

Я ещё раз пролистал блокнот. Посмотрел несколько страниц на просвет. Не думаю, что господин Фукусима писал невидимыми чернилами, типа молоком. «Может быть, попытаться нагреть один листок блокнота. Чем чёрт не шутит, — я с сомнением посмотрел на дневник путешественника. — Мать его ети!»

— Что там, Тимофей Васильевич? — поинтересовалась у меня Аглая Павловна.

— Записки о путешествии, — ответил я. — Красочное описание трудностей передвижения верхом по необъятным просторам России. Ничего интересного. Пойду, верну обратно.

Я не успел подойти к двери номера, как она приоткрылась, и в неё проскользнул Буров.

— Кажется, нашел, Вашбродь, — с этими словами агент протянул мне деревянный тубус-футляр диаметром около двух с половиной дюймов и длиной в полторы четверти. — Хороший мастер делал. Крышка отворачивается.

Я аккуратно отвернул крышку и, заглянув внутрь, увидел свёрнутые в рулон листы бумаги.

— Где нашёл-то, Пётр Фёдорович? В вещах?

— Никак нет. За шкафом. Тот к стене под углом стоит. Поэтому футляр на пол и не падает. Если бы в тот момент, когда я за шкафом смотрел, солнце не осветило бы комнату, я бы футляр и не увидел.

Слушая умельца по негласному обыску, я подошёл к столу и, аккуратно вынув бумаги, развернув, сложил их стопкой.

— Посмотрим, посмотрим, что это такое, — произнёс я, беря первый лист сверху.

На бумаге была изображена схема какой-то местности с надписями и значками. Всё было выполнено очень аккуратно. Майор Фукусима отличный картограф и мастер японской каллиграфии. Следующий лист. Весь исписан иероглифами, но смысла в них нет. Шифр?!

— Ну что, Вашбродь? То, что мы искали? — поинтересовался Буров.

— То, Пётр Фёдорович. То, что надо, — с радостью в голосе ответил я. — А в вещах у японца никакой книги не было?

— Есть одна. С картинками. Принести?

— Неси. А этот блокнот верни на место.

Когда Буров, предварительно осмотрев коридор, выскользнул за дверь, я повернулся к мадам Динесс, которая с нескрываемым любопытством наблюдала за нашим разговором с секретным агентом.

— Что же, Аглая Павловна, вот и ваше время пришло. Придётся быстро и много поработать, — улыбнулся я женщине-фотографу.

— Сколько листов? — деловито спросила меня Динесс.

Я быстро пересчитал уголки листов в стопке и ответил: «Сорок два».

— Около трех часов работы. У нас есть столько времени, Тимофей Васильевич?

— Надеюсь, что есть, но лучше бы нам поторопиться.

— Тогда помогайте, — Динесс решительно взяла первый лист из стопки и направилась к стоящему рядом с камерой штативу. — Сейчас я Вам покажу, как надо крепить лист. Остальные будете располагать для съемки сами.