Как работает мозг - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Пинкер cтр.№ 143

Страх также нажимает на кнопку, которая подготавливает тело к действию; эта реакция известна как реакция «бей или беги» ^[418]. (Само это условное название вводит в заблуждение, потому что данная реакция готовит организм к любому оперативному действию – например, к тому, чтобы схватить ребенка, который подполз к краю лестничного пролета.) Сердце начинает колотиться, направляя кровь к мышцам. Кровь перенаправляется от желудка и кожи, в результате чего мы холодеем, и у нас появляется ощущение «бабочек в животе». Дыхание ускоряется, чтобы организм получил как можно больше кислорода. Адреналин заставляет печень высвобождать глюкозу и повышает свертываемость крови. Именно это придает лицу типичный для такой ситуации вид – как у испуганного оленя в свете фар.

Каждое из человеческих чувств мобилизует умственные и физические ресурсы на преодоление очередной трудности, связанной с выживанием и воспроизводством в когнитивной нише. Некоторые трудности бывают связаны с физическими явлениями, и сопряженные с ними чувства – отвращение, страх, восхищение естественной красотой – работают незатейливо. Другие трудности ставят перед нами люди. С людьми проблема в том, что они могут реагировать в ответ. Чувства, которые развились как реакции на эмоции других людей – гнев, благодарность, стыд, романтическая влюбленность, – разыгрываются на шахматной доске непростых отношений, порождая страсти и интриги, которые вводили в заблуждение романтиков. Давайте сначала разберемся с чувствами, связанными с предметами, а потом перейдем к чувствам, связанным с людьми.

Выражение «словно рыба, вытащенная на берег» напоминает нам о том, что каждое животное приспособлено к своей среде обитания. Люди – не исключение. Нам иногда кажется, что животные просто идут туда, где их место (как ракеты с тепловой системой самонаведения), однако животные наверняка ощущают эти движущие ими силы как чувства, подобные нашим. Некоторые места кажутся им манящими, успокаивающими, прекрасными, а другие – угнетающими или пугающими. Эта тема, в биологии носящая название «выбор среды обитания», в случае гомо сапиенса относится к тому же предмету, что и тема, носящая в географии и архитектуре название «экологическая эстетика»: к тому, в каких местах нам приятно находиться ^[419].

До очень недавнего времени наши предки были кочевыми народами; они покидали место, где уже закончились все съедобные растения и животные. Куда идти дальше, было не столь важно. Космидес и Туби пишут:

Гомо сапиенс адаптирован к жизни в двух средах обитания. Одна из них – африканская саванна, в которой проходила преобладающая часть нашей эволюции. Для всеядных животных вроде наших предков саванна – довольно гостеприимное место по сравнению с другими экосистемами. В пустынях недостаточно биомассы, поскольку в них мало воды. В лесах умеренной полосы значительная часть биомассы прячется в зарослях. В дождевых лесах (или, как их называли раньше, в джунглях) биомасса размещается на верхних ярусах растительности, из-за чего всеядным, оставшимся на земле, достается роль падальщиков, собирающих крохи, которые падают сверху. А вот саванна – поля, усеянные островками деревьев, – богата биомассой, значительная часть которой представлена мясом крупных животных; съеденная трава здесь быстро восстанавливается. Кроме того, биомасса по большей части очень удобно расположена в одном-двух метрах от земли. Еще один плюс саванны – открытое пространство, благодаря которому хищников, воду и тропы можно увидеть издалека. Деревья здесь предоставляют тень и спасение от хищников.

Менее предпочтительной средой обитания для нас является весь остальной мир. Наши предки, закончив свою эволюцию на просторах африканской саванны, разбрелись почти по всем уголкам и закоулкам планеты. Некоторые из них стали первопроходцами: они, покинув саванну, в дальнейшем продолжали переселяться на всё новые территории из-за увеличения населения или изменений климата. Другие были беженцами, искавшими безопасное место для жизни. Племена охотников-собирателей терпеть не могли друг друга. Они часто совершали налеты на соседние территории и убивали любого чужака, который забредет на их территорию.

Эту тягу к перемене мест мы могли себе позволить только благодаря нашему интеллекту. Люди, исследуя новый ландшафт, составляют ментальную карту ресурсов, изобилующую подробностями касательно воды, растений, животных, маршрутов и убежищ, а при возможности превращают свою новую родину в саванну. Коренные американцы и австралийские аборигены поджигали огромные лесные площади, чтобы они могли зарастать травой. Фальшивая саванна привлекала пастбищных животных, на которых проще охотиться, и позволяла сразу увидеть непрошеных гостей, если те подбирались слишком близко ^[421].

Биолог Гордон Орианс, специалист по поведенческой экологии птиц, недавно обратился к исследованию поведенческой экологии человека. При участии Джудит Хеерваген, Стивена Каплана и других исследователей он выдвигает теорию, что наше ощущение естественной красоты – это механизм, который заставлял наших предков искать подходящую среду обитания. Мы от природы находим саванны прекрасными, но нам также нравятся ландшафты, которые легко освоить и запомнить, и в которых мы прожили достаточно долго, чтобы хорошо узнать все их входы и выходы.

В ходе экспериментов, посвященных человеческим предпочтениям в вопросе среды обитания, американским взрослым и детям показывали слайды с разными пейзажами и спрашивали, хотели бы они посетить эти места или жить в них. Дети делали выбор в пользу саванны, несмотря на то, что они там никогда не были. Взрослые тоже отвечали, что им нравится саванна, однако им ничуть не меньше нравятся и лиственные и хвойные леса (которые напоминают значительную часть пригодной для жизни территории Соединенных Штатов). Пустыни и дождевые леса не выбрал никто. Одна из возможных интерпретаций этих данных – что дети демонстрируют стандартный для нашего биологического вида выбор в вопросе среды обитания, а взрослые дополняют его теми ландшафтами, к которым они привыкли за свою жизнь.