Рассказы о пилоте Пирксе. Непобедимый - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Лем cтр.№ 65

У Пиркса, и наверняка не у него одного, в отношении этих своеобразных машин, так точно и подчас так творчески выполнявших задания, была не совсем чиста совесть. Может, это началось, еще когда он командовал «Кориоланом». Во всяком случае, то, что человек создал мыслящий орган вне собственного тела и сделал его зависящим от себя, Пиркс считал не вполне нормальным. Он, конечно, не мог сказать, откуда берется это легкое беспокойство, какое-то ощущение невыполненного долга, что ли, смутная мысль, что решение принято неправильно или попросту, грубо говоря, совершена пакость. Было какое-то изощренное коварство в холодном спокойствии, с каким человек запихивал добытые о себе знания в бездушные машины, присматривая за тем, чтобы не повысился уровень их одушевленности и они не стали конкурентами своего творца в познании прелестей мира. В приложении к сметливым конструкторам максима Гете «In der Beschränkung zeigt sich erst der Meister» ^[9] приобретала неожиданный смысл похвалы, переходившей в язвительный укор, ибо не себя решили они ограничить, но дело рук своих. Разумеется, Пиркс никогда не решался высказать вслух подобную мысль, потому что сознавал, как она смешно прозвучит; автоматы не были обездоленными, не были они и объектом безудержной эксплуатации, все проще и в то же время хуже – с моральной точки зрения сложнее для критики; их возможности ограничили раньше, чем они появились в чертежах.

…В тот день, накануне отлета, работы, собственно, были уже окончены. Однако, когда пересчитали ленты, на которых фиксировались результаты экспедиции, оказалось, что одной недостает. Просмотрели машинную память, перерыли все захоронки и ящики, причем Крулль дважды советовал Пирксу осмотреть собственные вещи – от этого совета разило ехидством, потому что Пиркс вообще не имел никакого отношения к пропавшей ленте, да и не стал бы прятать ее в чемодан. У Пиркса язык зачесался – так ему захотелось ответить; тем более что до сих пор он обычно отмалчивался и старался находить любые оправдания вызывающему, даже оскорбительному поведению Крулля. Но он сдержался и на этот раз, заметив только, что, если необходимо повторить наблюдения, он охотно сделает это сам, взяв Анела в помощники.

Однако Крулль решил, что Анел обойдется без Пиркса; поэтому они навьючили на робота аппарат, кассеты с фотопленкой и, вложив в поясные футляры реактивные патроны, послали Анела к вершинам горного массива.

Робот вышел в восемь утра – Массена вслух высказал уверенность, что он управится с делами до обеда. Однако прошло два, три, четыре часа, наконец сгустились сумерки, но Анел не возвращался.

Пиркс сидел в углу и при свете лампы читал изрядно потрепанную книгу, которую взял на Базе у какого-то пилота, но почти ничего не понимал. Сидеть было не очень удобно. Рифленая алюминиевая стенка давила на спину, надувная подушка спустила, и он чувствовал, как сквозь прорезиненную ткань в тело врезаются острые гайки. Однако он не изменял положения – неудобная поза удивительно гармонировала с растущей в нем злостью. Ни Крулль, ни Массена до сих пор, казалось, не замечали отсутствия робота. Крулль, который отнюдь не был шутником и даже не пытался острить, непонятно почему с первого же дня упорно величал Анела Ангелом или даже Железным Ангелом, иначе к нему не обращался, и такая, по сути, мелочь уже столько раз раздражала Пиркса, что за одно это он невзлюбил космографа. У Массены отношение к роботу было профессиональное: все интеллектроники знают или, во всяком случае, делают вид, будто знают, какие молекулярные процессы и токи вызывают те или иные реакции или ответы автомата, и поэтому отвергают любые предположения об их разумности как абсолютную чушь. Тем не менее к Анелу он относился так же, как хороший механик к своему дизелю: не позволял перегружать, любил за исполнительность и заботился о нем, как мог.

В шесть терпение Пиркса лопнуло, у него занемела нога, и он стал потягиваться так, что трещали кости, шевелить ступней и сгибать ногу в колене, чтобы ускорить кровообращение, а потом принялся расхаживать из угла в угол, прекрасно зная, что это лучший способ досадить Круллю, погруженному в проверку вычислений.

– Могли бы и потише! – сказал наконец Крулль, обращаясь к ним обоим, словно не видел, что ходит один Пиркс, а Массена, надев наушники и развалившись в пневматическом кресле, с увлечением слушает какую-то передачу. Пиркс открыл дверь – его обдало могучим потоком западного ветра – и, когда глаза немного привыкли к темноте, прислонился спиной к гудящей под напором ветра стене из листового алюминия и уставился в сторону, откуда должен был появиться Анел. Он видел только редкие звезды, дрожавшие в воздухе, порывы ветра холодным потоком обрушивались ему на голову, спутывали волосы, а ноздри и легкие прямо-таки распирало от ветра – скорость была метров сорок в секунду. Он постоял, а когда продрог, вернулся в дом, где Массена, зевая, снимал с головы наушники и расчесывал пятерней волосы. Крулль, сморщенный, сухой, терпеливо складывал бумаги в папки, постукивая по столу пачкой листов, чтобы подравнять их.

– Нет его! – сказал Пиркс и сам удивился, как это прозвучало – почти как вызов. Крулль и Массена, видимо, заметили, каким тоном это было сказано, потому что Массена быстро взглянул на Пиркса и бросил:

– Это ничего, дойдет, хоть и темно. Вернется на инфракрасном…

Пиркс посмотрел на него, но ничего не ответил. Проходя мимо Крулля, он поднял с кресла брошенную книжку и, усевшись в своем углу, притворился, что читает. Ветер усиливался. Звуки за окном нарастали, переходили в вой. Что-то мягко шлепнулось о стену – ветка? – и опять потянулись минуты молчания. Массена, явно ожидавший, что всегда уступчивый Пиркс возьмется готовить ужин, наконец встал и начал вскрывать банки саморазогревающихся консервов, каждый раз внимательно читая надписи на этикетках, словно надеялся найти среди запасов какое-нибудь неизвестное до сих пор лакомство. Пирксу есть не хотелось. Точнее, он был голоден, но ему не хотелось двигаться с места. Постепенно его начало охватывать недоброе, холодное бешенство, он ополчился бог весть почему на обоих товарищей, которые вообще-то были не худшими из возможных.

Считал ли он, что с Анелом что-то приключилось? Что робот, скажем, подвергся нападению «таинственных жителей» планеты, в которых не верит никто, кроме сказочников? Если б был хоть один шанс на сто тысяч, что планету населяют какие-то существа, они наверняка не сидели бы так, погрязнув в мелких делишках, а немедленно предприняли все возможные шаги, предусмотренные правилами в пунктах втором, пятом, шестом и седьмом восемнадцатого параграфа, а также третьим и четвертым разделами правил специального поведения. Но такого шанса не было; не было вообще никаких шансов. Скорее взорвется солнце Йоты. Да, это гораздо вероятнее. Так что же могло случиться с Анелом?

Пиркс ощущал, как непрочно спокойствие в этом доме, содрогающемся под порывами ветра. Не один Пиркс делал вид, что читает и не хочет ужинать. Остальные тоже включились в игру, сначала незаметную, но все более явную по мере того, как уходило время.

По линии технического обслуживания Анел подчинялся Массене как интеллектронику, Крулль же, будучи начальником группы, командовал им как членом экспедиции. Так что виноватым мог оказаться любой из них. Может, Массена чего-то недосмотрел, а может, Крулль неточно указал Анелу трассу? В конце концов выяснить это было не так трудно, и не из-за этого росло и нагнеталось напряжение.