По воле Посейдона - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 27

Ксенофан кивнул.

— Конечно, я радуюсь. Если человек в моем возрасте не радуется — значит, он уже мертв.

Он засмеялся собственной шутке. Раб последовал его примеру, и Соклей с Менедемом старательно подхватили смех.

Ксенофан повернулся к Пиксодару.

— Принеси нам стулья из задней комнаты. И кувшин вина. Думаю, мы немного поболтаем, прежде чем начнем торговаться.

Пиксодар сделал две ходки: одну — за стульями, вторую — за вином, холодной водой, чтобы разбавлять вино, и чашами.

Он подал Ксенофану и двум родосцам все, что требовалось.

— Спасибо, — сказал торговец шелком.

Махнув рукой в сторону стульев, он пригласил Соклея и Менедема:

— Присядьте, — и сам тоже опустился на стул, который принес для него Пиксодар.

Кариец также притащил стул и для себя и примостился рядом с хозяином.

Они прихлебывали вино и обменивались новостями. Как и все его соотечественники, Ксенофан еще не слышал, что Полемей дезертировал от Антигона.

— Похоже, племянник увидел, что сыновья Антигона становятся мужчинами, — заметил Пиксодар.

— И я подумал точно так же, — согласился Соклей.

Ксенофан провел рукой по бороде.

— Я примерно того же возраста, что и Одноглазый Старик, — сказал он. — Все-таки есть стойкие тутовые деревья, которые не валит ветер.

— Тутовые деревья? — переспросил Соклей; он никогда не слышал раньше такого выражения.

— Тутовые деревья, — повторил Ксенофан и кивнул, подчеркивая свои слова. — Да будет тебе известно, торговцы шелком тоже умеют шутить.

Он отпил еще глоток вина из чаши и надолго замолчал.

Спустя некоторое время — немного раньше, чем это сделал бы Соклей, — Менедем сказал:

— Я привез прекрасные благовония, сделанные из лучших родосских роз.

Ксенофан обнажил в улыбке зубы, стершиеся почти до самых десен.

— Мой друг, не важно, насколько хороши твои благовония — а я уверен, что они прекрасны: твой отец и я занимались делами задолго до твоего рождения, и я знаю, что Филодем держит только самое лучшее. Но я сомневаюсь, что девицы протопчут дорожку к моей двери, если я даже буду натираться этими благовониями.

— Но девицы могут протоптать дорожку к твоей двери, если ты пустишь в продажу наши благовония, — ответил Менедем. — И, если уж на то пошло, хорошенькие мальчики из дома напротив — тоже.

Это развеселило торговца, но он все равно покачал головой.

— Как делать шелк, как продавать шелк — вот в этом я разбираюсь. Но торговать благовониями? Полагаю, я слишком стар, чтобы приниматься за дело, которому не выучился, когда был моложе.

Пиксодар подался вперед на своем стуле.

— Хозяин, не позволишь ли мне…

— Нет, — оборвал Ксенофан. — Я уже высказал свое мнение и могу повторить его еще раз. Ты смыслишь в благовониях ничуть не больше моего. И пока я жив, все будет так, как я решил.

Будучи рабом, кариец не мог на это ничего возразить.

Соклей вспомнил афинский Лицей и как они обсуждали там различные типы характера, описанные Теофрастом: среди этих типов был «тугодум» — старик, который всегда испытывал что-то новое и вечно все портил. На такого не угодишь. Но Ксенофан отнюдь не был таким стариком: он вцеплялся мертвой хваткой в то, в чем знал толк.

Потом Соклею пришла на ум другая мысль. Он щелкнул пальцами и сказал:

— А еще у нас есть пурпурная краска из Библа. Если хотите, мы можем обменять ее на шелк. Я уверен, господин, что уж в краске-то вы разбираетесь.

Разумеется, они с Менедемом получили бы за краску больше в Италии, вдали от Финикии. Но они получат еще больше за шелк. В этом Соклей не сомневался.

Менедем шепнул двоюродному брату:

— Вот видишь? Краска пригодилась, хотя ты и ругался, что не знал о ней до самого последнего момента перед погрузкой.

Но Соклей едва расслышал брата, его внимание было приковано к Ксенофану. Здоровый глаз старика просиял.

— Краска? Надеюсь, в красках-то я разбираюсь, — заявил он. — Слушайте. Во-первых, Тир. О, до того как Александр отдал этот город на разграбление, в Тире делали лучшую пурпурную краску. С тех пор Тир уже не тот, самые искусные тамошние мастера были убиты или проданы в рабство. Арад, я полагаю, в наши дни стал первым в этом деле, ну а Библ отстает от него. Немного, но все-таки отстает.

— Я бы так не сказал. — Соклей мигом распознавал уловки торговцев. — И впрямь, в Араде делают больше краски, чем в Библе. Но вот лучше ли она? Я так не считаю, и, полагаю, очень многие со мной согласятся.

— Кто из нас занимается окрашиванием шелков? — возразил Ксенофан.

— Кто из нас торгует краской по всему Внутреннему морю? — парировал Соклей.

Они улыбнулись друг другу. Их реплики были традиционны и выверены, как фигуры в танце.

Пиксодар сказал:

— Мой хозяин прав.

И это тоже была неизбежная реплика.

Раб продолжал:

— Краска из Библа, может, и ярче, но краска из Арада более стойкая.

Соклей покачал головой.

И снова Менедем сделал следующий ход раньше, чем его сделал бы Соклей, проговорив:

— В каждом кувшине примерно котил краски. Она, может, не цвета красного вина, но в ней огромное количество сока улиток-багрянок. Сколько шелка вы дадите за один кувшин?

— И какого качества? — уточнил Соклей. — Краска, как вы правильно заметили, бывает разной, но ведь и шелк тоже бывает разным.

Они торговались до тех пор, пока за окнами не стемнело.

Пиксодар зажег лампы, которые слегка пощипывали края мрака надвигающейся ночи, но не отгоняли его. Знакомый запах горящего масла наполнил комнату.

Ксенофан начал зевать.

— Я старый человек, — сказал он. — Мне пора спать. Продолжим торг утром? Я полагаю, мы почти уже договорились.

— Поблизости есть постоялый двор? — спросил Соклей. — Прошлую ночь мы с братом провели на борту корабля. И нам хотелось бы нынче ночью поспать на чем-нибудь помягче палубы.

— Постоялый двор есть, причем совсем неподалеку, — ответил Ксенофан. — Я велю двум рабам принести факелы и проводить вас туда. И еще дам вам хлеба на ужин — Скилакс предложит вам столько вина, что вы сможете упиться вдрызг, но вот еду там полагается приносить свою. Хозяин приготовит мясо или рыбу, если вы ему заплатите.

Рабами оказались светловолосые фракийцы. Они болтали на своем непонятном языке, провожая Соклея и Менедема до постоялого двора. Их факелы давали не много света; Соклей вляпался в какую-то мерзость и пытался отскрести ее от ноги всю оставшуюся дорогу до заведения Скилакса. Они с Менедемом дали рабам Ксенофана по паре халков, и те поспешили назад к дому торговца шелком.