Темные небеса - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Столяров cтр.№ 85

Оказывается, ад выглядит так: овеществляется страшный сон. Насколько хватает глаз, раскинуто вокруг железное кладбище автомобилей. Их тысячи, может быть, десятки тысяч: легковушки, грузовики, пикапчики, микроавтобусы, внедорожники. Упирается бампером в рытвину «волга» еще советского образца, пара, видимо, армейских фургонов, прижавшись друг к другу, вздымают полукруглые ребра, с которых содран брезент. Валяются искореженные велосипеды. Проглядывает неподалеку даже желтое тулово «катерпиллера», придавленное металлическим суставом ковша. И между всем этим захоронением страстной тщеты, между останками суетливых надежд – путаница веревок, растоптанные, смешанные с землей джинсы, майки, рубашки, вскрытые консервные банки, пластиковые бутылки из-под воды – на них оскальзывается нога, – кучи дерьма, ворохи грязных тряпок, от которых исходит запах, выворачивающий внутренности и душу… Уже брезжит рассвет, все видно вполне отчетливо. И единственное отличие от жутковатых ночных фантазмов – нет оглушительной людской пустоты. Напротив, вокруг – тоже тысячи, может быть, десятки тысяч людей, мечущихся в беспамятстве, натыкающихся друг на друга. Они несутся сразу во все стороны, оступаются, падают, сшибают с ног тех, кто слабее, топчут лежащих, дико кричат. Крик вообще такой, что кажется, будто воздуха нет, вдыхаешь вместо него этот крик, и он заполняет тебя, как вода в глубине, хлынувшая в рот, в ноздри, в уши…

Конечно, Лизетта и раньше знала, что творится возле арконских Станций: в сети было полно роликов и фотографий на данную тему, но ей все же казалось, что здесь будет как-то иначе, спокойней, что ли, организованней, упорядоченнее. Не зря же данной Станцией руководит (руководит ли?) отец. И вдруг – конец света, видела она как-то такую олеографию: люди с выпученными глазами, раскинув руки, бегут к пропасти по белым костям. Главное – ничего не понять. Из всего заполошного крика вырисовывается лишь одно: арконцы уходят! Этот рейс из Купола на корабль, видимо, будет последний! Тут даже дядь Леша несколько растерялся. Еще час назад всех разбудил, сообщил новость, пыхнувшую маревом в интернете, сказал, что если они хотят отсюда выбраться, то идти надо прямо сейчас: «Только не потеряться!.. Группой, группой… Слышите… Держимся вместе»… Но как тут вместе удержишься? Первая же нахлынувшая волна разметала их в разные стороны. Лизетта едва успела заметить, как мелькнула, точно рыба в реке, протянутая рука Павлика – они так и не успели сцепиться, – как заколотилась в истерика оттесняемая куда-то Тетка, как не своим голосом закричала Ираида Игнатьевна: «Павлуша!.. сынок!..», как безуспешно пытается пробиться к ней Зиновий Васильевич, и как самого дядь Лешу затягивает и относит людским потоком все дальше и дальше…

Она уже не видит знакомых лиц. Сдавливают ее так, что выжимается из легких последний воздух. Его катастрофически не хватает. Только бы не упасть, тогда – верная смерть!.. Ее закручивает винтом, наступают на ноги, больно… Ужасно выворачивается рука, попавшая между двух бьющихся тел… Лизетта с трудом, со всхлипом выдергивает ее… Она кричит вместе со всеми, пытается защитить лицо, ударяется обо что-то спиной, ее выбрасывает к трейлеру, накренившемуся как будто он вот-вот рухнет на бок. Слева от него – узкая щель… Обдирая бедра и локти, Лизетта протискивается туда… За трейлером обнаруживается спасительное пустое пространство. Сюда не так просто попасть: оно огорожено приткнутыми вплотную машинами. Крохотный такой закуточек, сонный глаз бури. Внутри Лизетта видит безобразно сплющенную коляску. Колеса ее наполовину увязли в земле, а между ними, прислонившись к гармошке из кожи и проржавевших, обмахренных частей, сидит девочка лет пяти в грязноватом розовом платье с полуоторванным воротничком.

Девочка говорит неестественно тонким голосом:

– Я все жду здесь и жду… Мама велела ждать… А никого нет и нет…

Чувствуется, что из-под натертых век сейчас хлынут слезы.

Лизетта останавливается, чтоб отдышаться.

Воздух вырывается из груди перегоревшими остатками смерти.

– Подожди… Ты здесь откуда?

– Из Костромы, – сообщает девочка. – Мама сказала, что мы полетим на планету, где у нас будет свой дом… Она скоро придет?..

– Скоро, скоро, – успокаивает ее Лизетта. Вытаскивает сотовый телефон, тычет судорожными пальцами в один номер, в другой… Ни Павлик, ни дядь Леша не отзываются. Чуть прерывистые, слабенькие гудки проваливаются неизвестно куда. То же самое – Зиновий Васильевич… Не до нее им сейчас. Их, видимо, еще тащит и крутит клокочущее людское варево.

– Ты маме звонишь? – интересуется девочка.

Лизетта пытается изобразить улыбку на своем стиснутом испугом лице.

– Что-то барахлит телефон…

Но, как ни странно, ей становится легче. Под взглядом девочки она словно взрослеет сразу на несколько лет. Чужая тревога несколько отрезвляет ее. Все не так уж и плохо. Главное, что осталась жива, а ведь могла бы лежать сейчас, втоптанная в липкую грязь.

Повезло.

Теперь надо выбираться отсюда.

Она присаживается на корточки.

– Давай знакомиться. Тебя как звать?

– Маша.

– А фамилия?

– Маша Быстрова. Рабочий проспект дом пять, квартира семнадцать.

– А меня Лизой зовут, – говорит Лизетта. И продолжает серьезным, деловым тоном: – Вот что, Маша Быстрова, я вижу, ты молодец: все знаешь, все помнишь, ничего не боишься. Значит, сейчас сделаем так. Мы с тобой пойдем искать твою маму. Ты двигаться можешь?

– Да… Но у меня ножка болит…

Выше съехавшего носка багровеет царапина, едва схватившаяся свежая кровь.

– Ничего, это пройдет… Только не трогай ее…

Заклеить бы пластырем. Но где его взять? Лизетта с сомнением оглядывается на трейлер. По идее, там должна быть аптечка, но оттуда, из открытого настежь окна – она ясно чувствует – тянет приторным, сладковатым запахом, от которого ее сразу же начинает мутить. Она запрещает себе даже думать, что это за запах.

Встряхивает головой.

– Машенька, посиди здесь чуть-чуть, подожди меня…

– Ты куда?

– Да никуда. Я не ухожу, я – тут. Просто надо бы посмотреть вокруг.

– Зачем?

– Чтобы понять, в какую сторону нам идти. Машенька, не волнуйся, я – быстро…

Стараясь не думать о запахе, доносящемся изнутри, она вскарабкивается на упор, соединяющий трейлер с машиной, потом – на порожек дверей, зачем-то обитый войлоком, цепляется за ребро крыши, с трудом подтягивается. Левый локоть пронзает неожиданной болью. Лизетта вскрикивает, но все же кое-как выползает наверх, осторожно приподнимается на четвереньки, на корточки, наконец выпрямляется. Она еще раньше обратила внимание, что безумный, панический вой, надрывающий уши, постепенно стихает, слабнет, спадает, превращается в гомон, волнами перекатывающийся в отдалении, а теперь, с крыши трейлера, заслоняясь ладонью от корочки солнца, высунувшейся из-за леса, видит, что толпа с кладбища автомобилей почти вся утянулась по направлению к Куполу. Это достаточно далеко отсюда, тем очевидней становится разница: здесь – скопище мертвых машин с одинокими, потерянными фигурами между ними, там – темный, будто сход селевого потока, колышущийся человеческий студень. Она видит безнадежно увязший в нем желтый автобус и завихрения, сжимающие его, как кольца удава. Все выглядит игрушечным, несерьезным из-за расстояния, однако понятно: и думать нечего, чтобы пробиться с Машенькой сквозь это столпотворение. Для них серый купол Станции недостижим. Ну и бог с ним, значит, лететь на Терру ей не судьба, осваивать новые земли будут другие.