Владимир Набоков. Русские романы - читать онлайн книгу. Автор: Нора Букс cтр.№ 10

В заключение оказывается, что хозяева прежде пригрели у себя в доме полоумного старика. Странник узнает в нем своего палача. А палач – свою сбежавшую жертву. Старый палач пытается занести над героем топор, довести казнь до конца, но в схватке умирает.

Эта тема – повторной встречи палача и жертвы – еще раз появляется в творчестве Набокова в рассказе «Бритва», опубликованном 19 февраля 1926 года в газете «Руль». Дело происходит в берлинском парикмахерском салоне, где работает русский эмигрант Иванов, бывший военный, для которого «ножницы да бритва, несомненно, холодные оружия» ^[86] и их «постоянный металлический трепет» ^[87] приятен его душе. В один прекрасный день в кресло к нему садится клиент. В этом человеке Иванов узнает своего бывшего следователя. Он намыливает лицо клиенту и, предупредив, что может зарезать его, начинает брить и вспоминать их прошлую встречу. Страх настолько овладевает клиентом, что когда сеанс благополучно заканчивается, он не в состоянии двинуться с места. Страх превращает для него акт бритья в казнь.

Тема казни у Набокова появляется сначала в варианте повторной встречи с палачом, своеобразного реванша жертвы, но далее найдет отдельное художественное воплощение в романах «Отчаяние», «Приглашение на казнь», «Дар» и в некоторых рассказах.

В стихотворении 1927 года «Расстрел» казнь описана как неминуемое наказание за возвращение на родину. Но герой готов принять его ради нескольких минут жизни на родной земле:

Финальные строки набоковского стихотворения перепевают блоковские: «Ночь, ледяная рябь канала, / Аптека, улица, фонарь» ^[89] и отчасти повторяют рамочную конструкцию стихотворения – и тем самым вносят петербургский смысл в образ родины.

В конце июня 1923 года «Руль» опубликовал новое стихотворение В. Сирина «Встреча», где Вера Слоним, давно следившая за его стихами, легко узнала себя. Они обменялись письмами. Вера печатала в «Руле» свои переводы, в частности рассказ «Безмолвие» Э. По. Когда Набоков в августе вернулся в Берлин, они встретились.

Вера была еврейка. Она родилась 5 января 1902 года в Петербурге. Отец ее, Евсей Лазаревич Слоним, был адвокат, которому пришлось оставить адвокатскую практику, ибо он отказался креститься. Он занялся экспортом леса, но во время революции потерял все свое состояние. Семья бежала в Киев, потом в Одессу, а оттуда в Крым. Отсюда они эвакуировались на канадском судне накануне окончательного падения Крыма. В Берлине отец Веры вновь занялся бизнесом, но к 1924 году из-за инфляции снова потерял все свои деньги.

У Веры Евсеевны не было университетского образования, но она знала иностранные языки, переводила, была хорошо образована, знала очень много стихов наизусть и каждую строчку, написанную Набоковым. Вера обладала прекрасным чувством юмора, что Владимир высоко ценил, и так же, как он, умела восхищаться миром, замечать его детали и мелочи. Она была скрытным и сдержанным человеком, с сильной волей, подозрительной, не терпела жестокости и пошлости и судила о людях строго. В свою личную жизнь Вера никого не допускала.

Вера и Владимир стали встречаться. Пока Елена Ивановна жила в Берлине, Вера ни разу не пришла к ним в дом. Вечерний Берлин стал их пейзажем. Владимир много писал. И писал замечательно. Он стал называть себя «поэтом прозы». Тогда, в 1923 году, появились рассказы «Звуки», «Удар крыла», «Боги», «Говорят по-русски». В его репертуарном портфеле уже были пьесы: «Смерть», «Дедушка», «Полюс», «Трагедия господина Морна».

В марте 1924 года у «Руля» появилось воскресное приложение «Наш мир», где Владимир печатал свои стихи и крестословицы.

Для русского кабаре «Карусель» в Берлине, а точнее, для его одноименного журнала, он по-английски написал стихотворение «Русская песня» и два коротких эссе: «Смех и сны» и «Расписное дерево». А для кабаре «Синяя птица» вместе с писателем-эмигрантом Иваном Лукашем они написали сценарий пантомимы «Вода жизни» и сценарий для балета «Кавалер лунного света» на музыку Александра Илюшина. Следующий их номер назывался «Китайские ширмы».

В те годы в Берлине и в Париже были очень популярны поэтические вечера и чтения, которые устраивались в частных домах. Сирин читал в доме у Владимира и Раисы Татариновых стихи, в доме у И. Гессена – «Трагедию господина Морна», в кафе Леон, где собирался Литературный клуб во главе с Юлием Айхенвальдом, – стихи и рассказы.

В 1924 году Набоков написал трогательный рассказ о карлике – «Картофельный эльф», где впервые появляется персонаж фокусник и идея произведения искусства как своеобразного фокуса. Сам карлик – естественный фокус творения, облик его хранит тайну игры природных сил. И рассказ о нем, который в финале сворачивается в трюк иллюзиониста, построен по подобию фокуса.

Тем временем Вера нашла ему комнату в немецком пансионе прямо за углом от дома, где она жила с родителями на Траутенауштрассе 6. Набоков не любил Берлин, но понимал, что осел в нем. Вера, возможность писать для кабаре, «Руль», где он регулярно печатался… И еще он продолжал бегать по урокам, потому что денег все равно не хватало.

В середине февраля 1925 года образовалось литературно-издательское объединение «Арзамас», в числе его членов были Ю. Айхенвальд, И. Лукаш и В. Сирин. А через неделю с большим успехом прошла премьера балета Лукаша и Сирина «Кавалер лунного света».

15 апреля 1925 года Вера и Владимир сочетались браком в берлинской мэрии. Вечером на ужине у Слонимов Вера просто сказала, что они сегодня поженились.

Вера стала Набокову верной и преданной женой. Свою жизнь она посвятила мужу. Разделила с ним все трудности жизни, была его секретарем, вела все его дела, помнила все его тексты и, понимая, что ее муж – гений, служила ему верой и правдой. Набоков посвятил ей все свои романы, кроме одного, «Дара», посвященного матери (правда, его английский вариант посвящен Вере). Владимир, который видел в датах судьбоносные знаки, выбрал, видимо, день бракосочетания не случайно. Ровно 6 лет назад в этот день он покинул Россию. Брак с Верой означал обретение любви и близкого по духу, преданного ему человека. Так оно и вышло. Они прожили вместе более полувека, у них никогда не было своего дома, но зато у них был союз, который позволил Набокову стать великим, уникальным писателем и выйти победителем из самых сложных испытаний.