Молот и наковальня - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 76

— Нет. Но что из того? Как я могла кого-нибудь разглядеть в такой чаще?

Он ошеломленно уставился на нее и расхохотался.

— Весьма остроумно, — сказал он, отсмеявшись. — Неплохой ответ. А как же долгая зима, когда на ветках вишен не оставалось ни единого листочка?

— В самом деле? — Лиция покачала головой. — Ладно. Извини. Я действительно подумала, что ты больше заботишься о продолжении династии, чем о жизни жены.

— Нет. Нифона больше заботится о продолжении династии, нежели о себе самой, — ответил Маниакис. — Даже если у меня не будет наследника, корона империи останется в моей семье. А Нифона… если она умрет, не родив мальчика, ее клан окажется навсегда удаленным от трона. Как раз этого она и не хочет допустить, о чем высказалась ясно и прямо. Я не могу ее осуждать; кроме того, она…

— Кроме того, она твоя жена, — закончила за него Лиция. — Да-а. Пожалуй, теперь я смогу лучше понять тебя, увидев гоняющимся за служанками. Но раз Нифона во что бы то ни стало намерена родить мальчика… — Пальцы Лиции сами собой сплелись в знак, ограждающий от дурных предзнаменований.

— Все обойдется, — не слишком уверенно сказал Маниакис, пытаясь убедить скорее себя, чем кузину. — Мне повезло с родственниками, — чуть погодя продолжил он. — Стоило тебе решить, что я не прав, как ты тут же пошла и все мне выложила. Хорошо, когда есть люди, готовые высказать прямо в лицо правду, даже если эта правда тебе неприятна.

— Но ведь сказанное мною вовсе не было правдой, — запротестовала Лиция. — Я-то, конечно, думала, что говорю чистую правду, но…

— Как раз это я и имею в виду, — прервал ее Маниакис. — Как ты думаешь, пытался ли кто-нибудь предостеречь Генесия от возможных ошибок? Ну, может, раз или два, в самом начале его правления. Головы тех людей мигом оказались на Столпе. А потом? Хватило ли у кого-нибудь мужества еще раз предпринять подобную попытку?

— Но ты не Генесий!

— Благодарение Фосу, нет! — воскликнул Маниакис. — И счастлив, что люди это понимают.

— Если бы они не понимали, ты бы проиграл гражданскую войну, — ответила Лиция. — Генесий правил Видессией, в его распоряжении были почти вся армия и флот. Но люди не захотели поддержать его, и ты победил.

— И я победил, — с кривой усмешкой согласился Маниакис. — А в результате заполучил противника куда более опасного, чем армия и флот, собственную кузину.

— Я никогда не была тебе противником, — сердито нахмурилась Лиция. — И ты прекрасно об этом знаешь!

Он начал уверять, что действительно знает, но Лиция прервала его.

— Это вовсе не означает, — выпалила она, — что я не должна испытывать беспокойства по поводу твоих действий и вызвавших их причин. Поэтому я беспокоюсь о Нифоне. Решиться на вторые роды так скоро после очень тяжелых первых… Женщинам такие вещи даются совсем не легко!

— Думаю, ты права. — Теперь пришла очередь Маниакиса разглядывать мозаику под ногами. — Но клянусь тебе, это была вовсе не моя идея. Можешь спросить у нее самой.

— Как, по-твоему, я должна спрашивать о подобных вещах? — Лиция протестующе всплеснула руками. — Да и зачем? Я верю тебе, хотя и считаю поступок твоей жены кромешной глупостью. Но если — да оградит нас от такого сам Фос, — все пойдет не так, как она надеется? Что будешь делать ты? Ведь именно через ее род мы сейчас связаны с семействами остальных столичных сановников. Мы нуждаемся в их поддержке!

— Во всяком случае, мы нуждаемся в том, чтобы они вели себя смирно, — угрюмо согласился Маниакис. — Иногда неплохо иметь внешних врагов, поскольку, это даже видессийцев может удержать от непрерывных междуусобных свар.

— А иногда не может! — возразила Лиция. — Вспомни-ка, что тут творилось во времена Генесия!

— Тоже верно, — вздохнул Маниакис. — Твоя правда. Ох уж эти видессийцы! — сердито начал он и засмеялся. Конечно, в его жилах текла ничем не замутненная васпураканская кровь, но его родители появились на свет в империи, да и сам он мыслил как видессиец, а не как человек, лишь недавно прибывший из страны принцев. Он мог себе позволить слова «Ох уж эти видессийцы», но именно здесь была его родина.

— Ну и что же ты будешь делать, если… — Лиция замолчала. Все и так было понятно.

Она ухватила самую суть. После предупреждений Зоиль о слабости здоровья Нифоны ему следовало бы обдумать возможные варианты.

— Не знаю. Может, привезу с Калаврии Ротруду, — ответил Маниакис, будто размышляя вслух.

Лиция в ответ только скривила губы. Будучи Автократором, он не мог жениться на Ротруде. Не только потому, что та была халогайкой, но и потому, что она не могла и не желала мыслить как видессийская женщина. Добиться, чтобы Таларикия признали его законным наследником, будет трудно по той же причине. Но даже если Маниакису и удастся добиться этого, Таларикий после его смерти оказался бы слабым правителем, на трон которого могли с легкостью посягнуть как жаждущие власти генералы, так и члены собственной семьи Маниакиса. Да уж, Таларикию лучше держаться как можно дальше от столицы империи.

— А что посоветуешь ты? — развел руками Маниакис. — Жениться снова, на благо семьи какой-нибудь девушки, не принимая во внимание, испытываю ли я к ней хоть каплю чувств? Один раз я уже поступил так. Видит Господь наш, благой и премудрый, одного раза мне вполне хватило. Или прикажешь в дополнение к алым сапогам нацепить голубую рясу и стать Автократором-монахом? Боюсь, мой темперамент мне не позволит.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала Лиция.

— Прости, — сказал Маниакис. — Не следовало говорить подобные вещи. Мне не следовало даже думать о них. Я должен просто верить, что все обойдется. Пусть именно такова будет воля Фоса. Но ты моя любимая кузина, а за это приходится платить. Я привык откровенно обсуждать с тобой любые проблемы, и, когда ты задаешь мне какой-нибудь вопрос, я стараюсь ответить на него так честно, как могу.

— Все в порядке, — ответила Лиция. — Просто ты удивил меня. И чуть-чуть напугал. Я не ожидала, что у тебя в душе столько всего накипело. Конечно, несмотря на алые сапоги, ты остаешься мужчиной и человеком, которому иногда надо с кем-то поделиться своими тревогами. Если я могу тебе помочь, то всегда рада это сделать.

— Ты это уже сделала. — Маниакис обнял кузину за плечи. — Знаешь, — задумчиво сказал он, обращаясь больше к себе, чем к ней, — если произойдет несчастье, да убережет нас от этого Фос, женитьба на тебе будет самым мудрым моим поступком.

— Наши отцы — братья, — напомнила Лиция. Он наклонил голову, пытаясь понять, как прозвучал ее голос. Она явно не была шокирована. Скорее своим тоном она просто пыталась напомнить ему, какие трудности в подобном случае им обоим придется преодолеть.

Маниакис тоже чувствовал себя не в своей тарелке, хотя не так сильно, как можно было ожидать. Они с Лицией всегда прекрасно понимали друг друга, но ему казалось, что в их отношениях была искра другого чувства. Он ощутил это в момент их прощания в Каставале, и ему казалось, что она тогда почувствовала то же самое.