Тарантино - читать онлайн книгу. Автор: Том Шон cтр.№ 5

«Нет, а что это?» – ответил 28-летний Тарантино.

«Видите ли, вам кажется, что, так как вы это написали, вы все знаете. Но вы знаете не все. Вы сделали работу писателя. Но вы не сделали работу режиссера. Вам нужно поработать над подтекстом».

Он сел и написал: «Чего больше всего на свете от своей сцены хочет мистер Белый? И что я как режиссер больше всего на свете хочу, чтобы зрители вынесли из этой сцены?»

Внезапно Тарантино понял, «чем больше я пишу, тем больше я осознаю, что этот фильм – это история отношений отца и сына. И мистер Белый ведет себя как отец мистера Оранжевого в тот момент. А мистер Оранжевый ведет себя как сын. Но он сын, который предал своего отца. Его отец не знает о предательстве. И он старается скрыть это от них настолько долго, насколько может, потому что вина начинает реально давить на него. Впрочем, мистер Белый доверяет Джо Кэбботу, который является его метафорическим отцом в этой ситуации. И что он говорит? «Не волнуйся. Подожди, пока сюда приедет Джо. Когда приедет Джо, все будет хорошо. Все будет хорошо». И что происходит, когда приезжает Джо? Он убивает мистера Оранжевого. И после мистеру Белому приходится выбирать между своим метафорическим отцом и своим метафорическим сыном. И, естественно, он выбирает своего метафорического сына, и он ошибается. Но он ошибается по правильным причинам. Это было довольно тяжело сделать».

Во многих его фильмах повторяется мотив мести и тема отцовства, и даже те, в которых этого не было, переполнены самоуверенностью подростка, которого спустили с поводка и у которого нет отца, который обучил бы его азам и научил бы жить. Он нашел все это в кино. Его собственные фильмы наполнены особенной, гипержестокой, почти мультяшной формой мужественности, наполненной диким бахвальством, претенциозными угрозами и мнимыми принципами – принципами, которыми он потом будет наслаждаться в неполных диалогах, посвященных беспощадным оскорблениям и унижениям.

«Странным образом, так как я рос без отца, я постоянно искал его в других местах, – сказал Тарантино. – Меня разрывало в разные стороны. Когда я был ребенком, мне не нравилась полностью ни одна из принятых в отношении правильного и неправильного вещей. Я хотел найти правильное и неправильное внутри моего собственного сердца. И так как у меня не было никого, кто показал бы мне путь, мне приходилось искать его самому, и в некотором отношении, мне кажется, я нашел его в фильмах Говарда Хоукса. Я наблюдал за этикой, которую он предлагал в своих фильмах, этику, касающуюся мужчин и их отношений между друг другом и с женщинами… Девушка, с которой я это обсуждал, сказала мне, что я выбрал правильного парня. Он сделал для меня больше, чем половина отцов для других детей. Я бы не хотел вдалбливать это в свои фильмы, но, мне кажется, все кончится тем, что это вылезет на поверхность».

На несколько лет Конни попросила свою мать посмотреть за ребенком, пока посещала школу медсестер. В 19 лет она получила работу в кабинете врача в Хасиенда-Хайтс и встретила своего второго мужа, 25-летнего музыканта, которого звали Курт Заступил, после фортепианного концерта, который он давал в баре в Монровии. Он был парнем парнем с козлиной бородкой в неряшливо надетой футболке и жилетке, он водил классный Volkswagen Karmann Ghia. Они поженились, переехали на Манхэттен-Бич в пригород для среднего класса немного южнее аэропорта и послали за Квентином. Смышленый, гиперактивный, не по годам развитый ребенок, который предпочитал общество взрослых детскому, Квентин пытался прочесть каждый билборд и рекламный баннер в течение трехдневной поездки из Ноксвилла в Лос-Анджелес. Он обожал своего нового отчима, настаивал на том, чтобы взять его фамилию, был одержим фотографиями, сделанными вместе с ним в фотобудках, и носил его грубые горные ботинки в школу.

«На самом деле мы были кучкой детей, живущих вместе», – говорила Конни, которая позже пригласила пожить с ними на некоторое время младшего брата Курта Клиффа и своего младшего брата Роджера. Вместе они создали пеструю ватагу из мальчиков, которые сидели с Квентином после того, как Конни получила работу в компании по медицинскому страхованию Cigna. «Мой брат говорил, что он как будто воспитывался в Диснейленде. Когда я была дома с Квентином, наша жизнь вращалась вокруг него. Мы устраивали соколиную охоту, мы фехтовали. Нас однажды выгнали со съемной квартиры за наши скандальные хобби – мы фехтовали на балконе. Мой муж был очень многогранным. У нас были разные друзья. Мы никогда не оставляли Квентина с няней; если мы шли смотреть на стрельбу из лука, он тоже ехал на заднем сидении машины. Мы брали его с трех лет на все фильмы, неважно, было ли это допустимо или нет». В шестилетнем возрасте он посмотрел двойную программу, состоящую из ультражестокого вестерна Сэма Пекинпы «Дикая банда» (1969) и фильма ужасов о хиллбилли «Избавление» (1972) Джона Бурмена.

«Я чуть не обосрался, – рассказал Тарантино. Понимал ли я, что Неда Битти изнасиловали? Нет. Но я понимал, что ему вообще не весело». В восемь лет его взяли посмотреть горячий фильм о борьбе полов «Познание плоти» Майка Николса (1971). Когда он увидел сцену, в которой Арт Гарфанкел уговаривает Кэндис Берген заняться с ним сексом: «Да ладно, давай это сделаем» – и тут голос с заднего ряда: «А что он хочет сделать, мама?» Это вызвало фурор.

«Моя мама и ее друзья брали меня в крутые бары и места, где играли классную живую музыку ритм-н-блюз, и я пил Ширли Темпл, по-моему, я называл их Джеймсами Бондами, потому что мне не нравилось имя Ширли Темпл. Я ел мексиканскую еду, пока Джимми Саул и какая-нибудь крутая банда играли в каком-нибудь коктейль-лаундже в стиле 70-х, – рассказывает Тарантино. – Это было по-настоящему круто. Это позволило мне вырасти очень сильно. Если я зависал с детьми, они мне казались слишком незрелыми. Я привык тусоваться с реально классными взрослыми».

Анархия кажется веселой, пока она не становится нестабильной. Потом тебе хочется узнать законы. Когда Тарантино было 9, его мать и Курт развелись, Тарантино вернулся домой из школы и увидел пустой дом. Нежданно-негаданно Курт ушел. Конни не хотела об этом разговаривать. Квентин похоронил себя в комиксах. Казалось, что это он расстался с Куртом. Он без лишнего шума вернул себе фамилию Тарантино, когда педагог актерского мастерства сказал ему, что это крутая фамилия. К тому времени он уже писал сценарии: он начал их писать с шестого класса. Первым был стилизованный под «Полицейского и бандита» сценарий с репликами Берта Рейнольдса под названием «Капитан Пичфуз и анчоусовый бандит». Он также написал другой сценарий, вдохновленный сильной влюбленностью в Татум О’Нил, скороспелую подростковую звезду, чьи изображения были развешаны по всему его шкафчику в школе.

«Он писал для меня небольшие истории на День матери, маленькие драмы, – рассказывает Конни. – Каждый год я получала историю на День матери. Но он всегда убивал меня в этих историях. А потом говорил мне, как плохо он себя чувствует по поводу моей смерти и как сильно он меня любит».

Отношения между матерью и сыном ухудшались. Они переехали в район Саус Бэй Лос-Анджелеса с унылой застройкой домов с паршивыми участками возле международного аэропорта Лос-Анджелес, который располагался между дорогими пляжами и кварталом с опасными бандитскими группировками на востоке. Она снова отдала его в другую школу, там он начал прогуливать уроки, прячась в ванной, пока мать не уйдет на работу, и проводя оставшуюся часть дня дома за чтением комиксов и просмотром телевизора. Конни приходила домой и слышала, как Квентин громко разыгрывал со своими солдатиками Джи-Ай Джо сквернословные сцены драк из фильмов про кунг-фу, которые он смотрел в кинотеатре Карсон Твин. «Это не я, мама, это Джи-Ай Джо!» – кричал он, когда она начинала ругаться по поводу его языка. «Он спал весь день, всю ночь смотрел телевизор и что-то писал, – вспоминает она. – Извините, если я не сразу поняла, что он гений. Я думала, он избегает ответственности и живет в мире фантазий. Для него не было ничего важнее кино, Голливуда… Это сводило меня с ума».