Сальватор. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 147

Нанон вышла.

Когда служанка переступила порог особняка, оба человека графа Рапта или, вернее, секретаря Бордье, только что были расставлены по местам Тот, что сторожил на улице Плюме, увидел, что Нанон свернула вправо и исчезла за углом, выйдя на бульвар. Он пошел за ней на некотором расстоянии, согласно приказанию графа Рапта.

Выйдя на бульвар, человек с улицы Плюме поравнялся со своим товарищем и сказал ему:

– Старуха пошла в другую сторону.

– Она боится слежки, – предположил другой, – и решила сделать крюк.

– В таком случае пошли за ней! – предложил первый.

– Идем, – согласился второй.

Они последовали за кормилицей на расстоянии примерно двадцати шагов.

Они видели, как старуха позвонила в особняк Куртенеев и почти сразу после того вошла внутрь.

Так как им было приказано вырвать у нее письмо в том случае, если она пойдет на улицу Нотр-Дам-де-Шан, два приятеля и не подумали набрасываться на нее посреди Вареннской улицы.

Они отошли в сторону и стали держать совет.

– Очевидно, – предположил один, – она зашла сюда с каким-нибудь поручением, а обратно пойдет по бульвару Монпарнас.

– Верно, так и будет, – поддержал другой Однако ничего такого не случилось. Спустя пять минут они увидели, как кормилица тем же путем вернулась в особняк Ламот-Гуданов.

– Промашка! – заметил первый человек, занимая прежнее место на бульваре.

– Снова-здорово! – поддержал второй, отправляясь на улицу Плюме.

Посмотрим, что происходило у Петруса, пока те и другие уделяли ему столько сил.

Бордье прибыл на улицу Нотр-Дам-де-Шан в ту самую минуту, как Регина получила от Петруса письмо.

– Господин Петрус Эрбель дома? – спросил он у лакея.

– Господина дома нет, – отвечал тот.

– Передайте ему это письмо, как только он вернется.

Бордье отдал письмо и приготовился уйти.

Он развернулся и столкнулся с комиссионером – Поосторожнее! – грозно бросил он.

Комиссионером оказался Сальватор. При виде человека, закутанного в огромный плащ, хотя погода отнюдь не оправдывала такую меру предосторожности, Сальватор обратил внимание на окрикнувшего его человека.

– Не могли бы вы сами держаться поосторожнее, господин в плаще! – сказал он, стараясь заглянуть секретарю в лицо.

– Не вам меня учить, – высокомерно произнес Бордье.

– Возможно! – молвил Сальватор, после чего схватил его за шиворот, так что поднятый воротник опустился, открывая лицо. – Но так как вы должны принести мне извинения, я не выпущу вас до тех пор, пока вы этого не сделаете.

– Дурак! – процедил сквозь зубы Бордье.

– Дураки те, кто прячутся в надежде, что их не узнают, господин Бордье, – сказал комиссионер, зажимая ему руку, словно в тисках.

Все усилия Бордье вырваться оказались напрасны.

– Я удовлетворен, – хмыкнул Сальватор, выпуская его руку. – Ступайте с миром и впредь не грешите.

Бордье ушел, пристыженный, смущенный,

Поклявшись, правда, с опозданьем,

Не попадаться в руки никому

Сальватор вошел к Петрусу, размышляя:

«Какого черта этому негодяю здесь было нужно?»

– Господина нет дома, – доложил лакей, видя, как Сальватор входит в переднюю.

– Знаю, – отвечал тот. – Подай ключ и письма, которые ему принесли.

Получив все, что хотел, Сальватор вошел в мастерскую Петру са.

Некоторым читателям могли бы показаться слишком фамильярными ухватки Сальватора по отношению к Петрусу, ведь даже самому близкому другу не позволено сломать печать, какая бы причина у него для этого ни была. Но мы поспешим успокоить читателей, рассказав, по какому праву Сальватор вскрывал письма своего друга.

Помимо того что Петрус, как известно, не имел от Сальватора тайн, он еще написал к нему следующее письмо:

«Дорогой друг!

Я вынужден провести несколько дней у постели дядюшки: он серьезно болен. Соблаговолите по получении этого письма зайти ко мне и сделать для своего друга то, на что он готов ради Вас просмотреть мою почту и ответить на письма по своему усмотрению.

Вы столько раз предлагали мне воспользоваться Вашей дружбой, что простите мне, надеюсь, если я злоупотребляю ей теперь.

Бесконечно признателен и сердечно Ваш,

Петрус».

Усевшись поудобнее, Сальватор распечатал письма.

Первое было от Жана Робера, в котором тот извещал Петруса, что его драма «Гвельфы и гибеллины» непременно будет показана в конце недели, а потому еще можно успеть на генеральную репетицию.

Второе письмо было от Людовика – настоящая пастораль, идиллия в прозе о любви молодого человека и Розочки.

Последнее, непохожее на другие, так как бумага была тонкая и надушенная, а почерк – мелкий и изящный, оказалось тем самым письмом, что граф Рапт вырвал у Регины силой.

Сальватор никогда не видел почерка княжны, однако немедленно угадал, что письмо от нее: настолько прикосновение любящей женщины чувствуется во всем.

Он повертел письмо, прежде чем распечатать.

Что может быть проще распечатывания писем, особенно если получил на это разрешение? Но письмо от женщины, да еще любимой! Он испытал вроде стыда, представив, что заглянет в этот храм.

Разумеется, Петрус думал лишь о письмах, который мог получить от друзей, врагов или кредиторов, но не предвидел, что княжна тоже к нему напишет.

«Следовательно, я не могу его вскрыть», – сказал себе Сальватор.

Он встал и позвонил.

– Кто принес это письмо? – спросил он лакея.

– Господин в плаще, – отвечал слуга.

– Тот, что выходил, когда вошел я?

– Да, сударь.

– Спасибо, – поблагодарил Сальватор. – Можете идти.

Ага! Доверенный человек г-на Рапта, этот прощелыга Бордье, принес письмо? Но обычно любовные письма женщины не приносит секретарь мужа. Если я правильно понимаю Петруса, то есть влюбленного, он, должно быть, не преминул сообщить княжне о месте своего пребывания, и не сюда она должна адресовать свои послания. Кроме того, не стала бы она поручать это дело Бордье. Значит, если письмо отправила не она, это дело рук ее мужа. А это все меняет, и совесть моя чиста. Не знаю почему, но я смутно чую змею в этих цветочках. Оборвем-ка с них лепестки.

С этими словами или, точнее, мыслями Сальватор сломал печать с гербом графа Рапта и прочел письмо, уже знакомое нашим читателям из предыдущей главы.

Чтение бывает разное. Доказательство тому: двадцать адвокатов, взявшись за Кодекс, станут толковать букву закона каждый по-своему. Иными словами, можно просто читать слова, а можно за ними угадывать смысл. Это и сделал Сальватор.