Новая история Колобка, или Как я добегалась - читать онлайн книгу. Автор: Яна Ясная cтр.№ 80

Медведь насупился, забубунился, стал грозен не в меру, могуч, брутален и все прочее.

— Извини, Лена, но это не твое дело! — и поднялся, чтобы направиться к выходу.

— Не мое, конечно, совершенно не мое, — покладисто покивала я, осторожненько за рукав его прихватив. — Но если ты Адку обидишь, я тебя мирославовичам скормлю без сахара. Ибо детям много сладкого вредно. Понял?

Понял, конечно. Как тут не понять…

А в дверях он разминулся с Мирославом. Свято место пусто не бывает, подумалось мне, когда Азор опустился на нагретую скамью рядом со мной.

От него пахло морозом и солнцем, и я не отказала себе в удовольствии ткнуться носом в холодную щеку и потереться, вдыхая этот аромат глубоко-глубоко.

— Лен, а давай дом купим?..

— Давай.

— …мы вчера просто пока ездили, я объявление увидел на одном. Как раз по пути и снаружи вроде ничего так. Съездим посмотрим, а там… — Мир оборвал сам себя, запоздало сообразив, что уговоры были уже избыточными.

Брови сдвинулись на переносице, а мне на лоб легла холодная рука.

— Лихорадка, — печально констатировал господин альтер. — Бредит. Скорую, вызовите скорую, мы ее теряем!

Я расфырчалась, отстранилась и нахохлилась. Можно подумать, я вот уж прямо настолько вредная! Если замуж согласилась, чего ж от дома-то отказываться теперь?

Мир разулыбался и притянул меня обратно, подоткнув себе под бок. Сеанс парной детомедитации объявляется открытым!

— Родители звонили. Прибудут через два часа. Твои?

— К ужину.

— Что будем делать?

— Ты все еще наивно полагаешь, что бегство — плохой вариант?

— Увы.

— Тогда держать оборону. Ты на острие атаки, а я за твоей спиной помашу всем ручкой и скажу, что мне пора детей укладывать спать! И случайно усну вместе с ними, представляешь? И совершенно случайно дня на три. А там глядишь, если ты останешься жив, то уже и попроще будет!

В битву бегемота с человеком-пауком вмешалась кукла Маша. Кукла Маша в руках девочки Оленьки была больше бегемотопауков раза в четыре, поэтому легко всех построила и усадила пить чай. Башня нависала над чаепитием дамокловым мечом, но держалась. Три светлые макушки возились, высаживая игрушки в круг. В какой-то момент их стало многовато и чаепитие стало куда больше походить на клуб анонимных пострадавших от детского произвола.

— Ты знаешь, — задумчиво произнесла я, — я всегда ужасно, вот очень сильно-пресильно хотела большую семью.

Мирослав понимающе хмыкнул, а я представила, во что к ужину превратится “Тишина”, и скорбно добавила:

— Дура была!

В одиннадцать прибывала Иулия Всеволодовна.

Она же — Юлька, она же девица Иулия.

Не одна прибывала, с целым поездом пассажиров.

Девицу Иулию надлежало встретить, поезд отпустить.

По мнению отдельных лиц, у поезда, доставившего Иульку, других дел быть не может, самое важное он в своей судьбе уже выполнил, но жизнь раз за разом доказывала иное, и поезд таки отбывал в неведомые дали, а Иулька оставалась одна на перроне. К этому времени ее следовало непременно перехватить, уже на второй минуте Юлькиного воздействия горожане начинали дышать через раз, падать в обморок, а наиболее стойкие осмеливались подойти и заговорить. Этих бессердечная девица добивала отработанными равнодушно-убийственными взглядами. Так что, совсем немного задержавшись, можно было застать перрон, усеянный трупами обоего полу.

Все Азоры как Азоры, водят машины, а Иулия путешествует поездом (концентрацию погибших и безнадежно травмированных в нем страшно представить!).

И можно изгаляться в остроумии сколько угодно, но я таких красивых людей ни до, ни после нее не видела. Ей даже завидовать не получалось: посмотрела, отнесла в графу “совершенство” и смирилась.

За право забрать Юльку с поезда мы с Адкой немного поспорили и даже подрались: победителю в этой битве предоставлялась уникальная возможность только сегодня, только сейчас сбежать из дурдома, который представляла собой “Тишина” тридцать первого декабря утром.

Безнадежно читерствуя и взывая к авторитетам, я зубами вырвала победу и подрастающего поколения, запрыгнула в Тигрик и утопила педаль.

Выехав на трассу, сбавила скорость, и дальше поехала чинно, как большая: самое главное я уже сделала — вырвалась! Дальше спешить некуда, времени у меня с запасом.

Впервые Славкина сестра-двойняшка случилась в нашем доме в первый год семейной жизни. Появилась на пороге с огромным чемоданом, и я тогда отметила, что да, девка-то красивая, естественно, она приехала отдыхать с обширным гардеробом, и только мимолетно удивилась, почему к нам, а не в “Тишину”, но дом большой, комнаты мне не жалко.

В своих заблуждениях я оставалась дня три, а потом заметила, что Юлька как обходилась джинсами и парой футболок, так и обходится, а вот Мирославичи щеголяют в костюмчиках, которых я им не покупала. Да и Ада нам такого вроде бы не дарила…

Она быстро обжилась, железной рукой отжала себе треть кухонных дежурств и с неотвратимостью ледокола вписалась в семейный быт.

— Юль, а может, тебе будет лучше в “Тишине” — обеспокоенно уточнил муж. — У нас всё-таки дети, собаки, а там к источнику ближе…

— Я там всех поубиваю, — мрачно сообщила девица Иулия, и на этом вопрос был исчерпан.

Мирослав плясал вокруг племянницы на цыпочках, не зная, чем угодить и вгоняя меня диссонанс: все мои органы чувств утверждали, что у нас гостит стальная наковальня, а поведение мужа намекало, что трепетный цветочек.

Я промаргивалась, присматривалась — да, наковальня.

“Да нет же!” — кричал Мир всем своим видом. — “Цветочек!”

“Но… но наковальня же!” — пыталась привести картину мира к единому знаменателю я.

Мир недоуменно вглядывался в поисках наковальни и уверенно сообщал что видит цветочек.

В итоге, я плюнула и смирилась. В конце концов, у всех свои слабости, и если у меня есть котик, то почему бы у него не быть цветочку?

И только тихо изумлялась, наблюдая, какие хороводы водит вокруг Иулии всё многочисленное семейство, опекая, холя, лелея и не давая в обиду. Стоило Иулии Всеволодовне взять на работе лишнюю смену, начинался Содом и Гоморра. Все неистовствовали, негодовали и угрожали выгоранием.

По моим наблюдениям, у нас она останавливалась в большей мере для того, чтобы сбежать от любимых родственничков. На мою территорию лезть с непристойными плясками и песнями никто не смел.

Иулия Всеволодовна Азор, врач-реаниматолог, сама кого угодно была способна дать или не дать в обиду. А уж как взлелеять могла — м-м-м, любо-дорого посмотреть.