Новая история Колобка, или Как я добегалась - читать онлайн книгу. Автор: Яна Ясная cтр.№ 65

Наблюдать рабочий день администратора через запись видеокамеры мне доводилась не первый раз — видеоконтроль, в конце концов, являлся одной из моих обязанностей. Сплошной проверки Макс не требовал, но периодически наугад проверять записи камер наблюдения — будь любезна. Это не считая форс-мажоров, само собой.

Я и проверяла — но никогда доселе я не смотрела на человека за стойкой, как на врага. Резкая, глубокая неприязнь вытеснила такую же глубокую симпатию, и прочно заняла её место.

Эта. Женщина. Причастна. К попытке похитить моих детей!

Макс, молча и безнадежно сражающийся за свободу воли.

Сгоревший Тихий лес и стылый запах гари над “Тишиной”.

Ко всему этом Рита Викентьева, надежная, компетентная и приятная, приложила руку, даже если она не является той самой таинственной наставницей Ирины Святиной.

Ведьм на записи я опознала сразу.

Камера смотрела сверху из-за плеча администратора на стойку и посетителей, и их лица были хорошо различимы. Выражение, с которым первая из вошедших обменивалась приветствиями с Ритой, были очень характерными — так смотрят не на персонал базы отдыха, где бывают раз-два в квартал, так смотрят на собственного подчиненного, которого давно, хоть и не очень близко, знают.

Я остановила ускоренный просмотр и отмотала запись чуть назад, чтобы начать смотреть с того момента, как компания вошла, запомнила время на бегунке, и нажала “плэй”.

Четыре человека, все женщины.

Внимательно всматриваясь в запись, пока ведьмы по очереди предъявляли паспорта администратору, я пыталась найти известные мне лица — но без особого успеха. Вот эта статная брюнетка, в возрасте “под тридцать”, который у таких ухоженных дам сохраняется лет до пятидесяти, выглядит, вроде, знакомой. И вон ту крашеную блондинку я, кажется, где-то видела… Всё. На этом мои успехи в опознании исчерпались.

Проверки ради я загрузила запись с той камеры, что смотрела на дорожки, ведущие к триаде “барсук-лось-глухарь”, вбила время с концовки предыдущего видео — и да, вскоре под камерами прошла знакомая верхняя одежда, в комплекте четыре штуки, свернула на нужное ответвление. Вернувшись к первой записи, я аккуратно вырезала кусок видео с лицами нужных гостий. Вернутся мужики — сдам.

— Что-то нашла? — Ольга оторвалась от своего ноута.

— Да, — я вздохнула, и повернула монитор так, чтобы ей было лучше видно. — Но четыре человека на три домика — это очень мало. Надо дальше смотреть.

— Ага, а пока ты отвлеклась, расскажи-ка мне, что на этих фотографиях?

Теперь уже я тянулась к чужому монитору, а Ольга разворачивала его ко мне.

— Ну, это мы приехали домой из роддома, и пересчитываем детей, — прокомментировала я трех красных червячков на своей кровати. — Это — Оля голову держать начала… Ой, нет, это Ярик. Или это Стасик? Не, точно Ярик! Это кто-то из мальчишек из манежки сбежать пытается — с этого ракурса не разберу, кто. Но скорее всего, Ярик, у него с детства исследовательское шило свербит. Тут мы с Адой Олю ходить учим. В кадре не видно, но остальные двое в этот момент орут. А здесь…

Печатала Ольга быстро, десятипальцевым методом, подписывая снимки практически с той же скоростью, с какой я их комментировала, а в углу мессенджера в параллельно прирастали циферки непрочитанных сообщений.

По мере отправки снимков счетчик обнулялся, но количество сообщений росло с такой скоростью, что было очевидно: чат семейный, и он бурлит.

Ольга со скоростью пулемета участвовала в переписке.

Я вздохнула, и вернулась к просмотру, правда, изменив порядок действий: теперь я решила сначала просматривать камеру с тропинки к домикам, и уже по времени на ней искать нужные куски на ресепшене. Так выйдет быстрее и надежней, чем по выражениям лиц отгадывать, “ведьма ты, али не ведьма”, как говаривал Высоцкий.

— Оль, а что это за отпуск у Мирослава такой странный? — между делом спросила я, старательно пялясь в ускоренную прокрутку видеозаписи пустой дорожки.

— Какой — странный? — подняла голову от ноутбука Шильцева, где как раз загружалась очередная пачка фотографий.

— Ну… гопницкий! И вообще, расскажи мне про него.

— А-а-а! — радостно протянула любящая сестра, и лицо ее озарила наиковарнейшая из улыбок. — Сейчас!

И в мессенджер улетело сообщение: “Мам, пришли мне фотографий Мирослава в юности, ну тех, которые ты не любишь!”

— Мир у нас в семье бунтарь! — осчастливила меня Ольга. И я одарила ее сомневающимся взглядом “кто бы говорил, мисс Рогнеда”. — Нас у родителей трое, Всеволод, старший, ему сейчас сорок восемь, долго был единственным ребенком, а ты знаешь, у нас это редкость, родители уже почти и не надеялись, что получится еще кто-то, поэтому вложились в единственное чадо конкретно так, вырос чудо, а не сын, по всем фронтам идеальный. А потом родились мы. И на наше воспитание сил у мамы с папой уже не хватило, поэтому что получилось, то получилось.

В голосе ее звучала отнюдь не горькая, а вовсе даже веселая ирония, и я, не стесняясь, хихикнула.

— Во, смотри! — мессенджер пикнул, выдавая запрашиваемые фото, и Ольга развернула их на весь экран.

Йо-о-олки зеленые…

— Тут ему восемнадцать, — участливо подсказала доброй души женщина, откровенно наслаждаясь моей реакцией.

На фото Мир, бритый, с гопницкой ухмылкой, с серьгой в ухе стоял, небрежно прислонившись к монстру, отдаленно похожему на мотоцикл. Я в свои восемнадцать на такое чудовище взгромоздилась бы только под страхом смертной казни. Ну, или если бы мне предложил вот этот вот синеглазый рэкетир.

Он был в футболке, и на руках отчетливо виднелись татуировки-линии энергетических каналов.

— До восемнадцати мы обязаны скрывать каналы, — пояснила Ольга, явно следя за моим взглядом и ходом мыслей. — А после — по желанию. Мир перестал сразу же, как только получил такую возможность.

На другой фотографии была запечатлена компания таких же гопников (эго удовлетворенно отметило, что мой — самый симпатичный). Еще несколько фото в общем-то отображали ту же картину.

— Тут помладше. Пятнадцать вроде.

В пятнадцать у него было побольше волос, не было серьги и татуировок, но был тот же задиристый взгляд, толстовка с черепом, куча какого-то металлолома на рюкзаке и общий вид ребенка, которого из школы лучше сразу выставить, во избежание.

— Отучился он из-под палки, — но не потому что дурак, а потому что не интересно, и в нашу компанию запихнулся в общем-то едва ли не силком. Как раз-таки на нынешнее место Славика. Севка взвыл от этого, но папа был непреклонен — хватит фигней страдать, пусть набирается реальной жизни. Правда, ко всеобщему удивлению, реальная жизнь с реальной работой Миру очень даже внезапно понравилась. Так что единственное от чего он страдал — это от дресс-кода. И при малейшей возможности выкидывал что-то вот из разряда, — Ольга хихикнула и кивнула на фотографии, а потом задумчиво постучала себя по подбородку. — Давненько у него правда срывов не было. Ты, считай, пожалуй, последний застала. Перерос, наконец, что ли?..