Новая история Колобка, или Как я добегалась - читать онлайн книгу. Автор: Яна Ясная cтр.№ 13

— Вот ваш домик, Мирослав Радомилович, — для наглядности я указала рукой, что действительно, вот. — Обратите внимание на ограждение вон там, справа от тропинки — это второе краснокнижное дерево, живущее на территории нашей базы отдыха, будьте с ним любезны, оно было здесь гораздо раньше нас. К семи часам подадут ужин, но до этого в четыре у нас запланировано катание на санях. Сбор в гостевом тереме, дорогу можно найти по указателям, будьте внимательны, не заблудитесь…

Чем больше я вещала, тем шире становилась улыбка Мирослава, вдоль его и поперек, Радомиловича. И в конце концов он просто подхватил мою руку и поцеловал — каким-то совершенно естественным, рыцарским движением.

По-моему, аристократически вздернутая бровь в ответ на этот жест мне на редкость удалась.

— Спасибо за заботу, Елена Владимировна!

— Это моя работа, Мирослав Радомилович, — благосклонно отозвалась я с самым великосветским видом, мысленно всё ещё переживая сладкие молнии, разбежавшиеся от его губ.

Да чтоб тебя! Это вот как прикажете понимать!

И как мне теперь идти вот этими ногами, ты, Мирослав Радомилович, подумал?! Они же ватные!

Ладно, Ленка, давай, попробуй дедовским способом!

Левой! Правой!

Я плавно развернулась, надеясь величественно уплыть (скорее, скорее к себе в кабинет, там можно будет запереться и по стенам побегать!), когда столичный упырь меня окликнул:

— Елена Владимировна!

Еще раз спасибо тебе, боженька, что дал человечеству вздернутую бровь — вместо тысячи слов.

— Вы ведь что-то хотели у меня спросить?

Я? Хотела?! Ну да если предлагают — отчего бы не спросить!

— Как сокращается в быту имя “Всеслав”? — разрешила я себе пустое любопытство.

Мужчина запрокинул голову и неожиданно легко рассмеялся:

— Да Славик он! Только он этого обращения не любит. А вот меня можно звать просто — Мир!

Да иди ты! “Просто Мир”! Благодарствую, я уже один раз “попростомирилась” — три года нянчу!

Не снисходя до ответного разрешения обращаться только по имени, я улыбнулась ласково, как могла:

— Не опаздывайте на прогулку, Мирослав Радомилович! Я уверена, вам понравится!

“Просто Мир”! Нет, вы подумайте — “просто Мир!”

Он что, меня кадрит?!

Ни стыда, ни совести! Сволочь какая! Мать своих детей! Использовать в конкурентных игрищах!

Да как так можно вообще?!

Настроение, весьма паршивое с утра, абсолютно необъяснимо улучшилось.

И хоть я ничуть не сомневалась, что все эти реверансы в мой адрес, как и в адрес мужественной Ритки, исключительно из профессиональных интересов, было ничуть не обидно, а вовсе даже смешно. Во-первых — это бизнес, детка, здесь всё используют в соответствии с ситуацией. А во-вторых, Мирослав свет Радомилович — теперь я была уверена — даже не представляет, какая у нас с ним ситуация!

Отойдя от бычьей избушки на достаточное расстояние, я достала из кармана пуховика рацию.

— Рита?

— Да, Елена Владимировна?

— Собери смену, пожалуйста, я минут через семь подойду.

— Хорошо, Елена Владимировна.

А я ведь его искала тогда, почти четыре года назад. Ну, как — “искала”… Пыталась искать! Не хочу вспоминать лицо детектива, которому я смогла сообщить унизительно скудный арсенал примет мужика, которого хотела бы найти. Но я была молода, наивна, и считала, что ребенка делают двое, так что второй участник сего действа имеет право, как минимум, знать о своем отцовстве. Правда, поиски продлились недолго: первое УЗИ показало многоплодную беременность, и я люто пожалела о выброшенной на детектива сумме. Двойня пробивала широкую брешь в моем бюджете, и в изменившейся ситуации мне стало не до чьих-то абстрактных прав. Нужно было шустро соображать, как удержаться на плаву.

Некоторое время я пыталась найти выход и справиться со всем самостоятельно, а потом махнула рукой и пошла просить о помощи тогдашнего моего начальника, мирового мужика. Выложила ему все, как на духу… Он сказал, что зарплату мне повысить не может, но обещал подумать, чем помочь. И подумал. Где-то, во глубине Сибирских руд (вернее, среднеполосных лесов) был у него приятель, который что-то ему когда-то задолжал. И вот в счет погашения морального долга, мог попросить мой тогдашний начальник своего приятеля взять к себе на работу беременного администратора. Перейти предлагалось на такую же зарплату, но в насквозь провинциальном Чернорецке матери-одиночке с двумя детьми на нее реально было выжить. Это вам не столица. К тому же чистый воздух, отсутствие пробок, заповедник под боком…

Растить детей в заповеднике показалось мне отличной идеей.

До сих пор считаю это свое решение неоспоримым доказательством моей гениальности. Мне после переезда сюда даже дышаться стало легче, и я весь остаток беременности пропорхала по окрестным лесам пухлым отожравшимся мотыльком.

В комнату отдыха на втором этаже, которую мы приспособили для проведения рабочих собраний, я подошла даже чуть раньше, чем через семь минут, но горничные вместе с администратором уже были на месте.

— Значит так, горлицы мои сизокрылые, — я обвела девушек взглядом, собирая внимание. — У нас в “Тишине” остановились важные гости из столицы. Напоминаю, что шуры-муры с клиентами у нас строго запрещены. Разговоры — на рабочие темы, информацию о базе предоставлять строго в официальных рамках. Начнете строить глазки — пеняйте на себя!

Этот инструктаж я проводила достаточно регулярно, но в свете столь эффектного появления Азоров, решила, что не лишним будет повторить. А потом, освежив в памяти сотрудниц еще некоторые рабочие требования, я отбыла: нужно было еще найти Максима.

— Хорошо ей говорить, у нее Елистратов есть! — внезапно услышала я из-за неплотно закрытой двери, и чуть не застонала: девушки, если уж вы обсуждаете начальство, то хоть убедитесь, что оно достаточно далеко ушло!

Но не застонала, а вовсе даже наоборот, дыхание затаила и приготовилась подслушивать без зазрений совести.

— Думаешь, Максим Михайлович с ней спит?! — изумился кто-то.

Разобрать приглушенные голоса не удавалось, но это явно новенькая спросила: байке сто лет в обед, старожилы в теме.

— Ну а чего она, по-твоему, здесь царицей ходит?

Вообще-то, сплетни у нас не приветствуются, но этот слух Макс самым жестоким образом пресекать запретил (сделал бровки домиком и сказал: "Лена, твою мать!"). Потому что чем больше горничных поверит в меня, тем меньше пристанет к нему.

Иногда какая-нибудь отчаянная из новеньких решает, что влегкую "подвинет старушку", и тогда мы с Елистратовым на спичках разыгрываем, кто будет её увольнять, потому что каждому хочется плюс в свою репутацию: мне — всевластной Владычицы Морской, ему — прочно занятого мужика. Цвирко, держащий эти самые спички, считает, что мы придурки, но его никто не спрашивает.