Между панк-роком и смертью - читать онлайн книгу. Автор: Трэвис Баркер cтр.№ 34

Альбом вышел весной 2001 года и стал большим хитом, пусть и не повторил успех альбома «Enema». Мы сняли клип на песню «Rock Show», которая получила массу положительных откликов. Лейбл выделил на клип бюджет в 500 тысяч долларов: примерно 50 тысяч мы потратили на клип, а остальные деньги раздали бездомным и просто прохожим. Еще один клип мы сняли на песню «First Date», и он тоже здорово получился. Затем, через несколько месяцев после выхода альбома, пришло время снимать клип на песню «Stay Together for the Kids». Лейбл выделил нам бюджет в миллион долларов. «Это видео будет крутым, – сказали они нам. – Его должен снять Сэмюэль Бейер. Идите и отожгите как следует».

Мы наняли Сэмюэля Бейера, который снял миллион музыкальных клипов, начиная со «Smells Like Teen Spirit» группы Nirvana. Он приехал на съемочную площадку на какой-то дорогой машине, «Феррари» или «Ламборгини», и помощники установили над его машиной навес. Это были серьезные съемки, копы даже перекрыли улицу в округе Ориндж. Концепция видео заключалась в том, чтобы мы играли в доме, который прямо сейчас сносят. В дом летел огромный тяжелый шар, и всё разбивалось на куски. Идея в том, чтобы это олицетворяло то, как дети себя чувствуют, когда родители разводятся, – как будто весь мир рушится на части. Единственный пунктик: мы снимали это 11 сентября 2001 года.

Съемки были в самом разгаре, когда мы узнали о теракте. Два самолета врезались во Всемирный торговый центр, погибли тысячи людей. Мы не знали, что делать, поэтому прекратили съемки. Это был ужасный день. Как только мы закончили съемки, MTV попросили показать им материал, и он был слишком похож на все те ужасы, которые произошли в Нью-Йорке. Рушились дома, плакали дети. MTV сказали нам, что это будет крайне неуместно, и они не пустят это в эфир. Нам пришлось снять еще одну версию без сноса и разрушения здания.

Мы исполняли песню «First Date» на передаче «Поздно вечером с Конаном О’Брайеном». После выступления ко мне подошел Макс Вейнберг и сказал: «Это было великолепное представление. Но если ты и дальше будешь так играть, то долго не протянешь. Твое тело начнет отказывать».

Сначала я подумал, что это какая-то чушь, но он рассказал мне о своих многочисленных травмах и операциях на спине. Он настоящий олдскульный барабанщик ^[27]. Хорошо бы помнить об этом, но, когда я выхожу на сцену, я играю дико и жестко. Мое тело за это расплачивается, но я не хочу играть по-другому. Быть барабанщиком – всё равно что быть спортсменом: нужно тренировать тело, чтобы играть так, как играю я. Сейчас я стараюсь делать всё по уму: я очень хорошо разогреваюсь, а после концертов принимаю ледяные ванны по необходимости.

В те времена моей единственной физической активностью была пробежка в магазин за пачкой сигарет. Я курил постоянно – в какой-то момент я вообще не играл без сигареты во рту. В одной руке я держал барабанную палочку, а в другой сигарету. Когда песня была быстрая и у меня не получалось держать сигарету в руке, я оставлял ее во рту и так и играл, выкуривая при этом одну за одной. Потом я сменил сигарету на косяк. Мне казалось, я такой крутой, но на самом деле я просто хотел узнать, насколько далеко я смогу зайти в своем невежестве.

Мне диагностировали тендинит: сказали, в запястьях не осталось хрящевой ткани, поэтому, когда я играю, я просто перемалываю их в пыль. Иногда я так сильно царапаю костяшки пальцев, что на них не остается кожи, и вся ударная установка оказывается забрызгана кровью. Я научился склеивать незаживающие открытые раны суперклеем. Но всё время так делать не получается: как-то раз из-за суперклея мне в большой палец попала инфекция, и врачи решили, что у меня гангрена. Им пришлось выкачать весь гной. Поэтому, когда с руками всё плохо, я пользуюсь чем-нибудь вроде дермабонда: это такой хирургический клей, который еще используют, чтобы закрыть разрез после кесарева сечения. Всё это неизбежно. Я мог бы взять и сказать: «Черт, у меня руки всё время в крови, а тело болит – нужно играть поспокойнее». Но этого никогда не случится. Просто тогда это буду не я.

Той осенью мы с Мелиссой поженились в отеле «Мишен Инн» в Риверсайде. Это крутое место, такое историческое здание с сумасшедшей архитектурой. До того, как мы поженились, я постоянно цеплял других девушек в стрип-клубах и везде, где мне удавалось их найти. Даже в ночь своего мальчишника – я ведь еще не был женат. Как только мы стали мужем и женой, я решил быть хорошим мужем и придерживался этого решения. Но, даже идя с невестой к алтарю, я чувствовал, что совершаю ошибку.

БРЕНТ ВАНН (друг)

Мальчишник Трэвиса проходил в маленьком местном баре под названием «Гудфеллас». Мы пригласили пятьдесят парней максимум – близких друзей Трэвиса. Девушки тоже приходили, и мы их впускали, но, если они приводили парней, парней мы просили уйти. Девчонки были хороши – они входили, а своих кавалеров оставляли на улице. Некоторые ушли со своих смен в стрип-клубах, чтобы прийти на вечеринку: а мы их всё впускали и впускали. К концу вечера девушек стало в два раза больше, чем парней.

Трэвису не потребовалось много времени, чтобы напиться: он выпил три или четыре «Короны». Смотрим – какая-то девчонка стала отсасывать ему прямо на танцполе. Они вытащили его на сцену и сказали: «Хорошо, пусть стриптизерши начинают», – и всё превратилось в сумасшедший дом. На сцене двадцать стриптизерш занимались своим делом, а Трэвис просто сидел там и улыбался.

Девушки, которые даже не были стриптизершами, тоже выходили на сцену и раздевались догола. Стриптизерши заревновали, поэтому стали вытворять всякие сумасшедшие штуки. Потом девушки снова сосали ему член. Не одна, не две и не двадцать. Каждая женщина хотела взять у него в рот. За два дня до свадьбы член Трэвиса побывал во рту тридцати-сорока разных женщин.

А потом началась оргия. Девушкам отлизывали на барных стойках. Это был полный беспредел. Все были на пике возбуждения. Это было похоже на Камасутру Внутренней империи. Это одна из самых грязных, отвратительных и самых чертовски крутых вечеринок, на которых я только бывал.

Наши отношения с Мелиссой начались с феерического секса, но скоро переросли в нечто вроде дружбы. У нас не было близости по несколько месяцев, и я стал воспринимать ее как друга.

Еще один факт, который меня расстраивал, – то, что я узнал ее настоящий возраст. Когда мы поженились, мне было двадцать шесть, и я был уверен, что она младше на год или два. Но когда она подписывала свидетельство о браке, я узнал ее дату рождения: она оказалась на пять лет моложе, а это значит, что она была очень юна, когда мы начали встречаться. Я почувствовал себя обманутым, потому что всё это время она скрывала от меня, сколько ей лет. Это меня по-настоящему расстроило. Я не должен был огорчаться, потому что обещал любить ее в горе и радости, но я всё не мог перестать об этом думать. Из-за разницы в возрасте я стал чувствовать за нее отцовскую ответственность. Я брал ее на гастроли, а больше ничего у нее в жизни не было. Это было несправедливо по отношению к ней, и я это чувствовал. Я старался игнорировать эти чувства и быть хорошим мужем.