Земля – лишь ферма - читать онлайн книгу. Автор: Артем Мироненко cтр.№ 76

Четвертая энергодоза была подобна третьей, а пятая, шестая и седьмая – первым двум, но не потому, что силы поиссякли или наступил предел каких-то величин. А из-за отсутствия необходимости. Для того чтобы избавиться от остатков верха тела, этих энергодоз мне хватило с лихвой.

– Похоже, старость и тебя настигает! Кому стопы-то оставил? Червям? Или стервятникам?

– Тебе, Давидушка, тебе, родимый! Думал, ты проголодался, но если нет, тогда пусть прахом они станут…

По наши души так никто и не явился, хотя долговязый, развеянный мной по ветру, принадлежал к привилегированному роду. Он был, как рассказал Серебан, один из трех сыновей куратора Цизарбии. Жестокого бескомпромиссного правителя, в разы перещеголявшего по кровожадности двух своих предшественников.

Покойный сынуля был самым младшеньким, самым любимым, но и самым непутевым. Куда его только не пытался приткнуть папаша – все насмарку. И никто ему был не указ: ни родители, ни преподаватели, ни даже друзья.

Из элитной военно-космической академии, как и из всех последующих не элитных – а их было семь, – его выгнали с позором за неуспеваемость, тунеядство и дебоширство. На мелких чиновничьих местах, на которые батенька пристраивал с большим трудом, он также долго не задерживался. Желание покуролесить всегда брало верх над честолюбием и здравым смыслом.

Когда же чаша папенькиного терпения переполнилась, сынуля был лишен всех привилегий и отправлен перевоспитываться в рабонадзирающее ведомство на должность рабоперевозчика. И в итоге доперевозился.

Вот чего ему не хватало?! Заморился штурвал держать и на кнопки нажимать? Ни за что не поверю! Пилотировать зазуаркас дело плевое и лично мною опробованное…

От покойника-то я избавился и даже кровушку голубую на земельке выжег, а с аэромобилем вопрос оставался нерешенным, тем более что «палевом», как выразился Давид, он был не меньшим. Решение подсказал Серебан. Он предложил Давиду отогнать зазуаркас в более-менее укромное местечко: под одну из самых раскидистых и густых крон, находящихся в зоне видимости. Мастер-класс по управлению воздухоплавающим транспортным средством от зеленого аэроинструктора прилагался.

Давид отклонил предложение, сославшись на свое прошлое, в котором ему долго не удавалось овладеть элементарными навыками вождения автомобиля. Даже зачем-то причины перечислил. Синдром рассеянного внимания приплел. В общем, ни о каком пилотировании им зазуаркаса не могло идти и речи, во всяком случае, пока. У меня же таких предрассудков не было. Недолго думая, я запрыгнул в аэромобиль и, усевшись в кресло пилота, воскликнул: «Учи, крепыш! Показывай! На все про все у нас пять минут, не больше!»

Держу пари, что мы уложились в это время.

Всего несколько секунд Серебану понадобилось, чтобы примоститься на сиденье рядом. Полторы-две минуты на разъяснение принципа полета. А остальное время он объяснял: зачем, куда и что нажимать, держать, тянуть и поворачивать. И после приободряющих напутственных слов: «Как видишь, чтобы управлять этим корытом много ума не надо. Так что не робей, боец, вперед! У тебя все получится!» – я потянул штурвал на себя. На удивление зазуаркас тронулся с места легко и плавно, причем такой стиль сохранялся в течение всего полета, даже когда я прибавил газу. На перелет и парковку в общей сложности ушло секунд тридцать, а это означало, что темп я сохранил и своего инструктора не подвел.

Под предводительством Давида все подтянулись к нам под крону.

Устало сев наземь и вытянув ноги, Назар и бородатый оперлись спинами о ствол дерева. Дашка и Кирилл последовали примеру коротышки, присев на корточки рядом с ним. А Давид, как всегда, должен был находиться в центре внимания, поэтому встал в середине сформированного нами круга.

Не поднимаясь с кресла, я развернулся к дверному проему, поставив ноги на порожек. И Натали этим без промедлений воспользовалась, забравшись ко мне на колени.

– Итак, асы воздухоплавания, какой у нас план дальнейших действий? – одарив коротышку презрительным взглядом, а меня недовольным, поинтересовался Давид.

– Ты у нас главный, вот и скажи нам, – проведя рукой по волосам Натали, вяло произнес я.

– Добро. Но для начала надо определиться с вариантами.

– Давай попробуем.

– Далеко мы на этой аэрозазде не улетим, так?

– Так.

– Да и бежать особо некуда, так?

– Так.

– Сдаваться тоже нельзя ни под каким предлогом, потому что убивать они нас будут долго и мучительно, так?

– Не то слово. За кураторского сыночка они нам такие пытки устроят, которых еще ни одна их жертва не видывала. Вколют или вольют лошадиную дозу специальной бодяги, чтобы как можно дольше в сознании находились и не могли пошевелиться, и даже застонать, а потом приступят к разделу наших тушек. Очень и очень медленно, скрупулезно, кусочек за кусочком, крупинка за крупинкой, пока от нас одно название не останется. Они нас на молекулы и атомы разберут, а в остальном да, все так.

– Вот именно. Поэтому нам остается только одно – сражаться!

Так и знал, что он это скажет. Правда, энтузиазма в голосе я ожидал побольше. Ладно, спишем все на усталость. Пусть «полководец» позабавится, поруководит, а то вон до сих пор губы дует из-за… Ой, да из-за чего он их только не дует!

– Согласен. Что ты предлагаешь?

– Серебан, сколько долговязых в ущелье? – спросил Давид.

– Думаю, душ сто пятьдесят, не меньше.

– Неслабо. А рабов?

– Около полутора тысяч.

– Вот это да! Как полторы сотни манерных шкуродеров умудряются сдерживать целую армию голодных и доведенных до отчаяния людей? – решил поучаствовать в разговоре Кирилл.

– Если под «людьми» ты подразумеваешь землян, то их там не так и много. Треть от силы. Остальные – это…

– Нет, под людьми я подразумеваю всех рабов без исключения. С какой бы планеты и галактики они ни были и как бы ни выглядели. Каждый хочет нормально жить и быть свободным.

– Ага, но не каждому дано, как видишь. Далеко не каждому.

– А чему ты удивляешься, Кирилл? И что тут может быть непонятного? – Давид причесал пальцами волосы, расстегнул молнию, ту, что от пупка до горла, и, стягивая с себя верх комбинезона, продолжил говорить, чуть повысив тон: – Все упирается в страх. В дикий, животный страх. И в дрессировку страхом. На глазах у этих несчастных, как ты говоришь – людей, долговязые с чудовищной жестокостью убивали и мучили им подобных, среди которых могли быть их родные и друзья. Ты только вдумайся в это.

Давид оголил торс, чем вызвал недоумение у всех присутствующих.

Дашка смутилась, опустив глаза, как и пристало скромной целомудренной барышне, а Натали и не думала конфузиться. Более того, она проявила заинтересованность, прикипев взглядом к жилистому стройному телу. Только с чем именно была связана эта заинтересованность: с профессиональной докторской привычкой или с бесстыжей женской похотью – вопрос, но, так или иначе, она выглядела неподобающе.