Вести приходят издалека - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Ярославская cтр.№ 30

— Но ты же сама говорила, что у него любовница была. Он что, и к ней уходил, тебя предупреждал?

— Да. То есть не прямо, конечно. Но уж всегда что-нибудь соврет: совещание там, или в баню с друзьями. И обязательно скажет, когда вернется. Я, конечно, все понимала.

— И как ты терпела?

— Даша, а что мне было делать? Ну, изменял. Но ведь потихоньку. Ни я, ни ребенок от этого не страдали. Во всем остальном идеальный же мужик был.

— Да, в каждой избушке свои игрушки.

— Я вот что думаю. Никуда Он, конечно, не пошел. А ведь был выпивши, вот к нему и прицепилась милиция. У нас ведь как? Пьяный бомж валяется посреди дороги, никто его не тронет. Кому он нужен, нищий, вонючий? Что с него взять? А к приличному человеку точно прицепятся. Запихнут в вытрезвитель, оберут до нитки. Что они, о человеке, что ли, заботятся? Или о порядке? Да если уж так, то довезите его до дома, вот и вся проблема! Сдали на руки жене, и дело с концом, и дешевле, и забот меньше. Так ведь они о своем кармане пекутся. Иди докажи потом, что у тебя деньги отобрали или часы сняли. Пьяный был, не помнишь, вот и весь разговор. А Юрка, он сам грамотный, его просто так не оберешь, стал, наверное, сопротивляться, права качать. Отходили, поди, дубинками, да не рассчитали.

— Господи, какие ужасы ты говоришь!

— А что, думаешь, так не бывает? Да сплошь, сплошь… Он умер, а уж милиция знает, как труп спрятать, чтоб не нашли. И искать-то ведь сама милиция и будет. Уж будь спокойна, никогда не найдут.

— Может, ты и права. А ты не пробовала, может, к экстрасенсам сходить, к бабкам… Многие, говорят, ходят. Узнать хоть, жив ли.

— Даша, я сама психолог. Представь, приходит человек с таким вопросом, деньги платит. Я пять минут с ним поговорю и пойму, что он хочет услышать. Что хочет, то и скажу. Гарантий-то никто никаких не спрашивает. Просто хотят услышать: да, жив. Или умер. И вообще, свекровь ходила.

— И что ей сказали?

— Сказали, что живой, лежит без памяти в каменном подвале. Рядом трубы, а он на железе. Ерунда.

— Почему же ерунда, может, и правда?

— Даш! Какая, к черту, правда! Другой экстрасенс ей сказал, что его на земле нет.

Женщины помолчали.

— Ленуся, а ты сама-то еще надеешься?

— Нет, уже не надеюсь. К батюшке вот ходила. Он говорит, что надо нести свой крест. Но до каких же пор его нести, а? Я помню, я думаю, я страдаю. Но должна же быть какая-то мера этим страданиям? Даша, вот ты скажи, я теперь должна всю жизнь с этим грузом на душе жить? Но почему? За что?

— Да ты успокойся. Пройдет время, полегче будет, все забудется…

— Ничего не забудется! Пока точно не узнаю, что нет его в живых, ни за что не успокоюсь. Так и жизнь пройдет. И замуж мне не выйти, мы ведь венчаны. Ты меня осуждаешь, наверное, ведь всего полгода прошло? Всего полгода, а я так уже извелась! Как дальше-то жить?

— Что ты! Как я могу тебя осуждать, ты молодая еще, вся жизнь впереди. Тебе-то с чего себя хоронить?

— Ох, только б вот точно знать. Ничего больше у Бога не прошу, знать бы точно!

В полдень, когда поезд прибыл в Ярославль, Маша Рокотова сошла на перрон, пожелав проводнице счастливого пути. Мысли, навеянные всем услышанным, еще долго занимали ее.

В самом деле, почему судьба посылает человеку испытания? За что-то? Или это просто случайность? Почему эта молодая женщина получила на свою долю этот крест? Как там говорится? Каждому дается такой крест, который ему по силам? А по силам ли?

Безусловно, она любила мужа. Вот ведь страдает, убивается. Хотя, если любила, почему терпела любовницу? Может, ей просто удобно было с ним? И страдает она не потому, что его больше нет, а потому, что не знает, как ей жить дальше. Может, этот крест дан ей именно за готовность к предательству? Ведь она вовсе не хочет, чтоб он нашелся больным, она не собирается принять его любым. Он нужен ей только здоровый, способный обеспечить ее и ребенка, идеальный практически мужик. А ведь на венчании обещала она «в болезни и в здравии, в богатстве и бедности». Так что же, по заслугам крест? Не по силам, а по заслугам?

Если б действовал тот самый прибор, который поможет заглянуть в мир мертвых, можно было бы не ходить к колдунам и экстрасенсам. Можно было бы найти там этого пропавшего Юру. Или не найти. Если не найти, то все ясно, он жив, и искать его надо на земле. Только вот в чем подвох: за всю историю существования жизни на Земле умерло такое количество людей, что перебор кодов их душ займет столько времени, что нечего и надеяться на то, чтобы отыскать отдельную личность. И тем не менее, Аня нашла Леночку, а этот сын Густовой — своего брата. Может, дело как раз в том, что они были родственниками?

Приятную же работку подкинул ей шеф, нечего сказать! Битых полтора часа ей пришлось сидеть в кабинете начальника пресс-службы «Бизнесконсалтинга» и беседовать с этим самодовольным усатым котом, сыто поглаживающим пухлыми ручками уютный животик. Бог мой! И вот в этот масляный пельмешек она была когда-то влюблена! Одно радовало: Сашка стал настолько самовлюбленным котом, что не только не узнал подружку своей ранней юности, но даже и не поинтересовался именем журналистки. Что не узнал, в общем-то, понятно. Рокотова сильно изменилась даже с их последней встречи, а Сашка из близорукого паренька, забавно щурившего темные глаза, превратился, похоже, в полуслепого дядьку. В заплывших жиром глазках линз не было, Сашка все так же щурился. Что касается имени репортера, решил, что секретарша видела удостоверение и этого достаточно. Не пристало крутым профессионалам с мелюзгой ручкаться.

В обед она забежала к маме. Вот уж тридцать шесть лет Маше, а никак у нее не получается ни дня без мамы. В те дни, когда командировка или затянувшийся рабочий день не позволяли ей увидеть Аллу Ивановну, она, конечно, звонила, но все равно чувствовала себя больной и несчастной.

Маше Рокотовой всегда не хватало мамы. И не потому, что Алла Ивановна редко бывала дома или недостаточно занималась ребенком. Мать проводила с дочерью любую свободную минуту, была ей самым близким человеком, лучшей подругой и центром Вселенной. Но маленькая Маша не хотела отпускать маму даже на работу и очень страдала в детском саду, с мукой дожидаясь вечера.

Однажды эта мука стала такой невыносимой, что Маша пролезла сквозь прутья забора и пошла домой, к маме. А воспитательница кинулась ее догонять. Маша испугалась, что ее накажут и не отдадут домой, побежала, упала и распорола ногу ржавым гвоздем. В детском саду был настоящий переполох! Вызвали «скорую», и Машу увезли в больницу. Там ногу зашили, это было очень больно, но зато потом Алле Ивановне дали больничный, и они с Машей долго-долго сидели дома, до тех пор, пока не сняли швы. Тогда Маша поняла, что все, что ни делается, делается к лучшему. Шрам на ноге всю жизнь напоминал ей об этом, им она заплатила за две замечательных недели, проведенные дома с мамой. И на такую плату она была согласна.