Утром пошёл сильный снег. Мама Александра Александровна убежала на работу на полчаса раньше, чтобы не опоздать. Она даже толком не поговорила с Егором, только на ходу поцеловала его в щёку, сказав, что в снегопад «весь город стоит», но её директор не считает это уважительной причиной для опоздания. Следом за мамой ушла бабушка – ей как-то неправильно насчитали пенсию в собесе, и она была полна решимости «научить их всех работать». Только папа, наслаждаясь отпуском, заявил, что будет спать до обеда, и спрятался в спальне.
Глаша Красивая, выйдя из своей комнаты, оглядела троицу друзей, кивком головы проводила их на кухню, молча наложив в тарелки овсяную кашу на молоке, которую успела сварить бабушка, и налив до краёв три кружки чая.
– А к чаю что? Конфеты или варенье? – робко напомнил Егорка.
– Ничего, – сухо отрезала сестра. – Много сладкого есть вредно, зубы будут болеть.
– А коту? Что коту? Опять забыли пьйо кота, товайищи! – разнылся говорящий кот Маркс, взад-вперёд бегая по подоконнику.
Глаша, всё ещё вздрагивая от человеческой речи баюна, распахнула холодильник, развернула хрустящую фольгу плавленого сырка и бросила коту в миску.
– «Дьюжба»! «Дьюжба»! «Дьюжба-а»!!!
– В общем так, мелкота, – сказала Глаша. – Меня не доставать, я готовлюсь к экзамену. Делайте что хотите. Идите в свой Китай или ещё куда, но чтобы железку эту проклятую завтра вечером с меня сняли. Это понятно?
– Угу, – хором ответили Егор и домовые.
Довольная собой, Глаша ушла с кухни, на ходу надевая наушники.
– Ну что, – сказал Гаврюша, расправившись с кашей, – пора и нам за дела браться. Интересно, где сейчас мамин обидчик на чёрном джипе…
– Чёйный джип во двойе, товайищ! – мурлыкнул с подоконника довольный наевшийся кот. – Пьйотивный тип в нём сидит, тот самый гад, кто нашу маму объюгал!
– Ага! Тогда времени терять нельзя, нужно прямо сейчас пойти и проучить его!
– А как? – спросила Аксютка. – Мы ж так и не договорились вчера.
– Так я и сегодня не придумал ещё.
Говорящий кот в ту же минуту спрыгнул на кухонный стол, встав на задние лапы.
– Не вьемя язмышьять, товайищи! – прокричал он, грозно шевеля усами и бровями. – Даёшь йеволюцию! Не посьямим отечество! Не дадим обижать маму буйжую на «фойде»! Вся вьясть Кьясивым! Вся «Дьюжба» коту!!!
– Маркс, ты энто, поскромнее бы, Вал Валыча разбудишь…
– Он не Гейцен, его не яъзбудишь, – в запале проорал кот и, выпрямившись, запел: – Наш пайово-оз впейод летит, товайищи! В коммуне остановка-а…
– О-о-о-о! Моя оборона-а-а! – быстро сориентировалась музыкальная Аксютка.
– О-о-о-о-о!!! Моя обойона-а!!! – с восторгом поддержал новую песню картавый Маркс и, соскочив со стола, бросился в прихожую.
– А ты в окошко смотри, что будет, – шепнул Гаврюша Егору и побежал за котом. Визжащая рыжая домовая радостно кинулась следом. – Ну и прикрой нас тут по-братски…
– Мелкий! Вы чего тут шумите опять? – Недовольная Глаша заглянула на кухню и увидела, что Егор, как примерный мальчик, тихо сидит за столом, прихлёбывая чай, и даже не болтает ногами.
– А где эти… дружки твои рецидивисты? – спросила Глаша Красивая.
Егор улыбнулся и пожал плечами. Типа это тайна…
– Ладно. Только не сломайте ничего. И потише тут!
Глава двадцать вторая
Месть не всегда подают холодной. Некоторые любят погорячее…
Счастливый чёрный кот вывалился во двор, вопя как полицейская сирена, и целенаправленно побежал к чёрному джипу, проваливаясь в сугробах по самые уши и отплевываясь снегом.
– А мы с тобой коммунистическими традициями не отягчённые, мы по тропинке пойдём. – Гаврюша решительно поймал увлёкшуюся Аксютку за воротник старенькой Егоркиной курточки, из которой мальчик вырос пару лет назад.
Домовые обежали сугробы и низенький заборчик, а потом по расчищенной тропинке добрались до машины примерно в одно время с котом. Кот-революционер запрыгнул на крышу автомобиля, тяжело плюхнувшись пузом и стуча пушистым хвостом в окно.
– Мы на гойе всем буйжуям мийовой пожай яздуем! Пьяучим капиталистов, товайищи! – заорал Маркс и, выпустив крючковатые когти, с громким скрежетом царапнул крышу чёрной машины.
– Это что тут за кошка драная?! – Из машины грозно высунулся депутат.
– Я не кошка! Я кот! – сурово сдвинув белые брови, уточнил Маркс и оставил ещё одну длинную царапину на крыше внедорожника.
– Пшёл вон, скотина… – возмутился мужчина, но лезть к агрессивному животному побоялся.
Если этот зверь способен расцарапать железо, то идти на него с голыми руками, знаете ли, опасно для здоровья. Он открыл багажник и достал щётку с длинной ручкой для чистки стёкол от снега.
– Пошёл отсюда! Жирный мерзавец! Пошёл! – Он стал тыкать щёткой в бока кота, пытаясь согнать его с крыши.
– Сам ты жийный! Сам мейзавец! Буйжуйская мойда! Юсские коты не сдаются! – шипел героический баюн, вцепившись когтями в уже порядком расцарапанную крышу.
– Давай! Спускай ему колёса! – крикнул уменьшившийся до размеров воробья Гаврюша такой же маленькой рыжей Аксютке, снимая колпачок с золотника левого переднего колеса внедорожника.
Пфф… – прошипело колесо, выпуская из себя воздух.
– Какого чёрта?! – изумился депутат, когда машина накренилась на одну сторону.
Пфф… – прошипело второе колесо, и «форд» окончательно осел в сугроб. Его хозяин, плюнув на кота, бросился к открытому багажнику, чтобы достать насос. Но предусмотрительная Аксютка уже выбросила его подальше в какой-то сугроб вместе с колпачками от золотников колёс.
– Вы!!! Вы кто?! – удивлённо кричал мужчина, увидев малюсеньких домовых, весело бегающих вокруг машины. – Мелкие паразиты! Да я вас раздавлю!
Он принялся топать ногами, пытаясь наступить на маленьких человечков, но счастливые Гаврюша и Аксютка только смеялись, уворачиваясь от его ног и легко пролезая под днищем автомобиля.
Пфф… – прошипело третье колесо большой машины.
– Машинка моя… хорошая. – Нервно всхлипнув, мужчина погладил капот чёрного «форда», сел на водительское место, закрыл дверцу, опустил стекло и закурил.
– Неча курить в машине! – крикнул Гаврюша, бросая в салон снежок.
– Курить вредно! – поддержала его Аксютка. – Гаврюшка, жги!
Сигаретный дым опасный,
Нарастает серой массой,
И чего там в том дыму, аж не видно никому!
Может, ведьмы, может, черти
В никотинной круговерти
Бесятся не глядя. Наслаждайся, дядя!
В ту же минуту стёкла сами собой поднялись вверх, закупоривая нехорошего депутата в его же машине. Мужчина было задёргался, пытаясь что-то сказать, но уронил сигарету на пол, и весь салон мгновенно заволокло густым чёрно-коричневым дымом с проблеском оранжевых и зелёных искр.