Подмосковье. Природа. История. Экономика. Культура. Достопримечательности. Религиозные центры  - читать онлайн книгу. Автор: Вера Глушкова cтр.№ 9

К северо-западу от поселка Луговой находится село Усть-Пристань, а рядом с ним – село Медведева Пустынь, где сохранилась каменная церковь Рождества Богородицы (1547–1556) с колокольней (XVI в.) и деревянная Спасская церковь (XII в., перенесена сюда в 1809 г. из соседнего села Дулово). В XVI в. церковь Рождества Богородицы была соборным храмом Медведевой Рождественско-Богородицкой пустыни, упраздненной в 1764 г.

П.Я. Чаадаев

В 15 км от станции Орудьево находится поселение Алексеевское, в котором в усадьбе своей тетушки жил философ, публицист, дворянский просветитель, друг А.С. Пушкина – П.Я. Чаадаев.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) жил здесь в детстве и в конце 1820-х гг., так как эта усадьба принадлежала его тетке княгине А.М. Щербатовой, взявшей его в 4 года на воспитание после смерти обоих родителей. П.Я. Чаадаев получил прекрасное образование (домашнее и в Московском университете), в 1812 г. стал военным, участвовал в Бородинской битве и в ряде других сражений, потом состоял адъютантом у генерала Н.В. Васильчикова. Он был остроумным и красивым молодым человеком. Участие в боевых операциях, будни армейской жизни, бунт в Семеновском полку (в качестве курьера ему пришлось передавать известие об этом царю Александру I), осмысление событий, происходивших в России, сильно изменили характер Чаадаева. В 1820 г. он подал в отставку, хотя жить ему было почти не на что. Наследства у него не осталось, имение он продал, чтобы не иметь крепостных и не быть эксплуататором, а полученные деньги скоро кончились. В 1823 г. Чаадаев уехал за границу, думал – навсегда, но через 3 года, то есть в 1826 г., решил возвратиться. На границе его арестовали, так как было известно о его связях с декабристами и членстве в «Союзе благоденствия» и в Северном обществе. После освобождения его отдали под строгий надзор московского военного губернатора.

В старом Талдоме

В 1826–1836 гг. Чаадаев пережил глубочайший внутренний кризис. Жил он в этот период то в Москве, то в Алексеевском. В этот период сложилось его философское видение прошлого и будущего России, которое он изложил в «Философических письмах». Причины застоя в России он объяснял общественными условиями в стране. В отличие от декабристов Чаадаев полагал, что путь к стабильному прогрессу в России не в политическом перевороте, а в распространении просвещения, в создании условий для формирования и мужания нравственно здоровых, грамотных и образованных россиян. Первое письмо было опубликовано в 1836 г. в журнале «Телескоп», что навлекло серьезные неприятности на его издателя. Журнал закрыли, а Чаадаева по приказанию царя Николая I насильственно подвергли медицинскому освидетельствованию и для видимого приличия признали сумасшедшим. Однако в 1837 г. пришла резолюция Николая I: «Освободить от медицинского надзора под условием не сметь ничего писать». Тем не менее в 1837–1838 гг. Чаадаев написал «Апологию сумасшедшего», вышедшую уже после его смерти. В ней он предсказал, что Россия «сможет решить большую часть проблем социального порядка». Далее он утверждал: «…Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло… я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия».

К 1830-м гг. он стал завсегдатаем Английского клуба, был почетным гостем салонов и гостиных, раз в неделю по понедельникам принимал у себя. Его воспринимали как нравственного учителя. Здоровье его ухудшалось, с 1831 г. Чаадаев никуда не выезжал из Москвы. Его похоронили в Донском монастыре, рядом с могилой Е.С. Норовой (1799–1835), с которой у него был единственный в его жизни роман, оборвавшийся с ее смертью. П.Я. Чаадаев, как порядочный человек, не хотел посвящать чужих людей в свою частную жизнь. Незадолго до смерти он сжег всю свою переписку.

Около канала им. Москвы и в 6 км от станции Орудьево находится деревня Надеждино. Здесь была усадьба отца декабриста В.С. Норова – С.А. Норова, куда его сын был выслан в 1838 г. В.С. Норов был участником войны 1812 г., оставил ценные рисунки и записки о военных походах 1812–1813 гг. (опубликованы в 1834 г.). С 1818 г. он был членом тайного общества декабристов. На следствии В.С. Норов отказался давать показания, отбыл несколько лет в заключении в Петропавловской крепости, в Свеаборге и Бобруйске; в 1835 г. был сослан на Кавказ солдатом. Из-за болезни ног в 1838 г. его выслали в Надеждино под надзор отца, монархиста и жестокого крепостника.

Веретьево. Георгиевская церковь, 1778 г.

В окрестностях Дмитрова сохранились памятники церковной архитектуры. В селе Андреевское сохранилась кирпичная Покровская церковь с трапезной и трехъярусной колокольней в стиле зрелого классицизма (1803), сооруженная на средства графов Орловых; в селе Вороново – церковь Рождества Богородицы в стиле ампир (1824 г., строили местные крестьяне Иосиф Абрамов и Степан Иванов), возведенная на средства прихожан. Памятники архитектуры, мемориальные места сохранились также в селах Ассаурово (церковь 1826 г.), Ивановское (церковь 1836 г.), Игнатово (церковь 1835 г.), Карпово (церковь 1744 г.), Куликово (церковь 1807 г.), Матвейково-Семерлино (церковь 1785 г.), Морозово (церковь 1823 г.), Раменье (церковь 1842 г.), Храброво (церковь 1790-х гг., усадьба XVIII–XIX вв. князя Е.П. Оболенского), Якоть (церковь 1809 г.) и в некоторых других селах и деревнях.

В 6 км от станции Вербилки расположен поселок городского типа с тем же названием. В нем был построен один из старейших фарфоровых заводов нашей страны, основанный в 1766 г. При заводе открыли музей, рассказывающий о его истории. В XVIII–XIX вв. он считался одним из лучших фарфоровых заводов России. Здесь делали вазы, сервизы, разнообразные фарфоровые чашки и чайники, фарфоровые статуэтки. Продукция различалась по качеству, художественному оформлению и, конечно, по цене. В конце XIX в. заводом владел Кузнецов и «кузнецовский фарфор» был широко известен и высоко ценился в России. На первый план в этот период вышли коммерческие цели, и продукция завода отчасти утратила художественную ценность, хотя в небольшом количестве выпускались и высококачественные изделия. В советский период фарфоровый завод в Вербилках выпускал как высокохудожественные изделия из фарфора, так и рядовую посуду, многие российские художники и скульпторы сотрудничали с этим заводом.