Богиня зеленой комнаты - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 58

— Когда я вырасту, — сообщила Фанни, — я стану актрисой.

— Я тоже, — подала голос Доди.

— Может быть, так оно и получится, мои дорогие.

— И выйду замуж за герцога.

И Дороти спросила себя: «Что им известно?» Вошла Эстер и увела маленьких, Фанни и Дороти остались вдвоем. Девочка взяла руку Дороти и принялась рассматривать бриллиантовое кольцо, которое герцог Кларенс подарил ей незадолго до этого, и говорила хмуро, что хотела бы жить в большом доме, большем, чем этот, и не с тетей Эстер, а с мамой и герцогом.

— Моя дорогая, это невозможно. Ты должна жить здесь, а я время от времени буду тебя навещать.

— Где наш папа? Он один раз приезжал сюда. Он хотел видеть Доди и Люси... не меня.

— Ты ведь знаешь, моя дорогая, что это их папа. У тебя другой отец, и я тебе давно об этом говорила.

— Я знаю, он был твоим первым мужем, а папа Доди и Люси — второй.

Дороти не ответила. По мере того, как девочки взрослели, возникали проблемы. Она не жалела о том, что полюбила герцога и начала с ним новую жизнь. Она справится с трудностями. Она тогда же решила, что дети должны носить фамилию Джордан, а не Форд.

Фанни простилась с ней с видимой неохотой, девочка была раздражена и в плохом настроении. С Фанни и дальше будет нелегко, если они не проявят должного внимания и осторожности.

Вернувшись в Питерсгем-лодж, она убедилась, что герцог ее ждал. Он обнял ее с таким чувством, словно они не виделись целый месяц. Он всегда тревожится, когда ее нет рядом, признался Уильям. Он сказал ей, что опять должен встретиться со своим адвокатом — в продаже появилась анонимная книга, в которой Дороти вновь поливают грязью.

— В чем дело? — спросила она в страхе. — Что за книга?

— Речь идет о Дэйли, хозяине дублинского театра. Полагают, что книга написана Элизабет Уиллингтон, певицей. Но она клянется, что не имеет к этому никакого отношения, и намерена возбудить дело против издателя. Я приказал Адамсу скупить все экземпляры, которые ему удастся найти, и если понадобится, я тоже предприму необходимые действия против издателя.

— Вы так заботливы, — сказала она.

— Моя дорогая, мне доставляет удовольствие защищать вас от этих негодяев.

— Надеюсь, они перестанут преследовать меня, — ответила Дороти. — Я хотела бы, чтобы они не омрачали моего счастья.

— Я не могу позволить им этого.

Она почувствовала себя очень усталой, и глаза наполнились слезами.

— Глупо с моей стороны, — сказала она, — но я не привыкла, чтобы обо мне заботились.

Жизнь вошла в определенную колею — удобную и приятную. Те, кто предсказывал скорый финал любовной связи миссис Джордан и герцога Кларенса, смеялись над ними, видя, что они ведут тихую, спокойную семейную жизнь. Уильям часто говорил Дороти, что, кроме нее, ему не нужен никто. В присутствии посторонних они не могли сидеть рядом, беседовать друг с другом. Сейчас ему нужно было только это — собственный семейный очаг.

Дороти продолжала выступать, Уильям не пропускал ни одного спектакля, смотрел на сцену, как всегда, не отрываясь, потом они вместе возвращались домой. Каждый раз, встречая в театре Ричарда Форда, герцог испытывал гнев и старался помешать ему пройти за кулисы. Он боялся, что Форд попытается вернуть Дороти, предложив сей то, что сам он предложить не мог, — брак, который мог быть принят, потому что ему было известно, какое значение имеют для нее собственное положение и судьба детей. Однажды он поделился с ней своими страхами и в ответ услышал смех.

— Ничто не заставит меня вернуться к нему, — уверяла она. — Даже если бы я не любила лучшего из мужчин, я все равно не вернулась бы к Ричарду Форду.

Это его успокоило.

Его братья снисходительно посмеивались над ним. Фредерик, герцог Йоркский, был несчастлив в браке. Супруги жили врозь и не выносили друг друга. Фредерик находил утешение в любовных связях, она — в своих животных. По словам Уильяма, ее дом в Отланде был больше похож на зверинец, чем на резиденцию герцогини.

Принц Уэльский переживал трудное время, ибо его увлечение миссис Джерси достигло такой степени, что реально грозило разрушить отношения с миссис Фицгерберт. Уильям обсуждал эту проблему, выражая сочувствие брату.

— Бедный Георг, он так любит Марию. Я всегда это знал.

— Но если он ее любит, разве он не может быть ей верен?

— Его словно околдовали. Я ничего не знаю про эту миссис Джерси, но Георг не может устоять против нее. Мария очень самолюбива.

Дороти с этим согласилась. Она чувствовала, что миссис Фицгерберт не настроена по отношению к ней так же дружелюбно, как братья, и объясняла это тем, что Мария боялась и не хотела сравнений. Она очень внимательно следила за тем, чтоб ее не воспринимали как любовницу принца Уэльского, хотя, стань она его женой, он лишился бы всех надежд на корону. Принц Уэльский и герцог Йоркский своими любовными делами отвлекли немного внимание публики и прессы от Дороти и Уильяма, и это сделало их счастье полным.

Опыт спокойной семейной жизни в роли мужа позволил Уильяму понять, что он испытывает некоторое беспокойство. После длительных морских путешествий ему было нелегко оставаться на берегу. Теперь, когда он был произведен в контр-адмиралы, он хотел бы занять какой-нибудь пост в Адмиралтействе, но его отвергли. В отличие от братьев ему было присуще чувство долга, и он больше, чем остальные, принцы, был похож на отца. Он часто появлялся в Палате Лордов, его речи были длинны и многословны, а громкий голос заполнял все помещение. Он не блистал красноречием, как принц Уэльский, и его речи в защиту рабовладения вызвали неодобрение наиболее гуманных слушателей.

— Я видел плантации, — подчеркивал герцог. — Во время морской службы я посетил все эти отдаленные места. На Ямайке и в Америке я видел, что это такое. Поддержка движения рабов разорит плантаторов, а это будет означать увеличение стоимости многих продуктов здесь.

Он долго и настойчиво повторял одну и ту же мысль. Как правило, члены Палаты старались уклониться от участия в заседании, если в Палате присутствовал герцог Кларенс.

Уильям не был ни политиком, ни оратором и не отличался глубоким пониманием государственных дел. Однако, поскольку он хотел быть семейным человеком, ему следовало позаботиться о каком-либо источнике доходов. Будучи вынужден жить на берегу, он должен был найти для себя какое-то дело. Он не стремился проводить свое время на скачках, строить огромные резиденции вроде Павильона или Карлтон-хаус, его не интересовали многолюдные праздники и балы. Он хотел бы жить тихо и спокойно, как респектабельный сельский аристократ, с одной женщиной; этого же всегда хотел и его отец. Однако король удовлетворял свой интерес к земледелию на ферме в Кью, делал пуговицы и имел свои обязанности как глава государства, что заставляло его, по мере необходимости, появляться в Сент-Джеймсе, как бы он ни любил спокойную жизнь в Кью.